Пастух для крокодилов - Сергей Возный

— Короче, Богдаш, — поморщилась Кира нетерпеливо. — Твои логические конструкции безукоризненны, но нельзя ли сразу резюме?

— Вот вечно ты все опошлишь! Я, может, время тяну. Не хочется мне, может, по-новой в это говно лезть!

— Думаешь, придется?

— Увы, Дмитрий Константиныч, к тому все и сводится. Думаю, есть еще одна гать, идущая с Большой Земли нам навстречу. И перемычка должна быть, дабы гости с той стороны не дотумкали и назад повернули, а свои прошли запросто, — последнюю фразу Богдан произнес грустным тоном, становясь на край ощутимой гати и опустив шест вперед.

Пустота, как и прежде. А если еще надавить? И еще! Погрузившись на метр, лага уперлась, таки, в нечто твердое.

— Есть, — кричать от радости не хотелось абсолютно, зато сразу сухановский анекдот вспомнился. Тот самый — про землю, которая внизу. Тут правда не сотня метров, ну да в этой субстанции и одного за глаза хватит.

— Если не вернусь — считайте меня кем хотите, а вот если вылезу, прошу присвоить звание ассенизатора, — правая нога шагнула вперед и начала погружаться. Пару секунд Богдан боролся с желанием выдернуть ее обратно, потом переместил туда-же вторую. Провалился сразу по пояс. Теперь инстинкт самосохранения криком кричал, призывая барахтаться, вылезать, спасаться. Психология, знаете ли. На это и был вражий расчет: не станет никто втыкать шест так глубоко, не станет туда лезть, а уж если залезет… тут ведь тоже всякие сюрпризы возможны. Грязь тормозит движения, опора узенькая, чуть равновесие потеряешь и готово, поплыл.

Итак, долой эмоции, делаем первый шаг. Невыносимо медленно, напрягая мышцы на всю катушку, сместить ногу вперед, потом вторую за ней подвинуть. Интересно, что же все-таки там, внизу? Может, отмель бывшего озера, обнаруженная островитянами случайно? Должны же концы разделенных гатей на что-то опираться, при условии, что вторая действительно существует в природе!

Пот по лицу Богдана бежал уже крупными каплями, когда лага, вытянутая вперед, отказалась погружаться. В твердое уткнулась, как раз на уровне груди! Не веря еще до конца, оперся руками и вылез окончательно. Хохотнул даже в голос от полноты чувств. Уселся отдыхать прямо в грязь — чего уж теперь!

Тишина вокруг стояла неземная: в трясине ведь даже лягушки не водятся. Ветер не дует, и деревья не шумят, хоть до них ведь теперь рукой подать.

Болото, похоже, закончилось.

Повествующая о достижении суши, переправе через реку и еще о многом другом

История — загадочная штука. Никому, например, не известно, что же кричал на деле Колумб, причаливая к первой, после долгого плавания, суше. Быть может, вопил банальное: «Земля!!!», размахивая шляпой. Или ругался по-испански — от счастья, разумеется. Возможно, что был Христофор человеком благочестивым, а потому вознес молитву, крестясь слева направо. Все может быть.

Богдану всегда казалось, что красивым «историческим» фразам в такой ситуации не место — не тот настрой, знаете ли. Наверняка, придуманы эти фразы потомками-биографами, или сами Великие, вернувшись из странствия, начинали свои деяния ревизировать, да лакировать. Имидж и в те времена дорогого стоил!

Трое людей, русскоязычных, измученных, грязных, вылезших на сушу из Большого Болота, не считали себя историческими личностями, а потому «оторвались» словесно, как душа просила. Всё высказали трясине, оставленной позади, и земле мокрой, которая хоть не засасывала уже, зато продвижение тормозила. Лес, вздымавшийся рядом стеною, воспринимался как друг и союзник, а потому эпитетов не удостоился.

— Как думаешь, это уже ПО НАСТОЯЩЕМУ?

— Похоже, да. Если опять остров, то о-очень большой.

— А по карте?

— По карте, мы с вами уже сутки как должны были выбраться из болота и топать, насвистывая.

— Да ладно? — искренне удивился Суханов. — Слушай, а может у НИХ карты такие же?

— Вот тут позволю себе усомниться. Но в любом случае, вряд ли кто ожидал, что мы вылезем именно здесь. Думаю, пара дней форы у нас точно имеется.

— Твоими бы устами…

Вообще, рассуждая бухгалтерским языком, баланс успехов и неудач был пока положительным. Плюсы: все трое до сих пор живы и почти здоровы, одеты-обуты, имеют оружие и амуницию для продолжения пути. Минусы: издержки морального плана, сожженные нервные клетки, грязь на одежде, на теле и в душе. Еще утерянное оружие — карабин и второй нож после той драки в трясину так и канули. Ладно, ерунда, если вспомнить про трофейный пистолет и кинжал-коммандо, которые все еще при себе. Как ни веди, а скромная плата за проход сквозь тропическое болотище. Помыться бы еще, или хоть воду питьевую отыскать!

— Ладно, не ежьтесь господа. Торф, как я уже говорил, консервирует и сохраняет, а уж комарам нас теперь точно не взять! Найдем сейчас ровное место, соорудим шалаш, подстрелим кого-нибудь съедобного…

…Люди несведущие считают джунгли одним огромным зверинцем, где живность вокруг так и бегает, подставляясь под выстрел. Что ж, возьмите ружье, попробуйте. При отсутствии охотничьего опыта, результат будет не лучше, чем в столичном парке. Можно топать, или красться потихоньку, можно вовсе на месте стоять — бестолку. Только деревья, только кусты, только полумрак. Птичьи крики невесть откуда, тени, шорохи, шелест. Хоть бери автомат, честное слово, и шмаляй вокруг сплошными длинными очередями. Авось и зацепишь кого случайно. Зверье-то ведь никуда не делось, глядит на тебя отовсюду десятками глаз, выжидает. Одно из проявлений достопамятного Закона Джунглей: не уверен — не лезь.

Богдан, знавший эти расклады давным-давно, настроен был на прогулку достаточно долгую, но действительность превзошла ожидания. Не было дичи, и всё тут! Пару раз промелькнули на деревьях мартышки, но по ним Богуславский даже стрелять не стал — брезговал обезьяним мясом, да и насчет многочисленных вирусов наслышан. Если на то пошло, безопаснее в джунглях рубать живность, о которой нормальный человек думает с содроганием, если он не гурман, не китаец и не француз. Змей с лягушками, насекомых, головастиков. Чистый белок, однако! Богдан и сейчас бы не отказался, но Кира с Сухановым его чувства разделят вряд ли. Придется дальше идти.

Охотничья удача улыбнулась Богуславскому на обратном пути — единственным выстрелом сбил здоровенного попугая, размалеванного во все цвета радуги.

— Ужас какой! — непритворно возмутилась Кира, увидев трофей. — Да ты варвар, Богуславский! Как ты мог?! Такую красоту природы… он же, наверное, говорить умел!

— Ага, запросто. Всё больше матом, — уложив птицу на подручный пенек, Богдан принялся выдирать радужные перья.

— Кстати, я тебя уверяю — на вкус он ничем не отличается от курицы, а все остальное уже лирика, мадам. Если павлина встретим, я и его шлепну. За гуся сойдет.