Фея и лорд кошмаров - Александра Гринберг

улицах, – почти шутливо заметил Гриффит, немедленно сбавив тон. Внутри Мэйр медленно, но верно крепла антипатия к этому лощеному и такому приятному на вид магу. – Ладно тебе, Арлен! Подумаешь, парочка феек попала под горячую руку. Они живы и почти здоровы… а даже будь иначе, так и что? Это всего лишь шлюхи.

– Это подданные Империи. И не важно, шлюхи они или знатные вельможи. Никто не будет жечь заживо наших подданных, покуда я над этим властен, – отчеканил Дорих металлическим тоном, какого Мэйр прежде у него не слышала. – Никто. Грегор умрет.

– Господа! Мне казалось, я пришла лечить Грегора, а не умерщвлять. С этим к душечке Киаре, пожалуйста, – заявила она, решив, что пора вмешаться. – Если вы закончили лаяться, мне кто-нибудь объяснит толком, что опять натворил этот несдержанный кретин?

Гриффит немедля уставился на нее эдакими преданными щенячьими глазами.

– Темной ночи, Мэйраэн! – начал он почти радостно. – Ничего такого, с чем вы не имели дела прежде. Должно быть, мы слишком нагрузили Грегора работой в последнее время… Уж вы-то знаете, как хрупка его душевная организация…

– Да похрен мне на его душевную организацию, когда он двух человек чуть не ухлопал! Покороче можно?

Архимаг чуть нахмурился, словно собираясь с мыслями. Но тут подала голос леди Линна:

– Он чуть не разгромил «Розы и шипы». Повезло, что я была там же: это, знаешь ли, мой любимый бордель. Я угомонила Нэльтана и сразу доложила о происшествии Первым-в-круге. Обоим, да. Обошлись малой кровью, но те двое, что обслуживали его, сильно пострадали… Я знаю, что Лотта и Лотэр – любимчики Грегора; вообще-то очень странно, что он так с ними поступил, – она передернула плечами, белеющими над глубоким вырезом платья. – С другой стороны, чему удивляться? По этому полоумному ханже давно уж погребальный костер плачет.

Несмотря на свои гуманные убеждения, Мэйр склонна была согласиться. Ни с того ни с сего наброситься на слабых, беспомощных, ни в чем не повинных людей! Конечно, в Империи все знают, что публичные дома «Роз и шипов» обслуживают клиентуру со специфическими вкусами, но отлупить кого-то ремнем по взаимному согласию – это совсем не то же самое, что взять и поджечь заживо.

– Он не по злому умыслу! – Гриффит, естественно, бросился на защиту своего дружка. – Это уже установлено, Грегор просто…

– …просто начал поджигать все вокруг, – прохладным тоном перебил его до сих пор молчавший Фалько. – Этой гребаной огневухе никакой пожар не страшен, а бедняги чудом дожили до твоего прибытия. Кстати, Эдвард, а где это ты шлялся? Почему не составил драгоценному другу компанию?

– Боги, Уилл, ну сколько можно… – раздраженно пробормотал канцлер себе под нос.

Эдвард неприязненно глянул на лорда-менталиста, прежде чем ответить:

– Не знаю, как тебе, Вилмар, а мне ни к чему посещать бордели: я, знаешь ли, женат.

– Что, опять? Тебе еще не надоело разводиться?…

– Да вашу ж мать, мальчики, снимите комнату! – рявкнула Мэйр, совсем не настроенная слушать чужую грызню, пока где-то в доме обретается неадекватный Грегор Нэльтан и две его жертвы в тяжелом состоянии. Оба архимага едва не подпрыгнули на месте; Уиллу даже хватило совести состроить виноватую физиономию. – Все, в Бездну, я услышала даже больше, чем хотела. Отведите меня к Нэльтану.

Грегора заперли в одной из небольших комнат на первом этаже. Гриффит, к его чести, додумался заклясть эту комнатку на огнеупорность. Не то чтобы Мэйр всерьез боялась вспыхнуть синим пламенем, ну да здесь никакая осторожность лишней не будет.

Она чуть слышно выдохнула и, переступив порог комнаты, закрыла за собой дверь. Нэльтан вскинулся на шум и, разглядев гостью, отшатнулся в испуге. Уголки его красиво очерченного рта нервно задергались, покрасневшие глаза смотрели виновато и даже как-то страдальчески.

– Помогите мне, – просипел он, заламывая руки. – Мэйраэн… я не понимаю, что происходит; не понимаю, зачем сделал это… Пожалуйста, помогите мне, Мэйраэн!

Мэйр медленно пошла к нему; жалость в ней изо всех сил боролась с невыразимой гадливостью.

Она не хотела помогать этому ублюдку.

Но должна была. Вот в чем беда.

Она должна. Не канцлеру, не Первому-в-круге – себе самой.

– Темной ночи, Грегор, – проговорила она как могла дружелюбно. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам. Уверена, вы не желали никому зла…

Ну, может, и не так уж уверена. Однако испытываемые Нэльтаном эмоции – стыд, испуг, жгучая ненависть к самому себе – были неподдельны.

– Просто вы…

– Я болен, – угрюмо перебил Нэльтан, шмыгнув носом. – Разве я могу теперь это отрицать? – Он впился в Мэйр испытующим взглядом и прибавил на удивление проницательно: – Разве вы хотите помогать мне? После того, что вы увидели… что я сделал…

– Я пока еще не видела, – бесстрастно откликнулась Мэйр. – Лорд Вилмар сказал, что лучше сначала заняться вами, Грегор.

После этих слов тот немного посветлел лицом.

– В таком случае у него все же есть сердце. Не хочу, чтобы вы это видели… Что вы обо мне тогда подумаете? Я сам себе противен после того, что сделал. – Грегор, казалось, готов был утопиться в собственной вине. По нездорово бледному лицу потекли слезы; было странно и жутко видеть напыщенного архимага таким жалким, почти сломленным. – Лотта и Лотэр очень милые создания, и они мне нравились. Поверьте, Мэйраэн, я не хотел причинить им вреда…

Тут Грегор, конечно, слукавил: вред им причинить он хотел, да и наверняка причинял не раз – тот вред, что прописан в их трудовом договоре. И все же Мэйр была склонна поверить, что Нэльтан вовсе не хотел превращать своих шлюх в пару хрустящих котлеток.

– Я знаю, – продолжил Грегор, утершись рукавом, – знаю, что у вас сложилось превратное мнение обо мне и моих… предпочтениях. Но я не делал им ничего плохого. И вам бы не сделал, Мэйраэн, если бы вы только…

«С ума сойти! – возмутилась Мэйр про себя. – Он опять за свое, даже в такой момент!»

– Грегор, я ваш целитель. Я буду вам другом, если захотите. Однако ваше внимание мне не по вкусу. Кроме того, я теперь не свободна…

Вот этого точно не стоило говорить. Или стоило? По крайней мере, Грегор сделался куда больше похож на самого себя: лицо его отвердело, в темных глазах засветились презрение и гнев.

– Я знал, что эта тварь запустит в тебя когти, – негромко процедил он, вдруг оставив излюбленный формальный тон. – Не думал, что так скоро. И все же знал. Как он на тебя смотрел тогда! Как на то, что уже принадлежит ему… этот маленький злобный мерзавец… Ох, Мэйраэн, – Нэльтан сокрушенно покачал непривычно лохматой