Пропавший - Мэри Торджуссен

В половине шестого офис начал постепенно пустеть. Первыми по домам устремились молодые сотрудники, двадцатилетние юноши и девушки, которые уходили с выражением такого облегчения на лицах, что я даже немного удивилась: что же за фирма давала теперь работу Мэтту? Через несколько минут появилась группа более солидных мужчин и женщин в деловых костюмах. Судя по всему, тут никого не заставляли трудиться сверхурочно. Сотрудники постояли на тротуаре, попрощались друг с другом, а потом двинулись к стоянке, к своим машинам, хотя некоторые направились к автобусной остановке ниже по улице. Один автомобиль тронулся с места, и я чуть переместилась вперед на более выгодную для наблюдения позицию.

И уже собралась снова заглушить мотор, когда увидела Мэтта.

Выйдя из здания, он сразу сдернул с шеи галстук. Этот простой жест был мне настолько знаком, что слезы невольно навернулись на глаза. Мэтт свернул галстук, обмотав его несколько раз вокруг руки, и сунул в карман пиджака, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.

Я с такой силой прикусила губу, что ощутила во рту привкус крови.

Он посмотрел направо, налево. Я же находилась напротив него, скрываясь за машинами. Вздумай Мэтт приглядеться пристальнее, он заметил бы меня, низко склонившейся к рулю и прятавшей лицо как преступница. Но он повернул налево и пошел вдоль тротуара. Вытянув шею, я проследила, как Мэтт миновал стоянку и продолжил движение по главной улице.

С трудом преодолев оцепенение, я выехала в конец проулка. Отсюда я видела, что он по-прежнему остается на противоположной стороне. Посмотрела в зеркало, но, к счастью, никто не собирался выезжать из проулка вслед за мной. Зато мое прежнее место уже заняли. Я терялась в догадках, как лучше поступить. Если бы я проехала мимо него, велик был риск, что Мэтт узнает мой автомобиль. Слишком уж хорошо он был знаком ему: и модель, и цвет, и год выпуска. Я представила прищур его глаз, когда он обратит внимание на номер, а потом шок при осознании, что машина действительно моя. И наконец быстрый взгляд на водителя – то есть на меня, сидевшую в профиль к нему, но непрерывно следившую за каждым его движением.

К такому развитию событий я не была готова. Мне хотелось, чтобы Мэтт увидел меня, а не просто случайно посмотрел в мою сторону.

Позади меня из проулка выехала машина, и я вздрогнула. Нельзя было допустить, чтобы водитель начал сигналить, раздраженный моей нерешительностью. Это могло привлечь внимание Мэтта. Выбора не оставалось. Я включила правый указатель поворота, а значит, мне предстояло тронуться в том же направлении, куда шел Мэтт. Теперь мой план предусматривал парковку где-то у него за спиной. И я могла лишь надеяться, что ему не придет в голову случайно обернуться. К счастью, транспортный поток на главной улице был плотным, и мой автомобиль тоже едва полз вперед. Вскоре Мэтт исчез за углом улицы в ста ярдах от меня. Я посмотрела на навигатор: та дорога вела прямо к каналу.

Добравшись до улицы, вдоль которой направился Мэтт, я снова могла видеть его, беззаботно шагавшим дальше, словно ничто на свете его не волновало. Он скинул с себя пиджак и перебросил его через плечо. Выглядел он типичным молодым человеком, возвращавшимся домой после рабочего дня. Я поспешила свернуть в ту же улицу и нашла место для стоянки у тротуара на расстоянии позади него.

Мэтт миновал примерно сто ярдов, а я опустилась ниже на сиденье и наблюдала за ним, затаив дыхание. Он ни разу не оглянулся, явно не догадываясь, что за ним следят. Я знала: Мэтт никогда не обращал внимания на окружавших его людей. Раньше, если мы вдвоем отправлялись за покупками и разделялись, чтобы зайти в разные магазины, я всегда заканчивала раньше и принималась искать его, а потом могла идти следом за ним, а он не замечал. Со мной такие номера не проходили. Я принадлежала к той категории людей, которые всегда смотрят по сторонам, даже если им ничто не угрожает.

Поравнявшись с домом, обнесенным черной кованой оградой, Мэтт повернул налево к будке привратника. Я проехала чуть дальше, чтобы было удобнее продолжать наблюдение. Ворота были открыты. У будки он не задержался ни на секунду, а прошел прямо во двор. Я приблизилась, крепко вцепившись в руль.

Здание представляло собой один из бывших складов у канала, возведенных в викторианскую эпоху, а в последнюю пару десятилетий превращенных в жилые дома. Однажды мы гостили в таком, находившемся около ливерпульского порта, – сплошной кирпич, арки и высокие сводчатые потолки. Апартаменты там принадлежали одной из подруг Кэти, пригласившей нас на празднование своего тридцатилетия. Мне запомнился наш с Мэттом разговор по дороге домой. Он просто влюбился в тот дом и готов был часами восторгаться им, тем, как, сменив его функцию, архитекторы мастерски сумели сохранить высочайшее качество конструкции. Мне настолько тогда надоели его разглагольствования, что я посоветовала ему перебраться в такой же дом, если он пришелся ему по душе. Похоже, Мэтт все-таки внял моему совету, хотя, конечно, это здание находилось в достаточно запущенном состоянии в сравнении с тем, где мы побывали прежде. Объявление «Сдается» висело на многих окнах, а вдоль стены стоял в виде опоры ряд ящиков, наполненных щебнем.

Я проехала еще чуть дальше по улице, не приближаясь к дому настолько, чтобы бросаться в глаза его обитателям, но мне самой открылся хороший вид. Через пару минут свет загорелся в одном из окон третьего этажа, над высокой аркой посреди фасада. Я различала силуэт фигуры, двигавшейся по комнате. Мужской фигуры. Вскоре свет погас, а мужчина вышел на небольшой балкон.

Это был Мэтт.

Я опустилась на сиденье, чтобы он не заметил меня.

Стоя на балконе, Мэтт расстегнул пуговицы сорочки, а потом вернулся в комнату, оставив окна распахнутыми. Интерьер скрывали тонкие портьеры. Я ждала, что произойдет дальше. Через десять минут он вышел с кружкой в руке. Чай, догадалась я. Теперь Мэтт был в простой футболке и джинсах. Волосы он не высушил после душа.

Я смотрела на него, вспоминая день нашего знакомства. В первый же вечер мы побежали на пляж после долгого и утомительного перелета. Мэтт широко раскинул руки под легким морским ветерком, а потом повернулся ко мне и рассмеялся, и я видела, как все накопившееся в нем напряжение исчезло. И выглядел он, как сейчас: молодой, смуглый и совершенно расслабленный.

Мэтт простоял на балконе достаточно долго, попивая чай и глядя в сторону канала. Наконец он вернулся в комнату. Мне захотелось вбежать в дом, но я сдержалась. Наблюдала за балконом еще минут десять, но Мэтт больше не выходил на него.

Дома в ночной тишине я думала о Мэтте и его новом жилище. Как он, наверное, предвкушал переезд, заранее внеся залог домовладельцу. У меня начинала болеть голова, когда я представляла, как Мэтт осматривает квартиру, торгуется из-за арендной платы, сообщает дату своего заселения, – и ни о чем этом я не знала. Вспоминала, как он возвращался домой, рассказывал мне о своем рабочем дне, но умалчивал о том, что уже готовил себе другое пристанище рядом с каналом в Манчестере.