Вирус забвения - Вадим Панов

Только с чего Лохлан решил, что храмовник спрашивает именно о той книге, которую он продал сегодня утром? Ага – продал! В памяти вдруг появились отрывочные воспоминания, но их вполне хватало, чтобы приобрести уверенность, что книга именно та. Лишь за книгу храмовников могли предложить такую сумму, что Лохлан сбился, считая нули.

Книгу нужно вернуть! И не только из-за храмовников. Дариус сказал, что ему, Лохлану, необходимо ее прочесть. Тогда это вызвало удивление, а теперь Флетт склонялся к мысли, что храмовник совершенно прав. Он не знал – почему, но, сдается, у этих большеглазых ребят узнать все равно ничего невозможно. Хочешь иметь правильную информацию – узнай ее сам, иначе рискуешь получить чужую трактовку, которая может оказаться слишком далекой от истины, чтобы извлечь из полученных сведений хоть какую-то пользу.

– Так вы сможете передать мне Книгу до завтрашнего утра? – поинтересовался Ферронг.

Завтрашнее утро… Хороший вопрос. Учитывая, что Лохлан вообще смутно представлял, что это за книга и как он с ней поступил, утро, когда он смог бы отдать фолиант, могло запросто наступить через несколько лет.

– К сожалению, нет. Мне не удастся так быстро добраться до места ее хранения.

– Книга за пределами Анклава?

– Нет, но чтобы ее получить, мне нужно увидеться с некоторыми людьми. Безопасность, сами понимаете…

– Да, конечно, – по выражению лица Дариуса Лохлан понял, что тот недоволен. Хотя, вне всякого сомнения, он допускал подобное развитие событий. – Если вам нужно прикрытие Мутабор, я могу обеспечить его на два-три дня.

Прикрытие Мутабор? Да куда, черт возьми, он вообще влез?! Покровительство храмовников – вещь надежная, они всегда держали данное слово, эта их особенность общеизвестна. Но и неукоснительного соблюдения своих интересов они требовали безоговорочно. И чрезвычайно эффективно.

– Нет, прикрытия не требуется. Ничего экстраординарного, просто, к сожалению, это дело потребует несколько больше времени.

– Хорошо, – кивнул храмовник. – Вы поймете, что делать с Книгой, когда она снова окажется у вас.

В его словах чувствовалась непоколебимая уверенность. Он не спрашивал, просто напомнил Лохлану очевидное.

Дариус, не прощаясь и вообще не обращая больше на Лохлана никакого внимания, словно они не были знакомы, встал и вышел из паба.

Лохлан допивал свое пиво и думал о храмовниках и их книге. Стало быть, у него в руках были сокровенные тайны храмовников, узнать которые мечтали многие люди. Он держал в руках постулаты Милостивого Владыки Грядущего и даже не попытался прочесть их, узнать, что Владыка безумных храмовников насочинял такого сверхъестественного.

И был еще один вопрос, который появился только теперь, после ухода Дариуса. На самом деле, если бы он и появился раньше, все равно Лохлан не осмелился бы его задать храмовнику, который, похоже, так и не догадался, что Флетт абсолютно не понимает, каким образом связан с книгой и храмом Истинной Эволюции. Вопрос заключался в том, откуда храмовники вообще узнали, что книга была у него. Если он нашел ее на Пустыре – а вроде бы так все и происходило, – то это простая случайность. Или нет? Что делал на Пустыре тот уродец, мертвая, перекошенная физиономия которого преследовала лишившегося памяти Лохлана? И почему сам Лохлан оказался в этом нехорошем месте?

На улице уже совсем стемнело. После полумрака «Приюта друида», едва разгоняемого светом свечей, тьма снаружи казалась первозданной и непроглядной. Вид залитых светом улиц Анклава все прекрасно помнили – со времен нормальной цивилизованной жизни прошло немногим более года, – но кромешная тьма, приходящая с заходом солнца, стала восприниматься как само собой разумеющееся явление. К хорошему человек привыкает быстро. К неизбежному – еще быстрее.

Лохлан поднял воротник куртки, стараясь зарыться в одежду поглубже, чтобы отгородиться от всепроникающей промозглой влаги, и пошел в сторону залива. Он думал о книге и о храмовниках. Пока он раздумывал над чем-то, он прекрасно помнил все подробности. Но стоило отвлечься, потерять мысль, как события улетучивались из головы, словно пары эфира на ветру.

Впереди, в проеме между домами, появилась яркая точка. Кто-то шел навстречу с фонариком в руке. Луч неверного света прыгал и дрожал, периодически исчезая совсем. Эспандерный фонарь, отличная вещь при отсутствии электричества – даже батареек не нужно. Такие штуки сейчас особенно ценились. Скоро послышалось жужжание слабенького фонарного генератора. Лучик еще несколько раз прыгнул из стороны в сторону, на мгновение осветил лицо Лохлана и исчез. Снова стало темно. Скорее всего хозяин фонарика, заметив на пустынной улице незнакомца, поспешил скрыться в каком-то переулке. Люди опасались друг друга. Человек человеку волк. Так было и до Катастрофы, но после нее «теплота» человеческих отношений стала особенно заметна.

Лохлан пересек такую же темную улицу, как Митчелл, по которой шел. Эльб-стрит. На секунду Лохлан остановился и посмотрел по сторонам. О чем он только что думал? О фонариках и «теплоте» человеческих отношений? Да, об этом. Но о чем он думал до того? Он ведь решал какую-то важную проблему.

Ни о книге, ни о приходившем к нему похожем на привидение Дариусе Лохлан ничего не помнил. С какой-то стороны это было к лучшему – Флетт не стал расстраиваться, что отказался от прикрытия, которое ему предлагал храмовник. Он еще не знал, что совсем скоро оно ему очень пригодилось бы.

Лохлан пожал плечами и побрел дальше, погрузившись в океан забвения и бессмысленности. Теперь он просто шел, бездумно, словно робот, переставляя ноги.

– Постойте! – послышался голос откуда-то сзади.

Сбоку Лохлан отчетливо слышал звуки шагов. Судя по всему, его окружали. Уличное ворье?

Лохлан резко обернулся, и в глаза ему ударил яркий электрический свет фонаря. Этот фонарь был совсем другим – ярким до белизны, его луч светил ровно и не прыгал. В этом чуде электрической техники стояли батарейки, причем явно мощные и свежие.

Чьи-то сильные руки схватили Лохлана за запястья, ловко выворачивая их назад. Из-за яркого света, слепящего в темноте улицы, он не видел нападавших. Он даже не знал, сколько их, но, судя по рукам и звукам шагов, их было не меньше двух. На сведенных за спиной руках клацнули холодные браслеты. Наручники. Значит, не ворье.

– Патруль СБА! – резко выпалил прямо в ухо тот, который держал фонарь.

Стало быть, безы. Интересно, чем он провинился перед Службой Безопасности?

– Вы задержаны по подозрению в совершении незаконной сделки! – скороговоркой выкрикнул без с фонарем.

Звучало странно, обычно с подобным обвинением приходили к верхолазам. Но утром Лохлан ходил на «Callboard». Что он там делал? Возможно, проблемы исходили именно с «Доски объявлений». Лохлан напряг память, но ничего вспомнить не удалось.

– Что у вас в карманах? – не сбавляя тона, спросил человек с фонарем, а руки другого беза, того, что надел на Лохлана наручники, бесцеремонно залезли в карманы куртки, потом – в брюки.