Россия - Англия: неизвестная война. 1857 - 1907 - Александр Широкорад

Испуганный Абдул Гамид срочно отослал две телеграммы. В первой он убеждал королеву Викторию срочно вывести эскадру из проливной зоны. Во второй телеграмме султан умолял Александра II отложить ввод войск в Стамбул, по крайней мере, до получения ответа из Лондона. Царь, по его словам, «всегда готовый оказать содействие с целью избавить человечество от бедствий», согласился уважить просьбу султана. А когда Александру II доложили, что британский флот уже вошел в Дарданеллы и стоит у Принцевых островов, он срочно телеграфировал султану, что тот сам по справедливости должен признать, что теперь временное занятие Константинополя русскими войсками неизбежно.

Абдул Гамиду удалось добиться лишь, чтобы британское правительство отозвало свою эскадру от Принцевых островов к заливу Мандания в Мраморном море, который, как уверял султан Александра II, расположен далеко от Босфора. Еще Абдул Гамид просил императора не вводить войска в Стамбул, поскольку он еще не получил ответа от королевы Виктории. На это Александр II 4 февраля ответил: «Теоретический протест не воспрепятствовал английской эскадре ворваться в Дарданеллы. Прямое обращение вашего величества к королеве не приведет к ее отозванию. Поэтому я предоставляю вашей справедливости решить: возможно ли мне остановить временное введение моих войск в Константинополь? Они будут там лишь для облегчения вашему величеству поддержания общественного порядка» (56. Кн. вторая. С. 422–423).

Абдул Гамид отправил в Петербург еще три телеграммы, умоляя императора изменить свое решение, выражая намерение отправить в Петербург своего посла, который лично изложит царю все опасности, грозящие султану, и уведомляя о приказании, данном им своему уполномоченному в Адрианополе ускорить заключение предварительного мира, о котором там уже велись переговоры с графом Игнатьевым. Но император был непоколебим. 7 февраля он телеграфировал в Константинополь: «Как только Савфет-паша окончит переговоры с графом Игнатьевым на основаниях, принятых вашим величеством перед заключением перемирия, и результат этих переговоров будет утвержден вашим величеством, от вас будет зависеть отправить чрезвычайного посла через Одессу. До тех же пор такая посылка была бы бесцельна. Что же касается до временного вступления части моих войск в Константинополь, то таковое не может быть ни отменено, ни отложено, коль скоро английская эскадра остается в Мраморном море вместо того, чтобы уйти обратно за Дарданеллы. Я одобрю предложения, сделанные моим братом по этому предмету» (56. Кн. вторая. С. 423).

Все телеграммы Абдул Гамида и ответы на них Александра II немедленно сообщались главнокомандующему русской армией великому князю Николаю Николаевичу с тем, чтобы он руководствовался ими в своих распоряжениях. Сообщая брату, что, невзирая на протесты Порты, британская эскадра идет к Константинополю, не дожидаясь разрешительного фирмана, император 2 февраля наставлял главнокомандующего: «Мы должны действовать соответственно действиям англичан, как мною приказано на этот случай» (56. Кн. вторая. С. 423).

Александр II уведомил брата о данном графу Шувалову приказании объявить британскому правительству, что появление их эскадры в Мраморном море делает неизбежным занятие русскими войсками Константинополя «с тою же мирною целью». Царь сообщал главнокомандующему, что подтверждение обещания не занимать Галлиполи — это последняя уступка Англии, да и то с условием, что англичане не высадят ни одного матроса на берег, и велел Николаю Николаевичу проконтролировать это. В случае же попытки высадки английского десанта русские войска с согласия Порты должны были занять несколько укрепленных пунктов на европейском берегу Босфора.

Получив от брата телеграмму о предложенном им султаном занятии «ближайших к Константинополю предместий», Александр II одобрил этот акт и настаивал на скорейшем его исполнении. «Для сего, — телеграфировал он 6 февраля, — нужно назначить кратчайший по возможности срок для получения согласия султана и на случай отказа его приготовить достаточные силы. По твоему сообщению, вообще предоставляю тебе действовать, не ожидая особых моих разрешений» (56. Кн. вторая. С. 424).

