Пропавший - Мэри Торджуссен

– Вот так гораздо лучше, – промолвила я. – Наверное, мне следует поблагодарить тебя за телефонные звонки и за сообщения?

Он удивленно уставился на меня, а затем тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

– Что? О чем ты? Извини, Ханна, но тебе нужно немедленно уйти отсюда.

– Уйти? – крикнула я, и Мэтт от испуга чуть не подпрыгнул на месте. – Что значит уйти?

Я сделала шаг к нему, и он отступил назад.

– Это мой дом, – сказал Мэтт. – И я не хочу твоего присутствия здесь.

– Честно говоря, мне безразлично, чего хочешь ты. Это мне необходимо узнать, почему ты меня бросил таким странным образом. – Я сделала еще шаг в его сторону и увидела, как он на секунду прикрыл глаза. – Почему ты сбежал, захватив с собой все свои вещи?

– Заметь, только свои вещи! – воскликнул Мэтт.

– Но вывез их, как вор, – продолжила я. – Унизив меня. Заставив меня выглядеть полнейшей идиоткой в глазах окружающих. Ты хотя бы имеешь представление, какие страдания причинил мне?

– Прости, в мои намерения не входило унижать тебя.

– Тогда почему ты так поступил? Почему просто исчез, а мне предоставил одной сходить дома с ума?

– Ханна, ты знаешь, почему я ушел. Ты это прекрасно знаешь.

– Что?

Мэтт отошел к окну.

– Прекрати! – крикнула я. – Я разговариваю с тобой, а ты в это время смотришь в окно!

– Извини, извини.

– И ведь ты не единственный, кто сбежал, верно?

Он, казалось, не понял меня.

– Я имею в виду твою матушку.

– Не надо впутывать сюда мою маму!

– Не впутывать ее? Почему же она провела с нами почти целый день в Рождество, но не обмолвилась ни словом о своих планах переезда? Как это понимать?

Мэтт молчал, и тем самым сильнее распалил мой гнев.

– Ну же! Почему?

Он вздохнул:

– Мама не хотела, чтобы ты знала, где она теперь живет.

– Отчего же? Откуда подобное нежелание раскрывать свое новое место жительства?

– Потому что она хотела, чтобы я ушел от тебя, и я тоже должен был подыскать для себя другое жилье. – Он произнес это так тихо, что мне пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его.

– Ну и сука!

Мэтт вздрогнул.

– Хорошо, если тебе так хотелось уйти от меня, то зачем ты потом звонил мне и присылал сообщения?

– Что ты имеешь в виду?

– Твои тексты, обращенные ко мне, телефонные звонки, тайные визиты в мой дом. Неужели ты рассчитывал, что я не замечу твоих следов повсюду?

Мэтт покачал головой:

– Я не делал ничего…

– Только не лги мне! Ты являлся ко мне в дом, трогал мои вещи, присылал мне глупейшие сообщения на мобильный телефон! Ты старался всем этим свести меня с ума?

Мэтт так резко подался назад, что ударился спиной о стену.

– Ханна, я не делал ничего подобного, – сказал он. – Я не бывал дома… Ты понимаешь, что я имею в виду твой дом, не так ли? Я ни разу не побывал там с тех пор, как ушел.

– Отлично! – усмехнулась я. – Видимо, ты не думал, что я узнаю запах твоей туалетной воды. Ты меня совсем за дурочку держишь?

– Что? Какой туалетной воды?

– От Ральфа Лорена, – напомнила я. – «Поло». Той воды, которую я подарила тебе к Рождеству.

– Я не пользуюсь ей со времени ухода от тебя!

– Лжец!

Но в глубине души я обиделась, что он не пользовался туалетной водой, напоминавшей ему обо мне. Хотелось задать ему вопрос о цветах и о горячем чайнике, но теперь я заранее знала ответ. Мэтт сделает вид, будто не понимает смысла моих расспросов. Заставит почувствовать меня сумасшедшей. А я ведь сама уже не понимала, в здравом ли я рассудке. У меня так учащенно билось сердце, что казалось, его стук слышен и мне, и Мэтту, и я больше не могла выносить этого.

– Так почему же ты ушел? – тихо спросила я.

– Я должен был уйти, – ответил он, причем говорил так доброжелательно, что при других обстоятельствах я могла бы даже обмануться и поверить в его прежнюю любовь ко мне. – Тебе известно, почему я был вынужден оставить тебя.

Я заморгала:

– Нет.

Он посмотрел на меня так, словно не знал, верить мне или нет. Немного помолчал, а потом ответил:

– Ханна, я думал, ты собираешься убить меня.

За семь месяцев до описываемых событий

Это было перед Новым годом и, как обычно, мы поссорились. Я ненавидела Рождество. Нынешнее не стало исключением. У нас стол ломился от деликатесов и напитков. Одежда стала мне тесна. У меня начались сильные головные боли, длившиеся порой с утра и до вечера. Я начала понимать, что мне придется умерить аппетит и есть гораздо меньше, а настроение эта мысль никак не улучшала. Кроме того, в течение нескольких дней мы оказались фактически заперты в четырех стенах из-за ненастной погоды, что тоже не способствовало смягчению ситуации.

В то утро мы встали поздно, с похмелья, и сытые праздниками по горло. Ветер на улице бушевал с такой силой, что уже несколько раз опрокидывал мусорные баки в проулке. Я настаивала, чтобы Мэтт перекатил их к нам в заднюю часть сада и поставил позади калитки, но он не прислушивался к моему мнению, возражая, что, если мусор вывалится из баков там, мы потом проблем не оберемся с крысами и лисами.

– Можно подумать, что убирать в проулке придется тебе! – бросил он мне через плечо, когда выходил на улицу для проверки во второй раз, и я прищурилась, понимая, что он нарывается на скандал.

Предыдущий вечер мы провели с Кэти и Джеймсом, пройдясь по нескольким пабам, а затем еще и заглянув к ним домой на шампанское и сэндвичи с беконом. Джеймс уже изрядно выпил и успел мне смертельно наскучить.

– Ему сейчас больше всего хочется лечь в постель и смотреть по телевизору салют, – шепнула мне Кэти.

В общем, это был один из тех вечеров, когда ты преисполнена решимости отлично провести время, но тебя уже ничто не способно развеселить. Мы толкались среди толп людей, пьяных до чертиков, и мне все это быстро надоело. И чем больше пила я сама, тем мне становилось хуже.

– Здесь негде даже присесть, – пожаловалась я в третьем пабе, куда мы зашли.

Кэти и Джеймс сумели все же пробиться к стойке бара, прикладывая огромные усилия, чтобы нас обслужили.

– Ты ноешь, как моя мамочка, – заявил Мэтт, глядя мне в лицо. – Она талдычит, что именно поэтому перестала в последнее время ходить в пабы вообще.

Злость во мне вскипела мгновенно. Его матери уже перевалило за шестьдесят! Я же в тот вечер выглядела великолепно, и мне очень не понравилось сравнение с ней.