Битва за Клин - Василий Карасев

Основной задачей боевой группы Зиры – противника 25‐й танковой бригады – был выход на ближайшие подступы к Клину. Поэтому, оттеснив со своего пути правый фланг бригады, немцы продолжили движение на восток. К сожалению, сведений о действиях этой группы не многим больше, чем тех, которыми мы располагаем относительно своих войск. Группа просуществовала недолго и успела побывать в прямом подчинении и LVI-го армейского корпуса, и 7‐й танковой дивизии. При этом войска в ней были, в основном, из 14‐й моторизованной дивизии. По тем отрывочным сведениям, которые можно извлечь из документов этих соединений, получается, что к исходу дня группа Зиры заняла Голяди. Об этом можно судить по схеме в приложениях к ЖБД 7‐й танковой дивизии[497], да и приказ на 23 ноября исходит из такого положения группы[498].

Еще в более сложную ситуацию, чем 25‐я танковая бригада, попала 17‐я кавалерийская дивизия. Выдвинувшись далеко на запад, соединение полковника Гайдукова было глубоко обойдено с обоих флангов. При этом немцы не имели в предыдущие дни, да и 22 ноября, каких‐то планов по уничтожению этих войск. Угроза окружения возникла «естественным» путем в ходе решения более амбициозных задач: части LVI-го армейского корпуса стремились к Клину, а V-го – к Ленинградскому шоссе южнее города. Но в результате окружение состоялось. «Из КОЛОСОВО противник повел наступление на ШИПУЛИНО, перерезав дорогу ТРЕТЬЯКОВО – ВЫСОКОВСКИЙ, и к утру 22.11 все пути отхода дивизии отрезал»[499].

Этот маневр был произведен частью сил группы Зиры. В записях ЖБД танкового полка 25‐й бригады основное внимание уделено немецкому обходу справа. Но на прилагаемой схеме показано наступление противника и в обход левого фланга[500]. Это движение выводило его на путь отступления 17‐й кавалерийской дивизии. Одновременно действия этой группировки создали угрозу и для Высоковска.

В связи с этим начальник штаба оперативной группы 16‐й армии полковник Рыжиков потребовал от 17‐й кавалерийской дивизии высылки двух усиленных эскадронов для прикрытия южной окраины Некрасино (поселок южнее Высоковска). Чтобы выполнить этот приказ требовалось сначала пробить кольцо окружения. «Командир дивизии решил с целью оказания помощи и вывода дивизия из окружения – пробиться к ВЫСОКОВСКОМУ путем нанесения удара в направлении ТРОИЦКОЕ… В 9.00 22.11.41 дивизия двумя полками наносит удар. 128 КП во втором эшелоне. Уничтожив до 2‐х рот пехоты противника, дивизия (91‐й, 13‐й и часть 128 кавполка) пробилась к ВЫСОКОВСКОМУ. Вторая часть 128 КП с командиром и комиссаром во главе не пробилась и о ее судьбе дивизии ничего не известно. В 15.00, увязав вопросы взаимодействия с курсантским полком, дивизия заняла оборону на западной окраине ВЫСОКОВСКОГО и южной окраине НЕКРАСИНО»[501]. Эта версия событий представлена в декабрьском докладе Гайдукова. Но точна ли она?

На сомнения наталкивает изучение приказа дивизии, изданного в 6.00 22 ноября. Прежде всего, бросается в глаза, что штаб дивизии находится в это время в Третьяково. Этот пункт должен был оказаться в опасности в первую очередь, если бы немецкая группировка предприняло серьезное наступление в сторону коммуникаций 17‐й кавалерийской дивизии. Следовательно, планировалась операция не по выходу из окружения, а с какой‐то другой целью. Эта цель была сформулирована следующим образом: «17 КД … концентрическим ударом уничтожить до двух взводов [в] Троицкое, [в] дальнейшем разгромить [в] Тихомирово до б-на, с последующим выходом на рубеж обороны (искл.) Шипулино, юж. окр. Некрасино, не допуская пр‐ка Высоковский»[502]. Для решения этой задачи полки дивизии заняли исходные позиции, расположившись полукругом севернее и западнее Троицкого. В Третьяково для прикрытия со стороны Колосова был оставлен усиленный эскадрон. Тылам всех частей было предписано следовать через Макшеево в Высоковский[503]. Это лишний раз говорит о том, что полного окружения к моменту начала операции не было.

Если бы силы немцев в Троицком и Тихомирово оказались бы оценены верно, то успех кавалерийской дивизии при атаке, по крайней мере, первого населенного пункта был вполне вероятен. Несмотря на сильно просевшую численность кавалерийских полков, они вполне могли справиться с двумя немецкими взводами. Кроме того, у соединения в подчинении оставались еще три танка и одна трофейная бронемашина. Правда, уже накануне у этой техники не было бензина[504]. Но с этой проблемой как‐то справились, поскольку машины все‐таки пошли в бой.

Однако в Троицком располагался 240‐й пехотный полк 106‐й пехотной дивизии, а в Тихомирово – 239‐й пехотный полк и штаб соединения. Сюда и поступило в 9.35 донесение от полка, что «слабые вражеские силы наступают на Троицкое». Командир немецкой дивизии генерал-майор Э. Денер решил сам выехать в расположение полка и лично оценить обстановку. При подъезде к Троицкому из‐за сильного минометного и пулеметного огня ему пришлось покинуть машину и пешком обходить опасный участок. Прибыв на командный пункт, генерал узнал, что русские атакуют силами примерно двух-трех рот при поддержке трех танков, и что два танка уже подбиты из трофейного противотанкового орудия. Наблюдали также движение в сторону Некрасино 150 всадников. По данным разведки в самом Некрасино сосредоточились крупные силы противника. Обсудив положение со штабом, командир дивизии приказал направить в Троицкое 8‐ю батарею 107‐го артиллерийского полка, которая в это время как раз маршировала к Тихомирово. Он расценивал атаку как попытку советских войск, отходивших на юг под давлением 7‐й танковой дивизии, пробиться на юго-восток. Поэтому было принято решение удерживать позицию, а вместо 240‐го пехотного полка лидером наступления на восток должен был стать 239‐й[505].

Командир 126‐й сд Я. Н. Вронский.

Дальнейшие события у Троицкого в документах 106‐й пехотной дивизии не отражены. Но о том, что атака была отбита, имеется запись в ЖБД V-го армейского корпуса[506]. Боевые действия 17‐й кавалерийской дивизией велись большую часть дня и, видимо, во второй его половине немцы с северного направления все‐таки приблизились к пути ее отступления, что и дало повод говорить о прорыве из окружения.