Ветры земные. Книга 1. Сын заката - Оксана Демченко

– Когда будешь готов? – деловито уточнил капитан.

– Нагоняй помаленьку, – предложил нэрриха, зевая и не разлепляя век. – Никогда еще в таком пьяном виде не дрался с подобным себе.

– Сосунок! Вспомнить бы, когда я задирал и тем паче бил хоть кого – трезвый… Думаешь, он вроде тебя, настоящий?

– Не в точности вроде меня, раз вывел из покоя ледяной ветер, – прикинул Ноттэ, из-под век покосившись на моряка. – Но настоящий. Людей убери с палубы, когда следует. А то сам знаешь, разгуляемся – посечем кого… нечаянно.

Капитан хлопнул по плечу и ушел, не прощаясь и не желая удачи. Это тоже было привычно, так они уговорились давным-давно. Ноттэ плотнее сжал губы, прогнал ползущую льдинкой к затылку мысль: увы, другой человек однажды встретит в порту и налаженный ритуал рухнет! Недоумки возьмутся фальшиво желать удачи, выкажут страх. К парусам не допустят: как-никак, важнейший пассажир.

Не время для пустых домыслов. Следует просто лежать, позволяя сознанию плавать в тумане опьянения. Умеренного, даже приятного, затягивающего в полудрему. Руки нагрелись, дыхание выровнялось, усталость осела водной пылью далеко за кормой, в прошлом…

Теперь он готов, пора исполнить договор найма. Для начала – распаковать тюк, проверить клинок и подобрать к нему дагу. Снова прикрыть глаза и выслушать себя. Не ветер, не волны и даже не сердце, но именно и только – себя. Ноттэ усмехнулся. Если бы он научился еще и понимать себя… Но – пока не дано.

Чужой ледяной гнев, впитанный из ветра, с трудом отделяется от внутреннего настроя. Гневаться нельзя. Подобных себе лишь трижды за все время он встречал с оружием, намереваясь окончательно устранить. Всякий раз это было неимоверно тяжело – пережить встречу. Не зря говорят: одолеть и тем более угасить нэрриха способен только равный. Приняв в расчет плясунью и опыт беглеца – стоит ли рассчитывать на равенство?

По палубе загудели шаги многих ног. Капитан исполнил требование. Паруса закреплены, руль тоже. «Гарда» скользит, не получая новых указаний, и кому бы их дать, если команда в трюме?

Нэрриха прошел к двери. Открыл её, кивнул последним людям на опустевшей палубе – капитану и стоящему рядом с ним пацану, новому помощнику. Пропустил обоих в каюту, убедился, что дверь закрыта.

«Ласточка» была совсем близко – по правому борту, еще впереди, но теперь она опережала люгер всего-то корпусов на десять. Нэрриха прищурился, осматривая шхуну. Ноттэ давно выбрал для себя: он предпочитает встретить противника здесь, на пустой палубе. Зачем вовлекать в дело посторонних людей? Мерзко это.

Пять корпусов. Видны лица моряков «Ласточки», напряженные, бледные. Что бы ни наплел им подлец, алый шелк рубахи и короткая стрижка, два клинка и «Гарда» в придачу – такой набор отменяет любые договоренности! Разве что золото осилило и здравый смысл, и страх перед служителями Башни, и уважение к закону божьему и людскому. Ноттэ улыбнулся. Он не совесть, тем более не милосердие, он – нэрриха. Тот, кто имеет право карать по усмотрению, в особенности теперь, в найме.

– Вико, мой враг не принял приглашения, – негромко сказал нэрриха, вслух признав: он тоже не глухой, давно разобрал имя капитана. – Я ухожу. Будьте у правого борта шхуны, когда следует.

