Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

Пришла пора отправлять Элли в приготовительный класс. Луисвзял на работе выходной, в своем хозяйстве он разобрался, пациентов в лазаретенет: последнего — девушку, вывихнувшую ногу на университетском крыльце, —выписали неделю назад. Луис стоял рядом с Рейчел на лужайке, держа Гейджа наруках. Вот из-за поворота показался желтый школьный автобус, подъехал к дому,остановился. Передние дверцы распахнулись, теплый сентябрьский ветерок донесзвонкие ребячьи голоса.

Элли на ходу обернулась: а может, не пришло еще время, а? Нопо лицам родителей поняла, что пришло, неотвратимое и неумолимое, какнаступление артрита на бедную Норму Крандал. Элли повернулась, взобралась вавтобус. Двери с тяжким вздохом — будто дракон дохнул! — закрылись. Автобустронулся. Рейчел заплакала.

— Перестань, ради Бога! — попросил Луис. Сам он держался изпоследних сил. — Ведь только на полдня расстались.

— И полдня — как вечность! — отрезала Рейчел и заплакаланавзрыд. Луис обнял ее, а Гейдж, уцепившись ручонками за родительские шеи,блаженствовал. Странно, обычно он, видя, что мать плачет, вторил ей. Но несегодня. ЧУЕТ, ЧТО ТЕПЕРЬ МЫ ПРИНАДЛЕЖИМ ТОЛЬКО ЕМУ.

С необъяснимой тревогой ждали они, когда Элли вернется. То идело пили кофе. Строили догадки, как сложился у нее первый день. Потом Луисушел в дальнюю комнату, облюбованную им под кабинет, принялся бесцельноперекладывать бумаги с места на место. Ему совсем не работалось. Рейчел сразуже после завтрака взялась готовить обед.

В начале одиннадцатого зазвонил телефон. Рейчел со всех ногбросилась в комнату, схватила трубку. А Луис выжидательно остановился в дверях.Наверное, это учительница Элли с приговором: система образования — что системапищеварения, механизм тонкий, нам ваша дочка не подходит. Получите. Нооказалось, что звонит Норма. Джад убрал оставшуюся на поле кукурузу и предлагалдесяток-другой початков. Луис, захватив пластиковый пакет, отправился к соседуи отчитал его: почему не позвал на помощь — убирать урожай.

— Да там и убирать-то с гулькин хрен, — хмыкнул Джад.

— Избавь меня от таких слов, будь добр, — попросила Норма ивышла на веранду. Там на старом подносе с маркой кока-колы ее дожидался ледянойчай.

— Виноват, душа моя.

— А никакой вины за собой и не чует, — обратилась она кЛуису и, поморщившись от боли, села.

— Видел, видел вашу Элли. В автобус садилась, — проговорилстарик, раскуривая сигарету.

— Все у нее сладится, не беспокойтесь, — сказала Норма. — Удетишек почти всегда так.

ПОЧТИ, невесело заметил про себя Луис.

Но у Элли и впрямь все шло распрекрасно. Вернулась она вполдень, радостная, улыбчивая. Новенькое голубое платьице кокетливо открывалопоцарапанные коленки (сегодня одной царапиной, очаровательной царапинойбольше). В руках рисунок: не то двое ребятишек, не то шагающие — ноги-голова —циркули; один бант бесследно исчез; она радостно крикнула:

— А мы сегодня пели! «Старый Мак Дональд». Мам! Пап! Мыпели! Помните, в школе на улице Карстер «Старого Мак Дональда» пели?

Рейчел быстро взглянула на Луиса, тот сидел на подоконнике ссыном на коленях. Малыш дремал. Печаль просквозила во взгляде жены, и Луисапронзил леденящий страх. МЫ СТАРИМСЯ. И НИКУДА ОТ ПРАВДЫ НЕ УЙТИ. МЫ ТАКИЕ ЖЕ,КАК И ВСЕ. ДОЧЬ СТАНОВИТСЯ СТАРШЕ… МЫ — ТОЖЕ.

