Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова

Для того чтобы публично выразить свои мысли именно этимсловом, уж лет десять не нужно никакого “гражданского мужества”. Может, поэтомусупер – пирамида не вызвала в душе Архипова должного восторженного содрогания,и он обрадовался, что пришла его собака.

– Привет, – поздоровался Архипов.

Пес понюхал пену, брезгливо поморщился и мотнул лобастойбашкой.

– Не нравится? А по помойкам шастать, значит, нравится?

Пес тяжело плюхнулся на задницу, зевнул и лязгнулчудовищными челюстями.

Порода называлась английский мастифф и относилась к разрядугигантских. Складки палевой лоснящейся шерсти прикрывали сто килограммовмускулов и литой плоти.

Мастиффа подарил партнер-англичанин, страшно гордившийсятем, что придумал такой отличный подарок.

Архипов назвал его Тинто Брасс – не англичанина, понятно, апса – за томный взор и потрясающую целеустремленность в отношениипротивоположного пола, проявившуюся еще в детские годы, как страсть ко всякогорода революциям у маленького Володи Ульянова.

Когда Архипов в первый раз приехал с Тинто Брассом на своюбывшую дачу в гости к бывшей жене, бывшая теща засела на втором этаже и кричалаоттуда, что ни за что не спустится, пока бывший зять не увезет “это чудовище”.Чудовище валялось на боку, занимало полтеррасы, и палевые лапы толщиной схорошо развитую мужскую руку протянуло на середину пола, и теперь они всем мешалиходить. Впрочем, никто и не ходил, все боялись.

– Если опять на кровати валялся, – пригрозил Архипов ТинтоБрассу, – я тебя выдеру.

Тинто покосился на хозяина, ухмыльнулся и отвернулся.

– Сейчас пойдем к девочке Маше Тюриной, – сообщил хозяин иположил Гектора Малафеева на деревянный стульчик страницами вниз, сигареткойвверх. – Девочка Маша перепугала всех соседей, а мы обещали ее не оставить.

Тинто Брасс вздохнул. Лично он ничего не обещал и визиту кМаше предпочел бы прогулку по Чистым прудам.

Архипов вылез из воды, голый и мокрый прошлепал к телефону инабрал номер соседской квартиры – чтобы некуда было отступать. Идти кмалахольной сектантке Маше не хотелось не только Тинто Брассу. Архипову нехотелось тоже.

Долго никто не отвечал, а потом трубку сняли, и слабыйголосок пропищал:

– Алло…

– Здравствуйте, – сказал Архипов очень твердо, – меня зовутВладимир Архипов, я ваш сосед. Я могу зайти к вам минут через пятнадцать?

В трубке немедленно наступила глубокая тягучая тишина.Народная мудрость номер три – умей держать паузу, особенно если не ты ее взял.Держи до последнего и не суетись.

Архипов не суетился. Он переступил на ковре, изучилсобственные мокрые следы, почесал бровь, переложил мобильный телефон с одногоместа на другое, вытянув шею, посмотрел, что там делает в ванной Тинто Брасс, итолько тогда в трубке снова запищало:

– А… зачем?

– Что? – не понял Архипов.

– Зачем вы… хотите зайти?

– Я зайду поговорить с вами, если вы Маша Тюрина. Вы МашаТюрина? – Он поймал себя на том, что говорит медленно и раздельно, словно неслишком надеясь на то, что Маша понимает человеческую речь.

– А… зачем вам со мной говорить?

– Я обещал Лизавете Григорьевне.

– Обещали… поговорить… со мной?

– Послушайте, уважаемая Маша Тюрина, – рассердился Архипов,– давайте встретимся и все обсудим. Собственно, я затем и звоню, чтобыдоговориться о встрече. Вы меня понимаете?

Маша Тюрина еще некоторое время молчала, как будтообдумывала теорему Больцано – Вейерштрассе, потом неожиданно пришла в сознаниеи пропищала, что Архипов может зайти.

– Ну, слава богу, – похвалил Машу Владимир Петрович иповесил трубку.

Как он станет с ней разговаривать, если она двух словсвязать не может?! Вдруг у нее замедленное развитие или поражение центральнойнервной системы? Или она алкоголичка? Или фанатичка – не зря Гаврила Романовичслышал песнопения, а Бригитта Феликсовна видела “странно улыбающихся” людей!

Натягивая джинсы, Архипов думал, что, пожалуй, напрасно таклегкомысленно отнесся к беспокойству Гаврилы Романовича, и почувствовал своесобственное беспокойство.

Оно всегда возникало в одном и том же месте – впозвоночнике, примерно в середине спины, и оттуда быстро растекалось вверх ивниз.

Если у Маши не все дома, быть беде.

Жить на одной лестничной площадке – дверь в дверь – сдушевнобольной членшей “Белых братьев”, “Звездных сестер” или “Небесныхстранников” невозможно. Избавиться от них крайне трудно – как тараканы, онинемедленно заполняют весь предоставленный объем, размножаются, укрупняются,входят во вкус. Тихий и чинный подъезд – коммунальный слесарь и его супруга,последние из могикан, не в счет – превратится в проходной двор, соседняяквартира – в ночлежку для “братьев, сестер и странников”. Архипову придется илиплатить милиции взятки, чтобы “взяли на контроль”, или разбираться собственнымисилами – ни того, ни другого ему не хотелось.

Что за Маша Тюрина?! Откуда у нее такая прыть?

Лизавета, хоть и была со странностями, но ни “братья”, ни“сестры” при ее жизни на площадке отродясь не появлялись.

Архипов подумал-подумал и вместо майки натянул классическуюи чинную рубаху с длинными рукавами. Кто ее знает, эту Машу! Может, и впрямьдушевнобольная!

Заслышав, что стукнула дверь гардероба, из ванной показалсяТинто Брасс. Взгляд у него был вопросительный.

– Я раздумал, – объявил ему Архипов, – ты в гости не идешь.Маша Тюрина тебя принять не может. Еще очень большой вопрос, может ли онапринять меня.

Тинто Брасс подошел и стал смотреть на Архипова в зеркало.Рубаха оказалась с дырками для запонок, и нужно было или вдевать эти самыезапонки, или искать другую рубаху. Архипов подумал-подумал и закатал рукава. Ачто? Может, он сию минуту стирал? Или мыл? Или красил?

– Вернусь через десять минут, – пообещал он мастиффу. – Еслибудут звонить, отвечай, что я пошел в библиотеку, и записывай фамилии.

Тинто Брасс пообещал, что все исполнит в точности.

– Вот и хорошо.

Архипов открыл дверь – на площадке никого не было, ипеснопения не слышались, – пересек гранитный квадрат и позвонил в квартирунапротив.

Он думал, что дверь будут открывать несколько часов – судяпо скорости телефонных переговоров, – но она распахнулась в ту же секунду, какбудто Маша Тюрина стояла под ней и ждала, когда он позвонит.