"Угрино и Инграбания" и другие ранние тексты - Ханс Хенни Янн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна.
И все же сегодня тебе придется им подчиниться.
Хельмут.
Боюсь, это закончится для меня полным упадком духа.
Анна.
Разве не ты говорил мне когда-то, что Бог обращает любовь как к достойным, так и к недостойным?
Хельмут.
Что-то подобное - наверное говорил... Я сказал: Он неизменно бродит среди людей, чтобы свидетельствовать о себе своею любовью, потому что, не будь ее, мы бы вообще не нашли оснований для Его бытия.
Анна.
А если бы нашелся человек, который жизнь положил бы на то, чтобы свидетельствовать о такой любви перед теми, кто покажется ему достойным... Тогда все выглядело бы гораздо грубее... Без особой мудрости, на человеческий лад... Но если бы он пытался делать, что в его силах, если бы пытался спасти других от мук и сладострастных удовольствий, до которых они не доросли... В тех случаях, когда кажется, что кто-то нуждается в спасении...
Хельмут.
Ты говоришь о себе.
Анна.
Пусть так... И если бы человек этот занимался блудом, блудил бы со всяким...
Хельмут.
Что ты несешь! Что же ты делала, если такими словами оскверняешь свою любовь! Или ты была публичной девкой, к которой мужчины ходят, только когда чувствуют зуд у себя в промежности?
Анна.
Я не считала себя публичной девкой, однако сегодня убедилась, что это именно так!
Хельмут.
О горе мне, что такое ты говоришь!
Анна.
Мы оба ошиблись в расчетах... А что если человек, который хочет дарить любовь, обращает ее и к недостойным - к тем, кого удовлетворило бы лоно любой шлюхи?
Хельмут (опускаясь перед ней на колени).
Если он делает это с полной самоотверженностью, тогда, клянусь, он есть Бог.
Анна.
Мальчик, ты, движимый любовью ко мне, приносишь ложную клятву.
Хельмут.
Нет, я не лгу!
Анна.
Ты прославляешь шлюх и называешь их Богом!
Хельмут.
Я говорил не о них: они берут деньги, они свое тело продают!
Анна.
А если они берут деньги только потому, что бедны и думают: их любовь заслуживает платы в несколько грошей?
Хельмут.
Ох, ничего такого они не думают. Они не плачут, когда любовник от них уходит, а сразу улыбаются следующему.
Анна.
Может ли быть иначе, если они - шлюхи, если обязаны дарить любовь каждому?
Хельмут.
Ты хочешь меня запутать, пользуясь тем, что я о них почти ничего не знаю. Но в одном я уверен: те, кого я имею в виду, не брали бы денег и не стремились бы попасть в дом терпимости - или, по крайней мере, они ублажали бы и того, у кого денег при себе нет... Ах, я думаю, на самом деле все обстоит по-другому, не так, как мы сейчас говорим... Однако я совершенно запутался, мне нечего больше сказать.
Анна.
А если бы шлюхи не брали денег и не жили в публичных домах - тогда ты бы их уважал?
Хельмут.
Тогда они должны были бы сиять, как солнце, и каждый год рожать по ребеночку иметь налитые груди и смеяться... И их дети тогда умели бы смеяться, и петь, и танцевать. Если бы все это над ними свершилось, тогда оказалось бы, что они - Божьи ангелы, которых люди называют шлюхами просто потому, что других имен для них не осталось... Ото всякой любви бывают дети, но публичные девки не имеют детей: я думаю, они их так или иначе убивают. Стоит какой-то любви начаться, и она уже всегда будет, вновь и вновь, изливаться на детей от этой любви.
Анна.
Какой ты умный!
Хельмут.
Но что тут поделаешь, если тот, кого ты любишь, не дорос до такой любви или не достоин ее!
Анна.
Я понимаю... Я вообще не должна никого искать, а только любить; и моя любовь только тогда сможет остаться при ком-то, когда этот кто-то ответит мне равноценной любовью, - только тогда... Пока этого не произойдет, я буду публичной девкой, а после - стану чьей-то женой.
Я так понимаю: любая девушка, если она порядочная, должна быть шлюхой для всякого, пока не появится тот, кто, познав ее, уже не отпустит от себя. Я знаю: девушки пренебрегают своим долгом, если отказываются заниматься любовью. Поступая так, они проявляют легкомыслие, ибо лишают себя возможности встретить Любящего.
Потому существует так мало браков и так много шлюх, которые занимаются только тем, что удовлетворяют сладострастные желания мужчин, без любви, - хотя по сути такая работа должна была бы исполняться любой девушкой, начинающей ощущать в себе любовное влечение.
Ах, мой мальчик, люди очень часто подавляют в себе любовь, потому что она кажется им тяжелейшей ношей... а оценивается слишком дешево!
Хельмут.
Если бы все жили, как ты и я, жизнь была бы одной нескончаемой свадебной ночью.
Анна.
Теперь я расскажу, что послужило поводом для нашей с тобой беседы. Сегодня мне довелось обнаружить, что господин Лахман - распутник, хоть и обладает бесценной супругой и детками, которых так и хочется расцеловать. Он, однако, не обращает на них внимания, а ищет сближения с другими, более или менее соблазнительными женщинами.
Хельмут.
А жена все-таки его любит?
Анна.
Да, но он этого не приемлет. Для него и моя любовь была ничто. Фрау Лахман же не перестает испытывать на нем свою любовь... Может, я ей немножко помогла, а вовсе не причинила зло, как могло показаться вначале... Я была столь невежлива по отношению к ее супругу, что, еще находясь в его объятиях, всё ему высказала начистоту... Он в ответ заплакал, и я оставила его одного.
Хельмут.
И только поэтому ты хотела обозвать себя шлюхой?
Анна.
Все мое нутро дрожало. Я испугалась, как бы кровь, которую я от него получила, не оказалась дурной.
Хельмут.
Дорогая Госпожа - детки приходят от Бога.
Анна.
Но потом я успокоилась... Я поняла, что должна и дальше растрачивать свою любовь - если только не появится тот, кто захочет взять меня в жены.
Хельмут.
Ты никогда не перестанешь?
Анна.