Хмурь - Ирина Лазаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 79
Перейти на страницу:

Я думаю, что эта женщина получила свои владения, избив всех других претендентов на танство.

– Наш дознаватерь поработал уже. Наш дознаватерь опытный, дело знает. По всему выходит, история ясная. Я увериться только хочу. Вас нахваливал кой-кто с северного побережья. Мы прослышали про это.

Танна отделяет каждую фразу кивком, и тогда её верхний подбородок тонет в складке нижнего, а в оттянутых мочках ушей танцуют костяные серьги. Светлые волосы блестят, смазанные жиром. Подле престольца торчат из пола две длинные рукояти. Я могу лишь гадать, какие машины они приводят в действие – быть может, одна открывает подвальный люк как раз в том месте, где мы стоим, а вторая впускает в подвал скальных гроблинов.

– Тебе нужно узнать, кто выпустил сирен. На ком вина в гибели людей. Из-за кого в торговле ущерб. Это тот, на кого указал дознаватерь, или не тот. Что ты скажешь?

Я ловлю себя на том, что киваю вслед за танной. Она, ясное дело, смотрит только на Хрыча, принимая его за хмуря, зато на меня с негодованием глядит один из стражников у престольца. Верно, подумал, что я передразниваю его хозяйку.

– Ты просто назови его, – говорит танна, и её большие ладони с силой охватывают подлокотники престольца, – ничего делать не надо. Только назови его. Хочу знать, одно вы скажете с дознаватерем или нет.

Хрыч, который явственно умаялся топтаться у престольца, открывает рот, чтобы наконец задать вопросы, но танна, угадав его намерение, указывает подбородком на человека, стоящего у неприметной дверки справа от нас:

– Всё расскажет Зануд. Всё, что надо знать. Его спрашивай. Потом ходи, с людьми говори. Потом ответишь мне, кто сделал зло.

Зануд, лысеющий человечек в одежде со слишком короткими для него рукавами и штанинами, оказался сообразительнее танны. Сначала велел устроить нас в дальних комнатах длинного дома и накрыть на стол, а потом уже, под наше жадное чавканье и хруст заячьих косточек, принялся говорить.

– В заливе плавала клетка, – бубнит он, катая между пальцев брусничину, – в клетке жили пойматые сирены. Они, значит, воняли чем-то ихним, морским и бабским, и на энтот запах к заливу тянулась всякая рыбина, и оршики клыкастые, и скотокрабы. В общем, от чего прибыток есть – то само к берегу плыло, только ловить поспевай.

Хрыч сыто отдувается и тянется к горшку с густым рыбным супом за второй порцией добавки. Ему как-то удается одновременно жевать и удерживать на лице выражение сосредоточенного внимания.

– Энто наша танна придумала, да будет дух моря к ней милостив. Оно конечно, сирен изловить было трудно, они ж море знают лучше нашего, даже, говорят, отливы угадывать умеют. Словом, пока мы их ловили, двое рыбалок рук-ног лишились, и еще один – разума, хотя, сказать по правде, разума-то у него небогато было… Зато после этого мы горя не знали, вот с самой осени: на мелкой воде-то сирены могут орать сколько захочется, другие из глубины не услышат их воплей. Словом, всё шло хорошо, пока энтот умник не открыл клетку и не выпустил сирен невесть на кой мрак!

– М-м-мыг, – подняв голову от миски, Хрыч пытается состроить сочувствующую гримасу.

В камине трещат дрова, пахнет деревом, дымом, кожей и мясом. После сытной еды да под бубнеж Зануда меня начинает клонить ко сну. Отодвигаю миску и наливаю себе узвара.

– Пять дней тому клетку открыли. В самый клёв. Ох, визгу они подняли, сирены! Уши закладало аж тут, в поселении, а на море такое творилось! Сирены орали, прыгали на лодки, когтистыми лапами рвали рыбалок. В такой ярости были, что и сами себя рвали тоже. Вода стала бурой от крови, а кишки, что спустились на дно, до сих пор жрут скотокрабы.

Зануд умолкает, когда в комнату проскальзывает прислужка, статная чернокосая девка, и начинает прибирать со стола посуду. Несколько раз она задевает меня – бедром, боком, локтем. От неё пахнет сосновой смолой, вышивка на широком поясе складывается в какие-то письмена, мелькают гибкие руки над столом. Я смотрю на прислужку, а Хрыч смотрит на меня и ухмыляется.

– Брысь, Лисица, – беззлобно шугает её Зануд.

Девка идет к двери, двумя руками придерживая стопку посуды и ухитряясь при этом вилять задом. Вместо платка у неё на голове куцая косынка, подвернутая так, что едва прикрывает затылок. Покачивается между лопаток блестящая черная коса, пушатся в ней цветные нити и плетеные шнурки. Лисица сильно топает пяткой, и дверь перед ней разъезжается пошире, а потом смыкает створки за её спиной.

– Так вот, рыбалок сгинуло десять и еще четыре, да к тому же было средь них трое пареньков, которые только начали растить бороды и еще не успели дать жизни потомству. Неправильно таких в море пускать, да мы за эти сытые месяцы расслабились и хватку немного утратили. Ну, значит, рыбалок сгинуло десять и четыре, а сирен – три штуки. Остальные шестеро в море уплюхали, а чего с ними там стало – это один морской дух ведает, да будет он милостив к нашей танне.

Хрыч задумчиво ковыряет в зубах тонкой косточкой.

– Ну, дознаватерь покумекал да указал на виновного. А теперь танна хочет знать, чего скажете вы, согласитесь с его словами или нет. Танна вам верит, потому как о вас хорошо говорила её родня, вы их дитёнка нашли.

Ага. Удачно вышло, что гиганты так за детьми трясутся – теперь, небось, все варки побережья будет славить хмурей почти как собственных дедичей. А вслед за варками – и люди, которые живут и работают на их земле. Тот же Зануд и чернокосая девка с цветными шнурками в волосах. Лисица.

– А дознаватерю танна верить не очень-то хочет, потому как… а, да вам же надо с людьми говорить, и вы всё равно прознаете. В общем, дознаватерь сказал, что виновный – брат танны, её дядьки сын.

М-да. По меркам варок, двоюродный брат – ближайший родственник, родных братьев и сестер у них не бывает. Впрочем, не обязательно они с братом были дружны.

– Танна его покарает как след, никто в том не усомнится, – продолжает Зануд. – А только для началу увериться хочет, что тут ошибки не вышло или умысла какого. Танна не верит в такое дело, хотя брат ейный вину не отвергает. Правда, и не признаёт, молчит, сидит себе тихонько в подвале. Только не было ему корысти с того, чтоб сирен выпускать, к тому же нет ясности, был ли он вообще в тот день в посёлке. Наша танна честная, ей до всего дознаться нужно и всё понять, а не только головы рубить почем зря. Вас хвалила ейная родня – вам танна верит. Во все концы людей послала, чтоб найти вас. Вот и нашла. Так что… сами понимаете, какая надежда теперь на вас.

Зануд кидает брусничину в рот и поднимается. Бесцветные глаза его смотрят на Хрыча сурово.

– И какая в том серьёзность, – добавляет он и выходит из комнаты, не утруждаясь прощанием.

* * *

Предрассветная серость потолка. Прохладный воздух на миг касается моего бока и ног, когда приподнимается край одеяла. Теплое дыхание рядом, жадные руки, запах сосновой смолы.

Лисица.

На ней лишь тонкая скользкая рубашка, под которой тело кажется текучим, ненастоящим.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?