Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Это и спасло человечество.

Мы заняли ту странную нишу, которая была свободна вгалактической иерархии рас. «Чайные клиперы» космоса… Для чужих путь от звездык звезде – месяцы. Для нас – часы или минуты. Не самая приятная роль работатьизвозчиком.

Но по крайней мере она дает нам свободу.

Рептилоид по-прежнему стонал и вздрагивал в своейэмбриональной позе. Что с ним творится… невозможно представить. Нечеловеческаяпсихика, а теперь еще и нечеловеческое сумасшествие. Одно хорошо, счетчики –одни из самых слабых и беззащитных существ космоса.

Я протянул руку, коснулся мягкой, словно бархат, чешуи.Рептилоид вздрогнул под рукой, сплющился, выдвинув маленькие лапки.

– Дурак ты, дурак… – прошептал я.

Счетчик мелко трясся, разворачиваясь. Он походил на крупноговарана или, скорее, на броненосца. Теплокровный, кажется – яйцекладущий… маломы знаем о своих небесных соседях.

– Что теперь делать, а? – спросил я. За спиной попискивалкомпьютер, требуя очередной диск. Ничего, потерпит. Жизненно важная информацияуже введена.

Рептилоид наконец-то выпрямил короткую шею, оттянул от брюхамаленькую треугольную голову. Мигнули, поднимаясь, серые зрительные перепонки.

Глаза у счетчика были нежно-голубые, раскосые.

– Тебе уже все равно, – сказал я, пытаясь отвести взгляд. –А мне теперь трибунал светит. За похищение Чужого. Кто поверит, что ты самзабрался в челнок?

Узкий рот рептилоида открылся, обнажая ровные жевательныепластинки.

– Не-не-не… – прошипел счетчик.

Меня пробила дрожь. Я дернулся, закувыркался, затормозил употолка, повис над шкафчиком, целясь в рептилоида.

– Не у-би-вай… – Существо, которое должно было бытьбезумным, уцепилось лапками за пакет с парадной формой. Затрещал рвущийсяполиэтилен. – Че-ло-век не уби-вай важно нам о-бо-им.

Чего стоят эти слова рептилоиду с его крошечными легкими инеразвитыми голосовыми связками? Они всегда общались на уровне электронныхимпульсов, счетчики. Живые компьютеры космоса. Такие же слуги, как мы.

Просто – более старые слуги.

– Про-шу че-ло-век…

Для него эти слова – крик. Надрывный вопль в совершенночужой коммуникационной системе. Есть ли у него слух – чтобы услышать мой ответ?

И что я могу ответить?

Как на вводной лекции в астрокурсах с нами беседовал ДжеймсМакнамара, капитан шаттла «Эксплорер», человек, осуществивший первый контакт…Как он рассказывал всем известное – про обезумевших после джампа хиксоидах ивпавших в кому алари… а потом добавил то, что никогда не говорится на публике.

«Мы думали, что случившееся – гибель человечества. Нооказалось, что это его спасение. В тот день, когда Чужие научатся переноситьджамп, независимости Земли наступит конец».

Вот он, конец. Счетчик, не сошедший с ума после джампа.

– Я – друг… – прошипел рептилоид. – Я – друг, я – друг…

Самое сложное в космосе – это вовсе не полет. Самое сложное– ориентирование. Даже на околоземной орбите это очень ответственная процедура,что уж говорить о межзвездном пространстве.

Моя «птичка» ориентируется по шести звездам. Вначале я грубонавел датчик на Сириус – машина придирчиво сверила его спектр с эталонным исогласилась с моим мнением, что это именно Сириус. Потом несколькими толчкамидвигателей ориентации я нацелился на Фомальгаут. Дальше компьютер будетработать сам. Шесть ориентиров. И вычисления – миллионы, миллиарды операций,чтобы рассчитать ту цепь прыжков, что выведет «Спираль» к Солнечной системе,более того – именно к Земле.

Если мой челнок выскочит из джампа где-нибудь в районе Марса– меня, вероятно, спасут. Если в районе Плутона – придется уходить на повторныйзаход… такое бывает довольно часто. Но порой энергия или кислород кончаетсяраньше, чем челнок выходит к Земле. А иногда от серии джампов пилоты впадают вгиперпространственную эйфорию. И начинают бесконечные прыжки в никуда – джампради джампа, пока не иссякнет энергия…

Я развернулся в кресле и посмотрел на рептилоида. Счетчиксидел на цилиндре джампера – жутковатая фигура, что-то вроде маленькой ожившейгоргульи.

– Как мне тебя называть? – спросил я.

Наверное, он размышлял, но очень быстро. Казалось, что ответбыл готов мгновенно.

– Зови меня Карел.

– Это человеческое имя.

– Да. Так звали первого… – Пауза, рептилоид втягивал воздух,чтобы продолжить фразу: – …представителя вашей расы… с кем мы наладили общение.

– И ты считаешь это достаточным основанием, чтобыпозаимствовать его имя?

– Да. Я не прав?

– Какая разница. – Я пожал плечами.

Теплокровная яйцекладущая ящерица по имени Карел смотрела наменя прозрачными голубыми глазами. Ожидающе смотрела.

– Я – Петр.

– Это имя связано с твоими религиозными убеждениями?

– Чего? Да нет, это просто имя.

– Хорошо.

Шаттл снова задрожал, разворачиваясь. Делал он это медленнои неуклюже: что ни говори, а системе ориентации – полвека. Конечно, еедорабатывали, улучшали, но при всем желании «жигули» в «мерседес» непревратишь.

– Требуется помощь? – с едва заметной вопросительнойинтонацией произнес рептилоид.

– Какая?

– В расчетах.

– Спасибо, обойдемся.

– Я хотел бы быть полезным.

Вот уж радость – нашелся второй пилот…

– Ты мне не нужен. Какого черта вообще залез в мой корабль?

Счетчик втянул треугольную голову, словно испытываясмущение.

– Петр, я несу важную информацию.

– Для кого?

– Для людей.

Я кивнул. Очень содержательно.

– А от кого?

– От Счетчиков.

– Только не надо меня держать за простофилю, ладно? Мыкое-что о вас знаем!

– Что? – прошелестел рептилоид.

– Вы не имеете решающего голоса в галактическом Конклаве.Ваша планета – коллективная опекаемая территория с преобладающим влиянием Хиксии Даэнло. Что вы можете сделать для человечества?

– Дать ему силу и власть.