Ночь соблазна - Барбара Пирс

Что-то произошло. Леди Фэйр даже не считает нужным скрывать свое удовлетворение или желание подразнить его.

— Отчего вы так в этом уверены, миледи?

— Как вы думаете, надо ему об этом рассказывать? — задала вопрос Пэйшенс.

— О чем рассказывать? — Каждое слово давалось Эвероду с трудом, а его беспокойство стремительно нарастало.

— За Маурой пришел мистер Лидсоу, — мило сказала Фэйр.

Рэмскар нахмурился.

— Он увел ее силой?

— Отнюдь, — отвечала его жена. — Мистер Лидсоу вел себя как джентльмен.

В отличие от Эверода.

Но по доброй ли воле ушла Маура, или ее заставили уйти с помощью угроз, все равно Эвероду необходимо было повидать ее.

Броули заметил решительное выражение на лице виконта и выругался.

— Ты что, хочешь увидеться с мисс Кигли? В такое время?

Эверод фыркнул. Плевать ему, который теперь час. Он пришел, чтобы повидать Мауру, а Роуэн помог ей сбежать. И больше он ее не увидит.

— Да, и вот еще что, — сказала Килби, видя, что виконт направился к двери. — Твоя ревнивая вспышка у Керстингов была вообще ни к чему. Твой брат все равно хочет жениться на Мауре.

Не говоря более ни слова, Эверод вышел из комнаты.

Несмотря на уверения Роуэна, Маура не без внутреннего трепета переступила порог особняка своих дяди и тетушки. Она была готова к тому, что ее станут осуждать, и это ее сильно смущало. Она никак не ожидала застать тетушку рыдающей в объятиях незнакомого джентльмена.

Жоржетта, приникшая к его плечу, подняла голову и посмотрела на Мауру и Роуэна с выражением безграничного горя. Она не сразу их узнала.

— Ах, это ты, Маура!

Оторвавшись от своего утешителя, тетушка направилась к девушке, распахнув объятия. С тревогой взглянув на Роуэна, Маура подбежала к Жоржетте, и они обнялись.

— Умоляю, прости меня, тетушка, — пробормотала Маура, зарываясь лицом в ее волосы. — Я не хотела тебя тревожить. Но я была так расстроена, покидая особняк Керстингов, что просто нуждалась в уединении.

— Я так и поняла, Маура, — ответила та, отрываясь от племянницы и протягивая руку Роуэну. — Но, милые мои, у меня дурные вести об Уоррингтоне. — Снова крепко обняв Мауру, она обратила залитое слезами лицо к пасынку. — Вы же знаете, что граф уже почти выздоровел после болезни, ему стало заметно лучше. Настолько, что он настоял на поездке к Керстингам. Однако переживания оказались ему не по силам. В нашей спальне он упал без чувств. Я сразу же послала за доктором Бэрком…

Роуэн уже все понял.

— Где отец?

Тетушка Жоржетта заморгала, — похоже, этот вопрос ее смутил.

— Наверху. Он отдыхает.

Роуэн выпустил руку Жоржетты и бросился к лестнице. Доктор Бэрк, тот самый джентльмен, который прежде утешал графиню, догнал Роуэна. Врач говорил очень быстро, стараясь подготовить молодого человека к ожидавшему его удару.

— Я уверена, что графу скоро станет лучше, — проговорила Маура, глядя на лестничную площадку, где только что стоял Роуэн. Издалека послышался скрип открываемой двери, затем она снова закрылась.

Жоржетта прикрыла рукой дрожащие губы и быстро покачала головой. Лишь несколько минут спустя она снова смогла говорить.

— Доктор Бэрк полагает, что у Уоррингтона отказывает сердце. Вероятно, потому, что преклонный возраст и болезнь действуют одновременно. Но какова бы ни была причина, я вот-вот потеряю мужа. Это невыносимо!

В сравнении с этим позор, перенесенный Маурой в тот вечер, сразу померк. Девушка закрыла глаза. Она думала о дяде, который умирал в эти минуты.

— Чем я могу помочь? Может быть, принести тебе поесть или хотя бы чашку чаю?

Тетушка поцеловала Мауру в щеку, испытывая признательность за ее заботу.

— Мне ничего не нужно, мое сокровище. Тебя хочет повидать Уоррингтон. Он уже спрашивал о тебе и Роуэне.

А об Эвероде?

Этот вопрос вертелся у Мауры на языке, но дядя был в тяжелом состоянии, и новые огорчения ему ни к чему. Они с тетушкой поднялись по лестнице, обнявшись и храня молчание, пока не дошли до спальни графа.

У двери стоял доктор Бэрк, предоставивший Роуэну возможность недолго побеседовать с отцом наедине.

— Леди Уоррингтон, я вынужден настаивать на том, чтобы ваше общение с графом было весьма кратким. Не говорите и не делайте ничего такого, что могло бы расстроить его. Отдых — единственное, что может ему помочь.

— Разумеется, доктор Бэрк, — ответила Жоржетта, прижимая к уголку глаза платок.

Врач улыбнулся ей, как заботливый папаша.

— Я оставил на столе лекарство. Через шесть часов можно дать графу несколько капель настойки в небольшом количестве подогретого вина. Лекарство принесет вашему мужу некоторое облегчение.

Жоржетта прикоснулась к руке врача.

— Благодарю вас! Вы так заботитесь о моем супруге.

Доктор погладил ее руку.

— Если я снова понадоблюсь, пришлите за мной кого-нибудь из слуг.

Пока Жоржетта прощалась с доктором, Маура вошла в спальню графа. Роуэн, склонив голову, сидел на стуле у изголовья кровати и держал отца за руку.

Мауру поразила происшедшая в графе перемена. Румянец на щеках и веселые искорки в глазах, которые она заметила в карете по дороге к Керстингам, совершенно исчезли. На белоснежной подушке лицо Уоррингтона казалось пепельно-серым, губы болезненно сжались в тонкую линию. Он протянул Мауре руку с тонкими пальцами, скрючившимися наподобие когтей.

— Маура, — проговорил граф, задыхаясь, словно его легким не хватало воздуха.

Она бросилась к кровати.

— Дядя! — Девушка схватила его за руку, молясь про себя, чтобы он выздоровел. — Что случилось? Вам очень больно?

— Чуть-чуть, — солгал граф. Маура поцеловала его руку. — Я сильно напугал твою тетушку, когда упал без чувств. Кажется, я ударился головой.

Уоррингтон скрипнул зубами, все его тело напряглось: на него накатил новый приступ сильной боли. Маура с тревогой посмотрела на Роуэна.

— Вам нельзя говорить. Доктор Бэрк настаивает, чтобы вы отдыхали.

— Непременно, — пообещал Уоррингтон. Боль немного отступила, и он удобнее устроился на матрасе. — Роуэн, Маура, у меня осталось мало времени.

— Нет! — Роуэн беспокойно заерзал на стуле.

— Я умираю, — без обиняков сказал граф. — Бэрк говорит, что сердце у меня изношенное, а я верю ему, потому что дело свое он знает.

Слезы, повисшие на ресницах Мауры, застили ей взор.

— Но вы же так упрямы, дядя! Вы еще можете доказать, что доктор Бэрк заблуждается.