Артефаки. Часть 1 - Анастасия Вернер

Они не сидели на месте, собирались компанией и устраивали себе развлечения. Тусовались в клубах на розовой ветке — их друг работал там ди-джеем; ходили на местные вечеринки в этой же общаге; могли собраться через третьих лиц у кого-нибудь в частном доме в элитном районе; или, например, прыгали на поезда.

Это были те самые ребята, которые вместе с Джошем улепётывали от машиниста, согнавшего их с поезда.

После нашего вандалистского поступка, рыжий решил, что мы отныне повязаны узами дружбы на крови и общей тайне. Уже утром следующего дня он проверил, не забрали ли меня в полицию, после чего (убедившись, что ему опасность не угрожает) пригласил погулять.

Я ждала, что меня запрут на обещанные пятнадцать суток. Мне всё казалось, что вот сейчас мой видеофон завибрирует, и на том конце трубки отец скажет, что отныне я ему не дочь, а также не артефактник в его фирме.

Комнатка в общаге была небольшой, с тремя кроватями, двумя столами и двумя шкафами. Парни профессионально скучковались и зависли перед монитором компьютера, я же лежала на кровати и периодически перебрасывалась словами с ребятами, коих в общей сложности было трое.

— Я бы на твоём месте не решился так рисковать, — поделился своими наблюдениями тощий Пит.

Он был светловолосым и худощавым — самым худым из всех них. На нём футболка свисала занавеской, а штаны — мешком. Зато голос был достаточно низким, что значительно разнилось с его внешностью.

— Всё-таки он твой руководитель, значит, по-любому узнал. Тебя же выкинут со стажировки… — пояснил он свою мысль.

Да, Джош посвятил их в тайны нашего вчерашнего непотребного поведения.

— Меня и так выкинут. — Я упёрлась ногами в стену, головой свесилась с кровати. — Они ясно дали понять, что информацию слила я. Меня скоро занесут в чёрный список артефактников. Со мной покончено.

— Нет, ну ты же этого не делала?! — негодующе воскликнул Джош, будто это ему воткнули нож в спину.

— Само собой, нет. Только кому это интересно?

— Неужели руководитель не может разобраться? Он же видел, что ты не способна на такое!

Ага. А ещё он знает, что наш поцелуй может стоить ему карьеры.

— Он забил. Наверное.

— Не, ну ваще. — Парень злобно ударил кулаком по столу.

— Да всё очень просто, — пожала я плечами. — За меня некому заступаться. Моё присутствие выходит боком всем в этой фирме.

— Почему?

Потому что мой отец — гендиректор. Но в такие подробности я рыжего и его друзей не посвящала.

— Большая конкуренция, — отмахнулась скупо.

— Знаешь, давай мы залезем на сервак и найдём эту запись? Она должна была сохраниться. Может, тебя вообще сам Берлингер решил подставить? Поэтому и приказал вытурить! Вдруг видос — бездарная липа?

— А ты можешь? — Я заинтересованно приподняла голову.

— Ну а как ты думаешь, я твой номер узнал? — озорно хмыкнул парень.

— Только нам тогда тоже от тебя кое-что нужно будет, — поспешно вклинился второй друг Джоша — Джерри. Тёмненький, на лицо не очень привлекательный, и со странной манерой общения. Он иногда проглатывал звуки, из-за чего приходилось переспрашивать.

— Что именно? — настороженно уточнила.

— У тебя же остался пропуск из «Берлингера»?

— Только старые данные, а что?

— Он нам нужен.

— Он недействителен.

— Это неважно, — отмахнулся парень. — Просто поделись им с нами, а мы нароем тебе видос.

— Вы что-то задумали? — пытливо спросила я, принимая сидячее положение.

— Есть одна мысль, — загадочно отозвался Джош и хитро переглянулся с друзьями. Мне эти взгляды сразу не понравились.

Мы решили действовать решительно и быстро: ребята обещали до завтра взломать базу «Берлингера» (охая и ахая, как трудно это будет сделать втроём!), а на меня возложили ответственное задание — в целости и невредимости перенести все данные пропуска вплоть до каждой запятой.

Лишь на следующий день я узнала подробности их замысла.

Каждому пропуску присуждался идентификационный номер, этот номер закреплялся за человеком в базе данных. То есть, как только я проходила через турникет, система охраны распознавала меня как Эрин Шэдли. Однако, если руки у тебя растут из правильного места, номер можно изменить. Джош с друзьями использовали для этого какую-то штуку, которая выглядела, как выемка для слепка, и подключалась к компьютеру; а также хакерскую программу.

К «антиартефакам» относился только Джош, но он задумал очень рисковую диверсию, в которой попросил (впрочем, в подробности не посвящая) поучаствовать двух своих друзей и меня.

Терять мне было нечего, так что я согласилась.

И именно на этой торжественной ноте меня решили прибить плохими новостями.

— Эрин, — вздохнул рыжий, — мы видео нашли, но… даже если это и липа, то очень качественная.

— Если там кто-то и появлялся в промежутках, то он себя вырезал с идеальными склейками. Вообще не придраться, — печально пробормотал тощий Пит.

— Может, там где-то сохранился оригинал видео, а? — поникшим голосом спросила я.

— Нет. Явно работал профессионал, — сообщил неприятную новость Джош.

«Или ты действительно виновата, а нам вешаешь лапшу на уши», — эти слова застыли в воздухе. Никто не хотел говорить так откровенно, но каждый об этом подумал.

— Ясно, — пришибленно пробормотала я, безвольно распластавшись на кровати и уставившись в белый потолок.

— Эрин, ты нам расскажешь, где в «Берлингере» установлены камеры? — осторожно уточнил рыжий.

— Зачем, — пошевелила губами без особых эмоций.

— Хотим кое-что провернуть.

— Что.

Парни переглянулись, но всё же решили поделиться:

— Не бойся, мы не будем никого убивать. Просто хотим спрыгнуть с крыши.

— Чего?! — Я удивленно воззрилась на ребят.

— Обычный каскадёрский трюк. Сделать это с крыши «Берлингера» будет невероятно круто. Такое точно побьёт все ТОПы.

— Славы захотелось?

— Эрин… — обиделся Джош. — Ну что ты злая какая? Может, мы хотим взмыть, как птицы?!

— И расшибиться? — не могла поверить своим ушам. Коллективное самоубийство?

— Да ты что, это рискованно, но не смертельно!

— У нас есть специальное оборудование! — добавил тощий.

— И мы это уже делали, просто с меньшей высоты! — внёс свою лепту и Джерри, слегка коверкая слова.

— Ты же нам поможешь, правда? — Джош уставился на меня щенячьими глазами. — В конце концов, тебе разве есть, что терять?