Влюбляясь в Бентли - Адриана Лав

Опустившись на кровать размера кинг-сайз, я вытягиваюсь, скрестив лодыжки. Засовываю подушку между спиной и кованым изголовьем, устраиваясь поудобнее, ноутбук Стерлинга балансирует на моих коленях.

Под шумок я открываю недавнюю историю и прокручиваю сайты, которые Стерлинг посещал в последнее время: футбольные дела… ух, скучно. Никакого порно. Я потрясена и теперь еще больше заинтригована.

Стерлинг — это загадка.

Я перехожу к его сохраненным документам. Я ужасный человек. Я нахожусь в пяти секундах от того, чтобы выйти из того, что меня не касается, когда что-то привлекает мой интерес: «Последняя воля и завещание Стерлинга Бентли». Стрелка нависает над файлом. У меня возникает искушение, но это огромное вторжение в личную жизнь парня. Я сжимаю свой тошнотворный желудок, вспоминая слабые следы бритвы на левом запястье Стерлинга и следы от иглы. О Боже. Я вляпалась по самые уши. Мое сердце тяжелеет от печали. Почему такой молодой человек так часто думает о смерти?

Выйдя из документов, я открываю Kindle Стерлинга. Мои глаза расширяются, когда я натыкаюсь на «Пятьдесят оттенков серого» в его библиотеке. Неужели я единственный человек, который никогда не читал эту книгу? Я выбираю ее, чтобы почитать, умирая от желания отвлечься. Часы проходят как минуты. Страницы переворачиваются. Я буквально корчусь от смеха, нелепо краснея, когда Кристиан Грей впервые шлепает Анастейшу. В моем желудке собирается клубок нервов.

Беги, девочка! Беги так быстро, как только можешь, от этого собственнического поврежденного мужчины.

День сменяется вечером, вечер сменяется ночью, заставляя меня оторваться от экрана, чтобы наклониться и включить лампу рядом с кроватью. Я захвачена историей, немного возбуждена и немного удручена тем, что сижу в постели какого-то незнакомого парня.

Мой взгляд устремлен на квартиру, поглощенную темнотой, за исключением того места, где я нахожусь на кровати. Я одна в незнакомом городе. Здесь нет семьи. Нет друзей. Я уязвима, нахожусь во власти этого парня.

Я не видела ни красной комнаты боли. Никакой кровоточащей женской утробы.

Никаких плетей.

Никаких флоггеров.

Стерлинг не просил меня подписать какой-либо контракт.

Но я знаю, что он находится на пути к самоуничтожению.

Я взглянул на время. 10:30 вечера, а Стерлинга все еще нет. Не может быть, чтобы он все еще был на работе.

Это поражает меня: насколько глупо и безрассудно все это было. Не столько все способы, которыми Стерлинг мог причинить мне физическую боль, сколько все способы, которыми он мог причинить мне эмоциональную боль.

Не думаю, что я готова к такой интенсивности.

Сползая с изножья кровати, я встаю и спускаю боксеры Стерлинга, дотягиваюсь до брюк, которые я надела здесь, и натягиваю их. Я оставляю на себе футбольную майку Манчестера, поскольку моя единственная рубашка испачкалась. Уверена, что потеря одной майки его не убьет. Я вздрагиваю. Взяв со стойки двадцатку, я направляюсь к двери, бросая последний взгляд на квартиру, прежде чем уйти.

— Могу я получить сдачу с двадцатки? Пару долларов четвертаками? — спрашиваю я официантку на итальянском языке. Запах пиццы окружает меня, заманивая внутрь. Я думаю о том, чтобы потратить двадцатку на еду. Но потом вспоминаю, почему я ухожу.

— Конечно, — улыбается официантка, ее черные теннисные туфли скрипят по полу. Она приглашает меня пройти за ней к кассе.

— Хорошая рубашка, — говорит она, с интересом разглядывая майку. Ее пальцы выкладывают деньги из разделителей в открытый ящик, ее взгляд все время прикован ко мне. Ее бедро зажимает ящик, закрывая его.

— Спасибо. — Я рассеянно опускаю один из четвертаков, которые она дала мне, в коробку для детей, больных лейкемией, и беру одну мятную конфету взамен. Я чувствую себя виноватой за то, что беспокоюсь о том, что скажу отцу, когда позвоню. Лысые дети, улыбающиеся на картинке на коробке, заставляют мои проблемы казаться пустяковыми.

Какой бы ни была ваша нынешняя ситуация… она всегда может быть хуже.

— Мой бывший играл в футбол за Манчестер, — обращает мое внимание девочка. Она кивает на майку. — У него был полный комплект, пока он не испортил свою жизнь.

Каковы шансы?

Внезапно я чувствую себя собственницей, хотя не имею на это никакого права. Возможно, она даже не говорит о Стерлинге. Футболка Манчестера — не такая уж редкость. Правда? Девушка (теперь я замечаю, что она красивая) смотрит на меня с интенсивностью, от которой мне становится не по себе. Ее дугообразные брови сошлись в задумчивости. Я чувствую, что она ждет имени. Но она его не получит. Если ей нужна информация о ее бывшем, ей придется спросить его.

— Спасибо за перемены. — Я заставляю себя фальшиво улыбнуться, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Свидания Стерлинга Бентли — не мое дело.

Зажав трубку между ухом и плечом, я слушаю сигнал вызова. Из-за городского шума позади меня его невозможно услышать. Я опускаю пару четвертаков, набираю номер сотового отца и жду, прижимая кончик пальца к противоположному уху, чтобы слышать. Звонок попадает прямо на его голосовую почту.

Я резко бросаю трубку.

Что теперь?

Я снова поднимаю трубку и бросаю еще четвертак, на этот раз звоню на домашний телефон. «Пожалуйста, возьми трубку, папа». Он звонит и звонит, пока наконец…

— Алло. — Мое тело напрягается, а сердце бешено колотится при звуке маминого голоса. Я паникую и сразу же собираюсь повесить трубку, но укор в ее голосе заставляет меня сделать паузу и медленно поднести трубку к уху. Я ничего не говорю. Я просто слушаю. Не знаю, почему. Я слышала все это раньше, но, может быть, надеюсь, что она скажет, что ей жаль и она скучает по мне.

— Я знаю, что это ты, Виктория. О чем ты думаешь? Это безумие… то, что ты делаешь с этой семьей. Этот парень не хороший. Тебе небезопасно быть с ним. Ты слышишь меня?

Нет. Стерлинг не хороший парень. Но я думаю, он мог бы им стать. За последние двадцать четыре часа я почувствовала с ним больше, чем когда-либо с Колтоном. Я вообще никогда не чувствовала. Моя мама не понимает этого. Она не может понять. Ей никогда не приходилось делать выбор, который изменил бы