Проклятие красной земли - Алина Марина

Вот только как Арчибальд уживается с этой мегерой, Соломон откровенно не представляет. И он смотрит на Флору ровно до тех пор, пока та не возвращается на свое место и не затыкается, при этом всем своим видом протестуя против засилья мэра.

— Кажется, наши трудности только начинаются, — издевательски тянет Микеланджело.

И Соломон с ним чуть ли не впервые согласен. Потому что он на самом деле собирает городскую администрацию, чтобы сообщить им более страшные новости.

Энергетический баланс Форт-Уэйна сбился, как стрелка компаса с метки севера. В городе творится полнейшая вакханалия. Закрытый портал, вероятнее всего, уже к утру откроется в другом месте, а рояль так и будет играть сам по себе, пока не срастется разлом, вызванный торнадо.

Чтобы привести магический фон в порядок, необходимы скоординированные усилия всех семей. Придется перенастраивать потоки заново и привязывать их к новому энергетическому источнику, потому что их прежний теперь оказывается непригодным.

Вот только заседатели Соломона не готовы слушать.

И они расходятся, так и не приступив к главному. Порядок этому городу пока будет только сниться.

* * *

— Эта погода меня добьет, — трагично выдыхает мать Соломона за завтраком и роняет лицо в ладони.

И тут же, разумеется, подзывает поближе черную служанку с пирожными и лимонной настойкой.

Подобная театральность — семейная черта Ротшильдов. Соломон даже не обращает внимания на жалобы матери и продолжает читать утреннюю газету. Местные корреспонденты уже успели в деталях изложить все проблемы города и в конце выпуска намалевали большой знак вопроса. Прямо под колонкой с новостями мэрии.

Вот же затейники. Вызвать бы их всех на детальный разговор, да времени совсем нет. И помощников шерифа на них тоже не натравишь, Вилма в жизни не станет гонять писак за такие мелочи.

— Перед глазами все блекнет, — трагично завывает мать.

И явно терпит поражение, стараясь добиться от Соломона сочувствия.

— Пересядьте поближе к окну, матушка, — только отзывается он. — День сегодня замечательный, погрейтесь на солнце.

Мать отнимает лицо от ладоней и прекращает погорелый спектакль. Она деловито перехватывает хлопковую салфетку с колен и проходится ее кончиком по губам. Чтобы тут же съесть еще одно кремовое пирожное и выхватить у Соломона из рук опостылевшую газету.

— Чтобы там эти писаки не придумали, к правде они никогда не приблизятся, — уверяет Илана и откладывает газету в сторону. — Вот и прекрати переживать по этому поводу.

Соломон не то чтобы беспокоится. Однако же он не уверен, что администрация сможет успокоить неожиданно возросшее возмущение среди горожан. Кто-то ведь действительно пострадал, главный городской врач накануне успел об этом отчитаться Соломону. А еще есть мелкие разрушения и моральный ущерб. Жители Форт-Уэйна ведь до жути боятся любых проявлений магии, а она затронула почти каждый дом.

Соломон не представляет, как мирно решить все эти трудности.

— Была бы невеста хорошая, может, и лицо бы у тебя не было таким печальным, — вздыхает Илана. — Хорош лишь тот мужчина, который почитает жену и мать и ради их блага…

— И ради их блага отправляется на службу, — с наигранным воодушевлением заявляет Соломон и поднимается из-за стола, чуть ли не на ходу допивая кофе. — Что я и делаю прямо сейчас.

Его мать классически мечтает лишь об одном — сначала найти детям супругов, а потом нянчить внуков. Точнее, нянчить будут черные служанки, а Илана станет рассказывать своему клубу вдов о том, сколько хлопот ей доставляют маленькие дети.

Невестка предстоит исполнять схожую роль. Иногда Соломону кажется, что ему достаточно жениться, лишь бы порадовать мать и переключить ее внимание с себя на кого-нибудь другого. Менее восприимчивого.

— Саломея же ночевала дома? — с подозрением спрашивает мать, пока Соломон не успевает исчезнуть из столовой.

И ему стоит невероятных трудов не выдать сестру. Вот она уже точно близка к замужеству, только не к тому, о котором мечтает мать. Выбор Саломеи пал на достаточно простого жителя Форт-Уэйна, к которому она с завидной периодичностью сбегает в обход магических ловушек, которые мать по старой памяти расставляет по дому.

Саломея ведь тоже владеет магией. И умеет обходить любые силки.

— Разумеется, матушка, — кивает Соломон и, не краснея, привирает. — Спала как ангел, когда я к ней заходил ночью.

Саломея и в лучшие свои годы никогда ангелом не была, теперь уж и подавно. Но мать в чем-то права, нельзя позволять ей так бездумно распоряжаться своей честью. От людских пересуд не спасет даже громкая фамилия и статус Соломона как мэра.

С Саломеей надо провести обстоятельный разговор. И упомянуть, что либо она выходит замуж, либо заканчивает бегать к своему обездоленному любовнику.

Соломон до поры до времени может быть крайне понимающим. Но даже он бы не хотел воспитывать беспризорного ребенка, которого неосмотрительная сестра может нажить.

Куда ни посмотри, сплошные трудности. Соломон натягивает на голову цилиндр и выходит из дома, готовясь воевать с их городом. Пока что Форт-Уэйн в этой схватке выигрывает.

Но Соломон с ним обязательно еще потягается.

* * *

Воскресную мессу Соломон никогда не пропускает. Как мэр, он обязан подавать горожанам пример и являть собой почти что христианскую добродетель. Вот только Соломон — маг, и выслушивая притчи проповедника Камски, в которых тот утрированно порицает магию, он едва удерживается от долгого зевка.

Поразительно, конечно, как в Оклахоме, где каждый угол фонит энергетическим источником, жители так истово выступают против всяческих проявлений магии.

— После мессы я собираюсь прогуляться с Каролиной, — быстро говорит Саломея на ухо Соломону и тут же под внимательным взглядом матери возвращается к Библии.

— С Каролиной Дженнер? — едва заметно выдыхает Соломон и надеется, что его не хватит удар прямо здесь.

Его сестра завела дружбу с городской куртизанкой. Только этого не хватало. Ладно городские пересуды, они всегда будут виться вокруг пристойных девиц. Но чему Каролина может научить Саломею? Соломону даже плохо становится, когда он вспоминает самые интересные таланты Каролины.

О которых он, разумеется, только наслышан. Лично никогда не сталкивался.

— С ней самой, — легко подтверждает Саломея и вдруг так проникновенно зачитывает pater noster, что проняло бы даже Соломона, если бы он не знал о коварстве собственной сестры.

Она ведь ставит его сейчас в известность, чтобы начисто лишить выбора. Потому что мать обязательно поинтересуется, куда в очередной раз делась Саломея, и Соломону придется выдумывать очередную занимательную историю, в которой его сестра обучается счетному делу у секретарши Соломона.

— Прекратите вести себя как дети, — почти что шипит мать, когда перешептывания Соломона и Саломеи начинают долетать до нее все чаще. — Пропустите самые важные слова в