Охотник на шпионов - Владислав Морозов

Я посмотрел на часы – было 15:40. Будем считать, что мы быстро добрались.

– Рассредоточиться! – отдал я команду.

Бойцы резво, насколько позволял снег, рассыпались в стороны, образовав недлинную стрелковую цепь. Присев или улегшись за ближайшими деревьями, они приготовились к стрельбе. Кажется, финны не обнаружили нас первыми, и это давало некоторые шансы на успех.

Хотя где ее вообще искать, эту чертову засаду? Укрывшись за заснеженным еловым стволом, я снова поднял бинокль к глазам.

И, не успев толком осмотреться, неожиданно услышал где-то, мягко говоря, не слишком далеко, за подбитыми танками, характерный рев моторов и лязг гусеничных траков. Кажется, накануне мне все-таки не показалось. И шум накатывался со стороны «соседей». Да они что – совсем сбрендили? Уже пошли? Черт возьми, зачем? Почему на двадцать минут раньше оговоренного времени, стратеги херовы? У них что, часы не время, а исключительно соленость морской воды показывают, или этот бравый испанский капитан-орденоносец не поверил, что мы все-таки выйдем сюда? Это он зря – таки мы уже здесь. Но что толку, раз планы все вдруг взяли и поменялись? Даже если мы прямо сейчас начнем стрелять и пускать красные ракеты, они же все равно не успеют что-либо предпринять. И зачем что-то планировать, если даже сами «планировщики» собственные планы не соблюдают? Вот же дураки, мать их…

– Командир, наблюдаю танк противника в засаде, метров шестьсот от нас, – сказал шепотом подошедший ко мне Смирнов. – Правее той позиции, которую мы обнаружили ночью.

Прежде чем я успел отреагировать на эту информацию, лязг гусениц и шум моторов неудержимо приблизились. Героические подчиненные капитана Брячиславцева неудержимо перли прямиком навстречу собственной смерти.

Я потер лоб, включив «СНА», и осмотрел местность в бинокль. Да, на указанном Кюнстом новом месте действительно маячило над сугробами что-то вроде тщательно покрашенной белой краской танковой башни. Кстати, очень характерная башня, коническая, явно литая, с командирской башенкой и длинным тонким стволом пушки. Ну точно она – «Матильда», очень характерный танк, мало-мальски знающему человеку его трудно с чем-то спутать. Одновременно я начал наблюдать на другой стороне дороги, за деревьями справа и слева от танка не менее десятка красных тепловых отметок от «одушевленных целей». То есть реально их там явно было значительно больше, поскольку за деревьями просматривались далеко не все враги, которые там прятались. Ну да, чувствовалось, что здесь вражеские танки без «группы поддержки» точно не ходят…

– Второго танка нигде не видишь? – на всякий случай спросил я Кюнста. Не хватало еще каких-нибудь сюрпризов.

– Нет. Танк перед нами точно один. А вся пехота противника, похоже, сосредоточена на другой стороне дороги.

– Это очень хорошо, что он один. Блин, и времени совсем нет! – сказал я ему, вслушиваясь во все больше давящий на психику шум движущихся танков. – Слушай боевую задачу! Пока тут всерьез не началась стрельба, бери Кузнецова, скрытно подберитесь к танку противника на дистанцию выстрела из того, о чем мы с тобой говорили накануне. И постарайтесь зажечь этот танк до того, как он откроет огонь. Ваш отход мы прикроем. Сможете?

– Да.

– Тогда у меня все, действуйте. Огонь по танку открывайте без команды, как только дистанция стрельбы вам это позволит. Ну а потом, при отходе, если обнаружите противника, стреляйте во все, что движется. Ну а мы постараемся максимально долго не обнаруживать себя.

– Так точно, – казенно отрапортовал Смирнов тем же шепотом, после чего Кюнсты ушли. Я быстро потерял их из виду, а остальные бойцы, похоже, вообще не поняли куда и зачем они пошли, благо моего разговора с ним никто не слышал – все звуки заглушал механический шум.

И, разумеется, Кюнсты просто не смогли успеть до начала основной «баталии». Как-никак им надо было скрытно преодолеть шестьсот метров, но времени на это им никто не дал. Уже минут через пять или даже меньше после их ухода за подбитыми «бэтэшками» в бензиновом чаду замаячили новые идущие напролом танки. В бинокль было видно, что первым по дороге идет зеленый БТ‐7 с маленькой красной звездой на цилиндрической башне (явно вариант 1935 года) и двумя лупоглазыми фарами пониже люка мехвода. За ним катился Т‐26 с белым номером «309» на конической башне, но почему-то без пушки! Однако, приглядевшись и кое-что вспомнив, я понял, что это всего-навсего огнеметный ОТ‐130. На фига они его-то сюда притащили? Здесь же нет ни окопов, ни дотов! Или с какого-то перепугу рассудили, что он сможет пригодиться для огнеметных «плевков» по обочине дороги, с целью отпугивания финских стрелков? Интересно, а финны знают, что должны испугаться вот этого? За этими двумя танками медленно двигались три плохо видимых с моей позиции грузовика «ЗиС‐5». Передний – с бойцами в кузове (над кабиной торчали штыки, стволы, буденовки и каски, было в этом что-то от старых фильмов про Октябрьскую революцию), ну а два других тентованные, видимо, с ранеными. Разобрать, есть ли что-то дальше там, за грузовиками, я уже не смог, хотя, судя по всему, там были еще танки, или, по крайней мере, один танк. В общем, эти самоубийцы шли колонной, по сильно сузившейся из-за подбитых ранее машин дороге и не могли развить сколько-нибудь приличную скорость. Практически полигонные мишени типа «танк».

Головной БТ‐7 вильнул чуть в сторону, обходя сгоревшие танки, потом немного прибавил скорость и, затарахтев куда-то вперед себя башенным пулеметом (абсолютно бесприцельно, то ли для острастки, то ли просто для очистки совести), рванул вперед, прямиком навстречу гибели.

– Д-дых! – ударила бледным огнем, внеся некую новую ноту в монотонный механический шум, торчащая над снегом башня «Матильды», и БТ‐7, словно получивший сильный удар по морде боксер на ринге, резко мотнулся в нашу сторону. Танк выскочил из колеи, мгновенно зарывшись в глубокий снег (точнее сказать, снега там было не особо много, скорее такое впечатление создавала заснеженная до полной неразличимости придорожная канава) и подставив вражескому башнеру борт. А тот был не такой дурак, чтобы в такой ситуации мазать.

– Д-ды-дых! – выстрелила во второй раз пушка английского танка. Теперь коротко полыхнуло где-то над третьим катком «бэтэшки», и танк беспомощно замер, сразу как-то осев носом. Из его моторного отделения потянулся сизый, темнеющий дым.

В бинокль я видел, как открылись башенные и передний люк БТ‐7. Из дыма наружу торопливо вывалились три темные фигуры, и сквозь дым я с удивлением увидел прыгающую с башни на надгусеничную полку подбитой «бэтэшки» смутно знакомую личность в характерном кожаном реглане на меху и ребристом танкошлеме. Неужели товарищ Брячиславцев собственной персоной возглавил прорыв? Командир впереди на лихом коне? Однако даже Чапай в одноименном кино считал, что каждый раз скакать впереди эскадрона, крича «Ура! Даешь!» и размахивая «селедкой», все-таки не стоит – надо и в этом деле меру знать, иногда куда лучше руководить сражением с биноклем или картой в руках, стоя на какой-нибудь горушке. Ну что же, подобное геройство ему дорого обойдется.