Шерстяные кипы облаков разметало. О недавнем гневе ветра напоминала лишь сизая мрачность неба и серая холодность моря, измятого волнами, как жирная луговина – кротовьими кучами. Нэрриха прошел по мокрой палубе на нос, одним движением взлетел на бушприт люгера, по-прежнему выдвинутый до предела. Танцующей походкой Ноттэ достиг его окончания, еще раз глянул на шхуну – враг не пожелал даже показаться – упруго оттолкнулся и скользнул вперед и вниз, выбрав подходящую кротовину-волну с пушистой кочкой пены.

Одно касание, рывок, полет… Сомнение недопустимо, оно слишком уж человеческое, оно тянет вниз. Вторая кочка-волна. Рывок. Третья волна…

Говорят, жил когда-то нэрриха, который умел перебегать весь широченный залив Щербатой Луны. Но, надо полагать, это сказки. Исполнить кряду более семи прыжков по воде самому Ноттэ пока не удавалось. Каждый следующий полет труднее и короче предыдущего, каждый толчок о волну вынуждает погружаться глубже. Отнимает силы.

До «Ласточки» пришлось сделать шесть прыжков, последний утопил по колено, однако Ноттэ совладал, последним усилием взлетел на борт, пользуясь дагой, как когтем. Еще один корпус удаления – и он бы оплошал. Расчет правит боем. Расчет, но никак не безумие.

Перед нэрриха склонились, не смея оспорить его право приказывать, так ярко обозначенное способом посещения шхуны.

– Где? – уточнил Ноттэ, по одежде и повадке выбрав главным рослого моряка, замершего у кормовой надстройки.

Тот не отозвался, лишь указал дрогнувшей рукой на трюмный люк. Сразу и резко. Слишком быстро, – отметил нэрриха краем сознания, но к люку все же пошел. Если сейчас опасному гостю выдают место пребывания плясуньи, это допустимо. Никто более не стал бы прятаться в трюме, подобное укрытие не обеспечивает преимуществ в предстоящем бою… Ноттэ шагал к люку, но с каждым шагом происходящее все более смахивало на ловушку. Хотя уверенности в подвохе нет: глупо пытаться скинуть в трюм и запереть на замок нэрриха, он любому человеку – непосильный враг. Хотя… люди мало знают о настоящей силе нэрриха, зато склонны переоценивать свои возможности. Особенно изучая грядущее в отблесках золотых монет, прибранных к рукам.

Ноттэ сделал еще шаг, отметил напряжение плеч моряка с попорченным болезнью бугристым лицом, излишне красным, пятнистым от возбуждения. Человек качнулся вперед и сделал это стремительно по своему счету времени. Ноттэ усмехнулся: всё же ловушка.

Одним настильным шагом Ноттэ оказался рядом с капитаном шхуны. Заглянул в игольные щели зрачков, прячущих правду, но не способных утаить страх.

– Где мужчина, нанявший твою шхуну? – внятно выговорил нэрриха. – Пока нужен только он, не меняйте моих решений.

За спиной сопели, подкрадываясь старательно и неумело. Нэрриха разобрался с угрозой, не оборачиваясь. Вряд ли кто-то заметил движение длинного клинка в его правой руке. Зато глаза допрашиваемого сделались стеклянны от ужаса: он оценил результат. Рваную рану на горле одного неудачника и вспоротый бок второго…

– Где? – громче повторил нэрриха, заглушая булькающий хрип. Сделал движение вперед и влево, чтобы пропустить тяжелое тело, падающее мешком. Глядя все так же в упор, указал клинком на ближний труп и добавил: – Ему золото уже безразлично. Ты следующий.

Капитан икнул и стал оседать на колени, подвывая от ужаса. Ноттэ поморщился: да, «Ласточкой», к её несчастью, распоряжается ничтожество, до краев наполненное страхом и жадностью. Но что вынудило недоумка сперва лгать, а после молчать? Смысл происходящего логически непонятен: люди тянут время, рискуя жизнями. Значит, их держит страх, равный по силе страху перед самим Ноттэ? Вывод напрашивается: некто приказал увести своего врага от борта, пообещав только тогда покинуть шхуну… Моряки приняли его приказ, ведь один нелюдь, пусть и обозленный – лучше, чем два.