Элли подбежала, сунула ему рисунок, ткнула пальцем в свежуюцарапину и все тараторила и тараторила: и про то, как они пели, и какая у нихмиссис Берриман. Под ногами у нее выхаживал, урча, кот. Удивительно, как Эллине наступила на него.

— Тише! — шепнул Луис и поцеловал дочь. Впрочем, Гейдж ужекрепко спал, невзирая на суматоху. — Дай мне только его уложить, и тогда буду слушатьвсе от начала до конца.

Он понес Гейджа наверх. Ласковое сентябрьское солнцеисполосатило ступеньки. На лестничной площадке было темно, и Луис вдругостановился как вкопанный — на него дохнуло ужасом и мраком. Он изумленноогляделся: что это вдруг ни с того ни с сего нашло на него? Покрепче прижалсына к груди, тот заворочался, выпрастывая руку. У Луиса же руки покрылисьгусиной кожей, а по спине побежали мурашки.

ЧТО ЭТО? Недоумевал он, не оправившись от испуга. Сердцебешено колотилось. Голова раскалывалась, глаза ломило — вот он, избытокадреналина в крови. И впрямь, от страха глаза выпучиваются, ведь повышаетсякровяное давление и гидростатическое давление внутричерепной жидкости. ТАК ЧТОЖЕ ЭТО? ПРИВИДЕНИЯ? БУДТО ЧТО-ТО ПРОНЕСЛОСЬ МИМО, ЕДВА НЕ ЗАДЕВ, ЕДВА НЕ ПОПАВНА ГЛАЗА.

Внизу хлопнула затянутая проволочной сеткой дверь.

Луис Крид так и подпрыгнул, едва сдержался, чтобы незакричать. Потом рассмеялся. Это ж обычный психологический «зажим». Такоеслучается. Вспышка страха, паники — и все прошло. Как там сказал герой Диккенсапривидению? «Да ты больше на полусырую картофелину смахиваешь. И место тебе непод могильной плитой, а под крышкой кастрюли». Истинно так! Верно, как с точкизрения психологии, так и физиологии. О чем, видно, Чарльз Диккенс догадывался.Привидений не бывает, во всяком случае, Луису они не встречались. Онзасвидетельствовал смерть более двух десятков пациентов и ни разу нечувствовал, как отлетают их души.

Он принес Гейджа в спальню, уложил в постель, укрыл одеялом.И вдруг вспомнил витрину дядюшкиного магазина. Ни сверкающих машин, ни чудесвидеотехники, ни автоматических посудомоек с прозрачными стенками — лишьпродолговатые ящики, подсвеченные изнутри, и крышки, стоящие рядом. ДядюшкаЛуиса был гробовщиком.

ГОСПОДИ! ОТКУДА У МЕНЯ СТРАХ? ПРОЧЬ!

Он поцеловал сынишку и спустился к Элли, послушать о еепервом дне в школе, где «все-все взрослые».

В субботу закончилась первая школьная неделя Элли. А впонедельник начнутся занятия в университете. Семья Кридов коротала вечер налужайке. К ним подошел Джад Крандал. Подкатила на велосипеде Элли за стаканомледяного чая. Гейдж ползал по траве, охотился за жуками, иной раз отправляя ихв рот: как-никак тоже белковая пища.

— Джад, я вам сейчас стул принесу, — предложил Луис иподнялся.

— Не нужно.

На Джаде джинсы, рабочая рубашка с открытым воротом, зеленыесапоги. Взглянул на Элли, спросил:

— Ты еще не забыла про ту тропинку? Хочешь посмотреть, кудаона ведет?

— Хочу! — Глаза у девочки заблестели. — Джордж Бак из нашегокласса говорит, там Кошачье кладбище. Я маме говорю, а она говорит, надо васдождаться, вы знаете, что и где.

— Все верно, — кивнул Джад. — Что ж, если не против, давайпрогуляемся. Только сапоги надень. Сыро там.