Белее снега, слаще сахара... - Ната Лакомка

Люди опять зашумели, а король молчал. Я взглянула на него, но он не заметил моего взгляда — посматривал на галдящих вассалов, и в уголках губ пряталась та самая улыбка — лукавая, ироничная.

— Как же барышня Цауберин могла взять кольцо? — примирительно заговорила принцесса, заставляя умолкнуть всех. — Ведь все помнят, что в тот вечер барышня танцевала, а потом скрылась с моим братом. Он от нее ни на шаг не отходил. Когда бы она успела совершить кражу? И если совершила — то зачем положила кольцо в пирог? Нет, тут что-то другое…

Я перевела взгляд на принцессу. Глаза её мечтательно затуманились, а на губах заиграла улыбка — такая же, как у короля:

— Думаю, это новогоднее волшебство, — сказала её высочество. — Кольцо само выбрало ту, которая любит его величество по-настоящему. Ведь это так, барышня Цауберин? Вы краснеете! Как это мило! — она умильно вздохнула. — Ах, как это романтично!

— Что за ерунда! — сказала баронесса, а Клерхен громко фыркнула.

— Нет, не так, — сказал вдруг Иоганнес громко. — Совсем не так.

Теперь все мы смотрели на короля. Он отбросил со лба непослушную прядку, встал и подошел ко мне.

— Кольцо выбрало ту, которую король любит больше всех, — сказал он и взял меня за руку. — Теперь я понимаю, почему тебя назвали «Мейери» — молочная. Снаружи ты смугла, но душа у тебя — белее снега, сердце — нежнее молока, — он наклонился и поцеловал меня — при всех, не обращая внимания на ахи и сдавленные крики ужаса, и добавил: — а губы у тебя — слаще сахара.

— Ваше величество… — пробормотала я, сообразив, как странно выгляжу в своем фартуке и поварской косынке, когда в одной руке у меня нож, а другую держит и нежно понимает король в горностаевой мантии и при золотой короне.

— Вот моя настоящая невеста, — объявил Иоганнес, не сводя с меня глаз. — Будущая королева Мейери.

Принцесса тихонечко кашлянула в кулак.

— Если она согласится, конечно, — быстро исправился король. — Но ведь она согласится?

Я не успела ничего сказать, потому что баронесса выскочила вперед, как черт из табакерки:

— Это будет невероятный скандал! — заявила она. — Эта особа — уже не барышня Цауберин, а госпожа Вольхарт!

— Всё-то вы знаете, — хмыкнул Иоганнес, — да не всё. Мельник отказался, — он таинственно понизил голос. — Представляете? Отказался от такого сокровища!

— Так она еще и обманщица, — баронесса посмотрела на меня из-под полуопущенных век — оценивающе, презрительно. — Ну что ж, это ее выбор. Но не забывайте, ваше величество, что вы дали королевское слово, — она произнесла это, и с десяток почтенных господ с готовностью закивали, поддерживая ее. — Вы должны жениться на моей дочери.

— Почему это я должен на ней жениться? — поинтересовался король, растягивая слова. — Она не разгадала три моих загадки.

— Разгадала! — возмутилась баронесса.

— Нет, госпожа Диблюмен, — спокойно возразил король. — Первый ответ был неверен, она назвала его гораздо позже. Откуда мне знать — не разгадали ли загадку вы?

— Что?! — баронесса уставилась на него, хлопая глазами, а Клерхен невнятно пискнула и принялась обмахиваться платочком. Ее поддержали под локти, потому что она закатила глаза, явно собираясь падать в обморок.

— Собственно, его величество прав, — вмешался бургомистр. — Речь шла о той, которая отгадает все три загадки. А барышня Диблюмен и в самом деле могла узнать ответ на первую от кого-то другого.

— Не было такого, — процедила сквозь зубы баронесса.

— Увы, проверить мы это уже не сможем, — парировал король.

— Вы обещали… — начала баронесса с угрозой.

