Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк

– Проблема в том, что ты не умеешь держать свой язык за зубами! – рявкнул Рэдфорд. – Это ведь ты сказала Генри о моем отце?

– О том, что он – твой отец? Да, я сказала, но он бы и так обо всем узнал, да и… – договорить Эрнеста не успела: Джек, с силой ухватив ее за плечи, толкнул, вдавив в переборку собственным телом – девушка ахнула, с размаху довольно–таки крепко приложившись правым виском и скулой о грубо обработанные доски – однако Рэдфорд, мгновенно вцепившись в занозистое дерево по обе стороны от нее, похоже, даже не обратил внимания на боль от сразу же принявшегося забиваться под ногти щепочного крошева.

– Что еще ты ему сказала, говори?! Говори, отвечай – что ты успела разболтать?.. Будь проклят тот день, когда я вообще взял тебя на борт! Надо было послушать Моргана… Отвечай, я сказал!..

– Вот и послушал бы Моргана, какого черта тебе от меня-то надо? – зло выдохнула Эрнеста; стоило ей кое-как вывернуться из стальных рук Рэдфорда, как ее острый локоть тут же пришелся ему точно под край ребер. Путь к двери, в которую по–прежнему кто-то отчаянно колотился, все еще был отрезан, но теперь Морено, по крайней мере, смогла отступить на пару шагов назад и, привалившись спиной к противоположной перегородке, перевести дыхание.

– Ты совсем сдурел с этим мальчишкой, – несколько подрагивающей рукой пытаясь убрать от лица растрепавшиеся во время этой короткой перепалки волосы, проговорила наконец она. – Что он тебе наплел, что ты уже на меня кидаешься?

– Наплел? – каким-то странным тоном переспросил Рэдфорд, так же тяжело дыша и держась за ушибленный бок. Черные глаза смотрели, как два огромных, обросших толстой ледяной коркой озера на исходе неведомой, сказочной почти долгой северной ночи – той, что, по рассказам некоторых моряков, бывает по пять и шесть месяцев в году. Эрнеста, выросшая на солнечном побережье Карибского моря, к подобным байкам относилась несколько свысока – однако именно в эту самую минуту она была готова поверить в каждую из них.

– О том, что случилось на Тортуге пятнадцать лет назад, знают многие, – тихим, угрожающе спокойным голосом заговорил Рэдфорд, снова надвигаясь на нее. – Однако в моей команде такой был только один…

– А ты вот так и поверил, да? – любому, кто взглянул бы в этот момент на Эрнесту, сложно было бы сказать, чего было больше в ее лице: обиды, боли или сожаления. – Сразу же, не задумываясь, поверил, что я могу выложить все твои грязные секреты за кружкой рома и после этого спокойно спать? Если ты такого мнения обо мне, то почему вообще допустил, чтобы я осталась в твоей команде?..

– Я сделал это только ради того, чтобы вернуть долг твоей семье и тебе самой! – яростно выкрикнул Джек ей в лицо, стискивая кулаки. – Теперь этот долг уплачен.

– Если бы ты хоть чуть–чуть знал моих родителей и меня, то понял бы, что на тебе нет и никогда не было никакого долга! А если бы еще хоть немного доверял мне…

– Убирайся, – внезапно хрипло, тяжело бросил Рэдфорд – Морено смолкла, как громом пораженная, изумленно глядя на него:

– Неужели ты…

– Исчезни немедленно, я сказал! Убирайся прочь с моих глаз, – тяжело дыша, он отвернулся к стене и продолжил все так же резко, зло, словно выдергивая ржавые гвозди: – Довольно с меня терпеть твои выходки! Если еще раз ты попробуешь открыть свой рот… – девушка молчала, все так же не сводя с него почти болезненно пристального взгляда, и рассеянно теребила на груди надорванную у ворота рубашку. Снаружи снова заколотили в дверь – громко и ожесточенно.

