Наша вина - Мерседес Рон

–Выговорили сотцом?– спросилон.

Дженна поджала губы, когда я ответила отрицательно.

Какого черта доктор спрашивает обэтом? Этонеего дело!

–Былобы хорошо, еслибы увас была его поддержка, хотябы вэти недели, когда вы врядли сможете передвигаться.

Я хотела ответить, ноподруга перебила меня:

–Мысмужем позаботимся оней. Небеспокойтесь, доктор.

Вэтот момент я почувствовала бесконечную благодарность кДженне ипожалела, чтотак грубо говорила сней несколько минут назад. Дженна– единственная, ктосможет помочь мне, если сохранит это всекрете.

Потому что это моя тайна… иничья больше.

Когда я вернулась домой, уменя небыло другого выбора, кроме какрасположиться вкомнате длягостей. Яделала каждый шаг очень осторожно, стараясь ненавредить плоду. Наконец добралась докровати, села исмогла вздохнуть спокойно.

Лайон вернется только через три дня, такчто нам сДженной придется справляться самим. Подруга, казалось, очень тщательно обдумывала свои фразы, когда приходила комне илиспрашивала, ненужноли что-нибудь.

Первые несколько дней мы почти неподнимали эту тему. Ябольше неговорила опричине, которая приковала меня кпостели. Дженна уважала мое молчание, хотя я понимала, чего ей стоит неговорить обэтом.

Хотя первые несколько дней я абсолютно непонимала, чтопроисходит, ноделала все, чтосказал врач, принимала лекарства истаралась неперенапрягаться. Много спала ипила много жидкости. Только когда Дженна оставляла меня, ямогла попытаться найти решение. Ябы солгала, еслибы сказала, чтонедумала обаборте како самом простом варианте, который позволилбы мне продолжать жить такой жизнью, какой я жила раньше. Этовариант, который избавит меня отнеобходимости снова видеть Ника, носам факт того, чтоя могу причинить вред моему сыну…

Я немогла выбрать этот путь. Всемои мечты рухнули. Все, что, какмне казалось, язнала, вочто верила илиподдерживала, стало бессмысленным втот самый момент, когда я увидела изображение плода наэкране. То, чтоя досих пор неназывала его «мой малыш», было мелочью, нопрогресс был очевиден.

Сначала я посвятила себя возвращению впрошлое, кмоменту зачатия имоменту, когда я совершила самую большую ошибку всвоей жизни. Раньше я винила Ника всвоей печали, обиде, гневе… атеперь могла винить его еще ив этом. Оннепростил меня зато, чтоя сделала, ноон будет помнить тот момент, когда решил обойтись безпрезерватива каждый день своей гребаной жизни. Ноэто, конечно, если я ему расскажу, чего я делать непланировала.

После этого я подумала отом, «что несмогу делать сэтого момента». Например, чтоделать суниверситетом? Чтосказать маме? Тойсамой маме, которая забеременела мной ввосемнадцать ипостоянно читала лекции оранней беременности. Тойсамой маме, которая считала, чтозабеременеть втаком юном возрасте было самой большой ошибкой ее жизни, вытекающей избезответственности иглупости… Конечно, онавсегда твердила, чтобезумно любит меня. Мнебыло «запрещено» беременеть додвадцати пяти.

«Учись, Ноа, стань лучшей втом, чтовыберешь, найди работу истань независимой. Итогда, если захочется, думай одетях, нолучше сделать это после того, каку тебя будет банковский счет вШвейцарии».

Очевидно, уменя небыло банковского счета вШвейцарии… Какраз наоборот: мойкапитал сократился додвух споловиной тысяч долларов.

Потом я задумалась оместе, гдебуду жить. Чердак, который я только что арендовала нагод, небыл идеальным местом длявоспитания ребенка. Божемой, растить ребенка! Яведь буду воспитывать человека! Мнепридется работать какпроклятой, чтобы покупать детские вещи. Водин прекрасный день, бродя поинтернету, яувидела, сколько стоит коляска… Всехмоих сбережений едва хватит только наколяску… О, какая печаль! Придется клянчить деньги умамы.