— Братец, — вмешалась принцесса. — Может, решим всё просто? Загадай барышне Диблюмен еще одну загадку. Ну же, загадывай, — она погладила короля по плечу, ласково улыбаясь. — Мне не терпится женить тебя, наконец, и попробовать сладости, что приготовила барышня Цауберин.

— Это несправедливо! — заявила баронесса, а Клерхен всхлипнула, уткнувшись в платочек и изображая вселенское горе.

— Почему же, госпожа? Вполне справедливо, — бургомистр очень нежно посматривал на бисквитные пирожные и было похоже, что ему тоже не терпится поскорее оказаться за столом, как и принцессе. — Ещё одна загадка — и всего-то! Для вашей мудрой дочери не составит труда разгадать её, если она справилась с предыдущими.

— Это — несправедливо! — повторила баронесса.

— Боюсь, пока в этой стране король — я, — объяснил ей Иоганнес, по-прежнему не отпуская моей руки. — Поэтому решать мне, а не вам.

Я положила нож на стол, чувствуя себя крайне неуютно. Что за игру ведут эти двое — Гензель и Гретель? И на что они рассчитывают, устраивая подобное представление? Мастер по-прежнему в плену ведьмы… И пусть Клерхен сейчас не разгадает загадку, пусть собрание дворян согласится с королем и назовет меня — его невестой… Я откажусь. Я обязана отказаться!..

— На этот случай я припас еще одну шкатулку, — сказал король, обращаясь ко всем присутствующим. — Господин Бамбл, принесите, пожалуйста.

Мажордом тут же скрылся из зала и вернулся, неся на серебряном подносе деревянную шкатулку, запертую крохотным замочком.

Клерхен невольно подалась вперед, разглядывая ее. Шкатулка была маленькой, длиной в две ладони и шириной в одну. Вряд ли в ней могло поместиться больше одной фигурки.

— Итак, слушайте. Давным-давно жил-был славный барон, — король заговорил, как будто начал рассказывать старинную сказку. — У него была прелестная жена, дом — полная чаша. Но ему всего казалось мало. И вот, обеспокоенный тем, как бы преумножить своё состояние и усилить власть, однажды он ехал через зимний лес и встретил фею…

Я посмотрела на короля, как на сумасшедшего. Да и не я одна — все вокруг смотрели на его величество со всё возрастающим недоумением.

Это — загадка?.. Сказочка про фею?..

Но король продолжал — невозмутимо, с воодушевлением, поглаживая мои пальцы и ладонь:

— Фея была в прекрасном расположении духа и предсказала барону, что скоро у него родится дочь. Только барона это не обрадовало, а огорчило, потому что он мечтал о сыне — наследнике, который преумножит славу и богатство рода. Барон решил обмануть судьбу и стал молить фею об исполнении одного желания. «Чего ты хочешь?» — спросила фея. «Если должна родиться девчонка, то хочу, чтобы моя дочь стала женой короля!», — ответил барон. «Хорошо, — сказала фея. — Я исполню, что просишь. Но исполню твое желание в последний день старого года, когда приду к тебе в гости». Обрадованный барон помчался домой, рассказал обо всем жене, и начал готовиться к встрече феи. Он приказал украсить дом фонарями и лентами, на кухне без устали трудились повара, приготавливая самые изысканные кушанья, серебряную посуду и хрусталь достали из сундуков и начистили до блеска. Все ждали фею, но когда зажглись первые звезды, в дом барона постучалась старая нищенка и попросила разрешения переночевать. Разумеется, барон и его жена прогнали старуху — ведь они ждали фею! Им было не до нищих попрошаек! И только служанка, которая тоже ждала ребенка, пожалела нищенку и впустила в кухню, усадила возле печи, накормила. Каково же было удивление служанки, когда нищенка обернулась прекрасной феей, засмеялась и сказала: «У тебя родится дочь и ей суждено выйти замуж за короля». Барон, узнав об этом, пришел в ярость, но его жена злилась ещё больше, потому что фея ничуть не нарушила свое обещание — ведь дочь служанки оказалась незаконнорожденной дочерью барона. Так вот, загадка, — закончил король насмешливо. — Правда это или ложь?