– Как скажете, капитан, – особо выделив тоном последнее слово, выдохнула наконец Эрнеста. Даже не поднеся руку к разбитой скуле, она гордо вздернула подбородок, прошла мимо не успевшего опомниться Рэдфорда, распахнула дверь и все с тем же достоинством направилась к лестнице, не обращая никакого внимания на едва успевавших расступиться перед ней пиратов.

– Мэм, вы… Джек! Джек, что ты сделал?.. – уже издалека донесся до нее, как всегда, звонкий голос Генри, но Эрнеста все равно упрямо не остановилась и лишь, слегка скривившись, коснулась ушибленной щеки. На кончиках пальцев остался чуть заметный кровяной след.

В собственной каюте она задержалась всего на пару минут, чтобы кинуть в заплечную сумку немногочисленные пожитки и уже обращенную в деньги часть своей доли добычи. Подумав, свернула все карты и бумаги в рулон и перетянула шнурком – была мысль просто сжечь их, хоть так отыграться на Джеке за пережитое унижение… но это было бы уже слишком мелочно. Забросив на плечо сумку, она заперла дверь на ключ и вышла.

– Синьора! Синьора, вы куда-то уходите? – тоненький, умоляющий голосок Карлито ей очень хотелось проигнорировать, но отчего-то не удалось. Мальчишка, забежав сбоку, прижался к ней, пачкая липкими, вымазанными в смоле руками только-только выстиранную ткань штанов, и Эрнеста неожиданно даже для самой себя обняла его в ответ, похлопала по спине:

– Мистер Дойли и Генри присмотрят за тобой. Помни, если что – сразу иди к ним!

– Синьора, но почему? Это капитан Джек вас отправил? Что-то не в порядке, раз вы потребовались в городе?

– Не в порядке… – рассеянно повторила девушка. – Да, именно так.

– Это из–за работ? Мы не можем уже отплывать? Капитан теперь такой злой стал – раньше он никогда таким не был. Вчера даже на мистера Моргана накричал, я сам слышал, – поспешно принялся делиться, похоже, пораженный до глубины души мальчишка. – Он теперь только Генри слушает. Слава Богу, что привел его в нашу команду! А все–таки, мне кажется, лучше нам отчаливать поскорее. Вы ведь разберетесь со всем там, в городе?

Эрнеста потрепала его по лохматой макушке и улыбнулась – снисходительно, но к этой снисходительности примешивалось еще какое-то странное выражение:

– Конечно. Уж что-нибудь придумаю, не впервой. И… эй, ты чего? – мальчишка снова прижался к ней, с трудом подавляя инстинктивную дрожь: с противоположного конца кубрика прямо им навстречу шагал рулевой Морган. Должно быть, он уже знал о разжаловании Эрнесты, поскольку при виде нее на его широком, грубом лице появилась угрожающая усмешка. Когда же он заметил возле нее и мгновенно сжавшегося мальчика, даже привычная и ожидаемая злость на мгновение растворилась в его глазах в откровенном, ничем не прикрытом предвкушении собственного торжества.

Карлито побелел еще больше, и Морено свободной рукой обхватила мальчишку за плечи и подтянула поближе к себе:

– Ну-ка, идем со мной, – тихо, чуть заметно подрагивающим голосом потребовала она, осторожно берясь за рукоять висевшей на поясе шпаги – благо, свисающая с плеча тяжелая сумка позволяла сделать этот жест почти незаметно.

– Синьора, – тоже чуть слышно отозвался Карлито, – синьора, он смотрит…

– Вот и пусть его смотрит. А ты помалкивай и шагай быстрее.

– Синьора…

– Что ты заладил – синьора, синьора! Думаешь, страшнее мистера Моргана никого на свете нет? – после небольшой заминки Карлито кивнул, и Эрнеста, не сдержавшись, негромко, нервно засмеялась: – Вот и зря.