Вскоре главная квартира русской армии была перенесена из Адрианополя в предместье Константинополя Сан-Стефано, но и тут Александр II напоминал брату о необходимости не терять из виду Босфор и применить все силы, чтобы закрыть английским кораблям проход в Черное море.

27 января 1878 г., через неделю после заключения перемирия, в Адрианополь прибыл граф Н. П. Игнатьев, назначенный русским уполномоченным для переговоров о «предварительном» мире с Турцией. А на следующий день прибыл турецкий уполномоченный. Им был сменивший Сервера на должности министра иностранных дел Савфет-паша.

Едва начались переговоры, как Савфет-паша сообщил Николаю Николаевичу, что английский адмирал намеревается ввести свою эскадру в Дарданеллы, несмотря на отказ Порты пропустить его. Великий князь одобрил это действие Турции и предложил ей вступить в союз с Россией, чтобы действовать против насилия англичан сообща. «Войдемте вместе друзьями в Царьград, — сказал он Савфет-паше, — и, если англичане станут противиться, выступим против них, рука в руку. Я поставлю около моего орудия ваше в надежде, что вы, наконец, поняли, что англичане вас эксплуатируют» (56. Кн. вторая. С. 426).

Савфет-паша тут же телеграфировал в Стамбул об этом предложении русского главнокомандующего.

Со своей стороны Николай Николаевич отправил в Константинополь первого драгомана (переводчика) русского посольства Ону, чтобы тот разведал, насколько турецкое правительство склонно допустить временное занятие столицы русскими войсками. Ону доложил, что турецкие министры противились вводу русских войск больше для виду и на словах, а Абдул Гамид собирался послать в Адрианополь Намык-пашу, чтобы тот попытался убедить русского главнокомандующего отказаться от намерения занять Константинополь. Но, по мнению Ону, все должно было кончиться тем, что Порта поторгуется-поторгуется и в конце концов уступит. Турки даже называли драгоману казармы, где должны были разместиться русские солдаты: Дауд-паша, Ильдиз-Чифтлик, на высотах Эюба.

29 и 30 января великий князь Николай Николаевич получил две телеграммы от Александра II с повелением занять Константинополь. Поскольку телеграммы эти содержали некоторые разногласия, советники великого князя посоветовали ему обратиться к императору за разъяснениями, но Николай Николаевич не последовал этому совету и 4 февраля телеграфировал царю: «Все будет исполнено, как тобою приказано» (56. Кн. вторая. С. 426).

Однако занять Царьград не удалось. Султан так и не дал разрешения на ввод войск. Наши войска стояли всего в двух переходах от Царьграда, но перемирие изменило положение далеко не в нашу пользу. Турки увеличили численность войск, стоявших перед столицей, и теперь взять Константинополь было не так просто. Британская эскадра, хотя и находилась в пятидесяти милях от Царьграда в заливе Мраморного моря, но в Босфор не проходила и высадок не производила.

Великого князя Николая Николаевича одолели сомнения, а тут еще начались сбои полевого русского телеграфа, и телеграммы пришлось давать через Константинополь. Турки и англичане их, видимо, задерживали, и они доходили до Петербурга на третий, четвертый или пятый день. Ввиду этих «недоразумений», а также «переполнения Царьграда бежавшими переселенцами и крайней болезненности в столице», Николай Николаевич решился предложить туркам занять отрядом численностью 10 тыс. человек не саму столицу, а ее предместье на берегу Мраморного моря — Сан-Стефано, откуда он бы смог следить за британской эскадрой. На сей раз султан дал согласие, и русские войска перешли через установленную перемирием демаркационную черту и заняли Сан-Стефано, оказавшись на расстоянии двенадцати верст от Царьграда. Причем Николай Николаевич не догадался занять ни господствующих над Константинополем высот около Сан-Стефано, ни выйти на берег Босфора.