Опасное лето - Эрнест Хемингуэй

В Андалузии весенний сезон боя быков был уже на исходе.Севильская ферия только что окончилась. Тот, кто не был там, ничего не потерял.В день, когда «Конститьюшн» бросила якорь в порту Альхесираса, вХерес-де-ла-Фронтера должно было состояться первое в этом сезоне выступлениеЛуиса Мигеля в Испании, но он прислал свидетельство от врача о том, чтовыступать не может из-за отравления птомаином, – должно быть, поелиспортившихся рыбных консервов на празднике, который устроил у себя на ферме вчесть Эльзы Максвелл. Такое начало не сулило ничего утешительного, и еще менееутешительно выглядели снимки и отчеты об этом празднике, помещенные в газетах.Мне пришло в голову, что лучше всего, пожалуй, остаться на вилле «Консула»,работать, купаться и время от времени ездить на бой быков, если случитсяинтересный поблизости. Но я обещал Антонио быть к празднику святого Исидора вМадриде, и, кроме того, мне нужно было собрать дополнительный материал для задуманногомной добавления к «Смерти после полудня».

Всех удивило наше отсутствие на корриде 3 мая в Хересе,когда Антонио убил двух быков с фермы Хуана Педро Демека, показав великолепнуюработу. Многие спрашивали Антонио, где его компаньон, почему он не приехал, –так, по крайней мере, рассказывал Руперт Белвилл, прямо из Хереса явившийся в«Консулу» на сером, похожем на жучка «фольксвагене», куда его шесть с половинойфутов было труднее втиснуть, чем в кабину истребителя. Антонио, по его словам,отвечал любопытным: «Эрнесто нужно работать, так же, как и мне. Мы с ним всередине месяца встретимся в Мадриде». С Рупертом приехал Хуанито Кинтана, и яспросил его, как Антонио сейчас.

– Лучше чем когда-либо, – сказал Хуанито. –Он стал уверенней и совершенно спокоен. Он ни на минуту не дает быку передышки.Вот скоро увидишь сам.

– Какие-нибудь промахи ты заметил?

– Нет. Никаких.

– А как он наносит последний удар?

– Первый раз он метит высоко, опустив мулету оченьнизко. Если шпага упрется в кость, то второй раз он берет чуть-чуть ниже, чтобыпопасть в артерию. Он точно знает, насколько можно взять ниже, не нарушаяправил, и убивает храбро; но он научился не попадать в кость.

– Так ты думаешь, мы в нем не ошиблись?

– Нет, hombre, нет. Он оправдывает все ожидания, а то,что он перенес, только пошло ему на пользу. Он не стал ни в каком отношениислабее.

– А ты как – здоров?

– Вполне и очень рад, что мы опять вместе. В этомсезоне нам будет что посмотреть.

– А как Луис Мигель?

– Эрнесто, я не знаю, что тут сказать. В прошлом году вВитории ему пришлось иметь дело с настоящими быками. Не с такими, какие бывалив наше время, но все-таки это были настоящие быки, и он не мог с нимисправиться. Они не подчинялись ему, а он привык властвовать на арене.

– Что ж, разве он работает только с такими, у которыхподправлены рога?

– Конечно, нет. Но ты ведь знаешь, как это бывает.

– А в какой он сейчас форме?

– Говорят, в отличной.

– Тем лучше для него.

– Да, – сказал Хуанито. – Но Антонио – этолев. Только Хосе и Хуан вызывали у меня такое же чувство. Что он может сделатьто, что нужно, и сделает то, что нужно, и заставит быка сделать то, что нужно,все время оставаясь хозяином боя.

– Были и другие, которые вызывали у нас эточувство, – сказал я. – Сам знаешь.

– Верно, – сказал Хуанито. – Но их не надолгохватило. А Антонио был серьезно ранен уже одиннадцать раз, и после каждой раныон еще лучше.

– Это выходит, чуть ли не каждый год, – сказал я.

– Именно каждый год, – сказал Хуанито. Я триждыпостучал по стволу большой сосны, у которой мы стояли. Ветер раскачивалверхушки деревьев, и сколько раз мы ни присутствовали на бое быков в эту веснуи лето, всегда дул сильный ветер. Я не помню другого такого ветреного лета вИспании, и все отмечали, что никогда еще не было так много тяжелых увечий наарене, как в этот сезон.

Для меня большое число пострадавших в прошлогодних бояхобъясняется, во-первых, ветреной погодой, потому что ветер относит в сторонуплащ или мулету, и человек вдруг остается неприкрытым и незащищенным передбыком; во-вторых – тем, что все выступавшие матадоры состязались с АнтониоОрдоньесом и старались подражать ему, независимо от того, был ветер или нет.Были и другие причины, о них я скажу после.

Людям, далеким от боя быков, всегда кажется странным, чтотак много матадоров бывает ранено и так мало умирает. Секрет тут прост:антибиотики и современная техника хирургии. Жизнь матадора в такой же мерезависит от пенициллина и других антибиотиков, как от его верных помощников.Пенициллин – невидимый член куадрильи. Без антибиотиков десятка два матадоров иновильеро, раненных в прошлом году, погибло бы. При антибиотиках и современнойхирургической технике многие знаменитые матадоры прошлого остались бы в живых.

Об этом разговаривали мы с Хуанито, прогуливаясь по саду«Консулы»; вспоминали разные случаи, перебирали имена людей, которых мы обахорошо знали и которые умерли молодыми, и прикидывали, кого из них можно былоспасти и кого нет. Мы тогда еще не знали, какое лето нас ожидает, но у насобоих было тревожно на душе.

Бой быков без соперничества ничего не стоит. Но такоесоперничество смертельно, когда оно происходит между двумя великими матадорами.Ведь если один из боя в бой делает то, чего никто, кроме него, сделать неможет, и это не трюк, но опаснейшая игра, возможная лишь благодаря железнымнервам, выдержке, смелости и искусству, а другой попытается сравняться с нимили даже превзойти его, – тогда стоит нервам соперника сдать хоть на миг,и такая попытка окончится тяжелым ранением или смертью. Или же ему придетсяприбегать к трюкам, а когда публика научится отличать трюк от подлинногоискусства, его поражение неизбежно, и хорошо еще, если он останется жив иудержится на арене.

Первые двенадцать дней мая пробежали незаметно. Я рановставал и брался за работу, в полдень ходил купаться, но плавал недолго, чтобыне устать; за второй завтрак все садились поздно, потом иногда спускались вгород за почтой и газетами, заходили и в ночной кабачок в духе Сименона при«Мирамаре», большом приморском отеле в центре Малаги, где у нас завелисьзнакомые среди обслуживающего персонала, потом возвращались в «Консулу» иобедали всегда поздно.

Тринадцатого мая мы выехали в Мадрид на бой быков.