Начетвертый день после того, какЛайон согласился снашей версией озащемлении поясницы, Дженна вошла вмою комнату ипосмотрела наменя, какчеловек, который слишком много очем-то думал инаконец пришел ккакому-то выводу.

–Тыдолжна рассказать ему,– выпалилаона.

Еслибы я могла встать, ябы ушла вдругую комнату, нотак какя немогла, топросто проигнорировала ее ипродолжила читать книгу, которую держала вруках.

–Ноа, мыпоговорим обэтом илитак ибудем продолжать незамечать, чтоты вынашиваешь ребенка всвоей утробе?

Я отложила книгу иуставилась нанее.

–Намнео чем говорить. Ясовсем справлюсь сама.

Дженна горько рассмеялась.

–Да? Как?– спросилаона, указывая наменя.– Тыдаже неможешь самостоятельно сходить втуалет.

Я посмотрела нанее.

–Этовсего нанесколько дней… Через неделю пойду кврачу, ион мне скажет, чтовсе впорядке. Тогда все это безумие закончится, ия смогу жить своей жизнью.

Уэтого плана было несколько слабых мест, ноя нехотела обэтом думать.

–Тыслышишь себя?– сказала Дженна, повысив голос.– Раноилипоздно, Ноа, беременность начнет проявляться! Онауже заметна, если приглядеться.

Мы обе посмотрели намой живот… который едва заметно выпирал.

–Ячитала оженщинах, которые скрывали беременность чутьли недо восьмого месяца… Придется покупать оверсайз-одежду,но…

Дженна покачала головой иподняла кпотолку глаза, словно ища там слова откровения, которые вразумят меня.

–Янепонимаю. Мыговорим овашем сыне! Почему ты нехочешь сказать Нику. Почему?!

Я почувствовала жар внутри, который непредвещал ничего хорошего. Япревратилась входячую бомбу замедленного действия, вовсех смыслах этого слова. Ноя нехотела вымещать гнев наДженне. Темнеменее я немогла остановить следующие слова, вылетевшие измоегорта.

–Потому что я умоляла его вернуться комне, аон отказался!– закричалая, пытаясь сдержать слезы.– Онсказал, чтонесможет простить меня, сказал, чтото, чтоя сделала, покончило снами навсегда. Япоставила ему ультиматум, ноему было всеравно. Онушел!

Глаза Дженны расширились отудивления, которое через несколько секунд сменилось возмущением.

–Ясказала, чтолюблю его, Дженн, ноему было всеравно. Япросила его остаться, ноон неостался,– продолжилая, захлебываясь отслез.– Хочешь, ясейчас пойду искажу ему, чтожду отнего ребенка? Ичто? Силой привяжу его комне, несмотря нато, чтоон ясно дал понять, чтобольше нехочет меня видеть?

–Ноя уверена, кактолько она узнает оребенке…

–Ион станет заботиться онем? Захочет заботиться обомне, взять ксебе домой, дать все, чтоунего есть, идаже больше? Думаешь, янезнаю? Ноя нехочу, чтобы он был рядом только потому, чтоя беременна. Нехочу, чтобы он был сомной только потому, чтодолжен.

Дженна вздохнула, покачав головой, незная, чтосказать.

–Николас любит тебя,– заявила она после минутного молчания.– Язнаю, онбезумно влюблен втебя, изнаю, чтокогда он узнает оребенке, тостанет самым счастливым человеком наЗемле, Ноа. То, чтопроизошло между вами, ужасно, ноподумай, возможно, этот ребенок– это то, чтовам необходимо, чтобы забыть оразногласиях ипопробовать еще раз? Яневижу лучшей причины.