Наша вина - Мерседес Рон

Я увидела картину, которую она хотела создать вмоей голове: Никия, снова вместе. Унас прекрасный ребенок, окотором нужно заботиться. Мывместе живем той жизнью, которую я хотела, аребенку уже восемь… Этобыло то, чего я хотела: жить сНиком.

Я выдохнула ипокачала головой.

–Нехочу больше говорить нио беременности, нио Нике, нио ребенке. Пожалуйста, даймне хотябы самой доконца это усвоить, прежде чем вынуждать меня столкнуться совсем этим, сним, снашим…

Дженна нежно посмотрела наменя иподошла, чтобы обнять.

–Тыбудешь прекрасной матерью, Ноа, аэтот малыш будет самым красивым ребенком вмире.

Я несколько раз моргнула, сдерживая вновь подступившие слезы, вголове возник образ крошечного ребенка счертами лица Ника.

Дженна отстранилась ивпервые положила руку мне наживот.

–Ябуду его любимой тетей.– Этафраза рассмешиланас.

Дженна ушла посмотреть, чтоделает Лайон, ая воспользовалась случаем, чтобы укрыться одеялами ипопытаться уснуть, хотя страх перед необходимостью рассказать Николасу отом, чтонас ждет, непозволял этого сделать.

Эти две недели были самыми длинными вмоей жизни, онипозволили мне омногом подумать: во-первых, яуже могла называть ребенка «мой малыш», чтобыло большим шагом. Во-вторых, яуже позволяла себе читать винтернете информацию оразвитии плода изнала, чтомой малыш, которого я назвала Мини-Я (мини + я),– независимо оттого, мальчик это илидевочка, мнебыло всеравно,– мойибудет похож наменя, поэтому прозвище Мини-Я подходило ему какнельзя лучше. Теперь он мог двигать ногами ируками, былчувствителен ксвету, восприимчив краздражителям, азначит, слышал именя. Когда я говорила сним, онслегка шевелился. Унего уже была сформирована голова, иначали расти ногти. Размером он, судя поинформации винтернете, былсавокадо, инам снова пришлось соврать Лайону, который смотрел нанас так, будто мы что-то замышляли, когда Дженна взяла насебя смелость снова отвести меня кврачу. Когда я одевалась вто утро, волновалась, потому что, проведя последние несколько недель впижаме, янеосознавала, чторебенок все еще растет, ия сним.

Я сняла штаны инадела эластичную расклешенную юбку ифутболку «Рамоунз»… да, яопределенно была лучшей матерью.

Наэтот раз мы пошли вродильное отделение, ане вотделение скорой помощи, ия боялась, чтонас там кто-нибудь узнает. Честно говоря, мысами были похожи надвух детей, которые заблудились ине знают, какнайти выход. Женщины там казались взрослыми, изтех, кого называли «мама». Яже, смотря насвое отражение взеркале, выглядела каквчерашняя школьница.

Когда назвали мое имя, япокраснела изахотела провалиться сквозь землю. Несколько женщин слюбопытством посмотрели нанас, имногие заметили мой живот.

Мы вошли вкабинет доктора Хаббера, медсестра попросила меня лечь настол исказала, чтоон скоро придет. Дженна начала осматривать кабинет, взяла пластикового ребенка, которого поместили вмакет матки, ипоказала егомне.

–Вототкуда он должен выйти,– сказалаона, указывая намаленькую дырочку вовлагалище.

Я смотрела нанее, нервничая все больше ибольше. Дженна поставила репродукцию наместо исела настул напротив стола. Через несколько минут появился врач идружелюбно улыбнулсямне.

–Какдела, мисс Морган?– спросил он, подойдя комне.

–Кажется, хорошо… наверное… ивы можете называть меняНоа.

Доктор Хаббер весело кивнул иповторил то, чтоделал впрошлый раз. Селрядом сомной настул ипоставил аппарат УЗИ так, чтобы хорошо видеть иманипулироватьим.

–Давайте посмотрим, какпоживает плод изажилали гематома.

Затем он намазал мой живот прохладным гелем ипровел зондом. Через несколько мгновений сердцебиение ребенка разнеслось покабинету, имы увидели его наэкране.

–О, смотри, Ноа!– воскликнула Дженна, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть.

Там, немного подросший стех пор, какя видела его впоследний раз, былМини-Я, да, вдовольно странной позе. Егомаленькие ручки сжимали то, чтоя приняла запуповину.

–Ониграет… Этохороший знак,– сулыбкой сообщил доктор. После этого он перешел кизмерению плода: егоразмеры были идеальными, размер головы тоже, унего даже было немного волос намакушке.

Я почувствовала, какмои глаза наполняются слезами… Увидев его снова, после того, какя приняла его иузнала, чтоон здоров, яиспытала счастье, которого неиспытывала уже несколько лет… Счастье, которым хотела поделиться сним.

–Хотите узнать пол ребенка?– спросил доктор Хаббер, перемещая зонд, пытаясь лучше рассмотреть.

–Да!– ответила Дженна.

–Нет!– сказалая. Мояреакция заставила доктора остановиться ипосмотреть наменя. Дженна тоже взглянула наменя, ислезы покатились помоим щекам. Яначала плакать, потому что немогла узнать пол Мини-Я, пока Ника небыло рядом. Какя могу так сним поступить? Мини-Я иего тоже, нетак сильно, какмой, конечно, ноэто ребенок Ника… Уэтого драгоценного ребенка, играющего спуповиной, былотец, который, яуверена, обожалбы его больше всех насвете. Имеюли я право лишить отца своего ребенка?

Дженна, казалось, поняла, почему я плачу, икрепко сжала мою руку.

–Мыпредпочитаем подождать, доктор,– сказалаона.

Доктор Хаббер кивнул иснова обратил внимание наэкран.

–Плохая новость втом, чтогематома почти такаяже большая, какраньше. Уменьшилась, нодалеко нетак, какя ожидал после двухнедельного постельного режима.

–Чтоэто значит?

–Этозначит, чтоувас все еще есть большая вероятность выкидыша, ааборт вшестнадцать недель нетолько поставит подугрозу жизнь плода, ноопасен идлявас.

Я посмотрела надоктора сострахом вглазах.

–Выпродолжите отдыхать, ая пропишу вам больше витаминов. Понимаю, вамстрашно, Ноа, нотакое нетак уж иредко случается. Этобывает сомногими женщинами, итем более, если это их первая беременность,– объяснил он сободряющей улыбкой.– Вамнужно набраться терпения ине вставать спостели.

Все это звучало так ужасно… Ещедве недели постельного режима! Чтоя буду делать?! Дженна немогла заботиться обомне все время, аЛайон вконце концов поймет, чточто-то нетак. Неговоря уже отом, чточерез очень короткое время я уже несмогу спрятать беременность подфутболкой «Рамоунз».

Черт… Уменя было мало времени!

–Нужно рассказать Лайону. Язаставлю его поклясться, чтоон ничего никому нескажет,– сказала Дженна подороге домой.

Я заставила ее заехать вкафе-мороженое, потому что уменя внезапно возникло ужасное желание съесть шоколадно-ореховое мороженое. Полагаю, ятолько что испытала первый официальный каприз беременной иоблизывала губы, пока Дженна стревогой смотрела вперед.

–Мынеможем сказать Лайону. Онневыдержит ивсе выдаст своему лучшему другу.

–Нутогда мы скажем твоей маме,– предложила Дженна, вотчаянии ударив порулю.

Моей маме… Чертвозьми, если ибыло что-то, чего я боялась больше, чемпотерять ребенка, такэто рассказатьей.