Нова. Да, и Гоморра - Сэмюэл Дилэни

Лорк молчал; корабль-чужак двигался по координатной матрице.

— Отключайтесь — и в кают-компанию. Я скоро буду.

— Но капитан… — У Мыша получилось.

— Это грузовик-семикрыл вроде нашего, только, по позывным, из Дракона.

— Что он тут делает?

— В кают-компанию, я сказал.

Кейтин прочел название корабля, которое расшифровывал под сеткой луч позывных:

— «Черный какаду»? Мыш, пошли. Капитан велел отключаться.

Они выткнулись и присоединились к остальным на краю пруда.

У вершины вьющейся лестницы откатилась дверь. Лорк шагнул на затененную ступеньку.

Мыш смотрел на схождение фон Рэя и думал: капитан устал.

Кейтин смотрел на фон Рэя и отражение фон Рэя в зеркальной мозаике и думал: он движется устало, но это усталость спортсмена перед вторым дыханием.

Когда Лорк был посередине лестницы, свет-фантазия в позолоченной раме на дальней стене сгинула.

Они вздрогнули. Мыш так и вовсе ахнул.

— Ну что, — сказала Лала. — Почти ничья. Так вообще честно? Ты все еще впереди. Мы не знаем, где тебя ждет трофей. Не гонка — сплошные старты и остановки. — Ее голубой взгляд омыл команду, задержался на Мыше, возвратился к Лорку. — До той ночи в Таафите я не знала такой боли. Видно, жила в оранжерее. Но каковы бы ни были правила, благородный капитан… — (тут прорвалось презрение), — нас тоже растили для игры.

— Лала, я хочу с тобой поговорить… — Голос Лорка дрогнул. — И с Князем. Наедине.

— Не уверена, что Князь хочет говорить с тобой. Промежуток с того момента, когда ты оставил нас на краю Злата, и до момента, когда мы наконец прорвались к медико, не относится к моим… нашим приятнейшим воспоминаниям.

— Скажи Князю, что я переправляюсь на «Черный какаду». Я устал от этого кошмара, Лала. Что-то ты хочешь узнать у меня. Что-то я хочу сказать тебе.

Ее рука нервно дернулась к упавшим на плечо волосам. Ее темная накидка оканчивалась высоким воротником. Через миг она сказала:

— Очень хорошо, — и пропала.

Лорк поглядел вниз, на экипаж:

— Вы слышали. Вернитесь на крылья. Тййи, я видел, как ты управлялась с ниточками. Твой полетный опыт явно больше, чем у остальных. Возьмешь на себя капитанские разъемы. И если случится что-то не то — что угодно, вернусь я или нет, — уводите отсюда «Птицу Рух», быстро.

Мыш и Кейтин посмотрели друг на друга, потом на Тййи.

Лорк пересек ковер, взошел на пандус. Посередине белой арки замер и уставился на свое отражение. Сплюнул.

Исчез прежде, чем рябь коснулась берега.

Озадаченно переглядываясь, они разошлись от пруда.

На ложементе Кейтин воткнулся и включил сенсор-импульсы извне корабля; остальные все уже вышли в сенсорику.

Он смотрел, как «Черный какаду» подплывает, чтобы принять челнок.

— Мыш?

— Ага, Кейтин.

— Мне тревожно.

— За капитана?

— За нас.

«Черный какаду» ударил крыльями по темноте и медленно развернулся рядом, выравнивая орбиты.

— Мы дрейфовали, Мыш, — мы с тобой, близнецы, Тййи и Себастьян, хорошие люди, все мы… но бесцельно. Одержимец схватил нас и понес прочь на край всего. И вот мы прибыли и видим, что одержимость заковала нашу бесцельность в порядок… а может, в более осмысленный хаос. Тревожит меня то, что я так ему благодарен. Мне бы взбунтоваться, чтобы отстоять собственный порядок. Но я не бунтую. Я хочу, чтобы он выиграл свою адскую гонку. Я хочу ему победы, и, пока он не победит или проиграет, всерьез желать чего-либо для себя я не смогу.

«Черный какаду» принял шлюпку-челнок: пушечный выстрел наоборот. Когда надобность поддерживать выравненные орбиты отпала, корабль отдрейфовал прочь. Кейтин смотрел на его темное вращение.

— Доброе утро.

— Добрый вечер.

— По Гринвичу, Лала, сейчас утро.

— А я из учтивости приветствую тебя по времени Ковчега. Прошу сюда. — Она придержала одеяние, пропуская его в черный коридор.

— Лала?

— Да? — Ее голос сразу за левым плечом.

— Когда я тебя вижу, всегда задаюсь одним и тем же вопросом. Ты столько раз давала мне понять, какой ты прекрасный человек. Но это отблески в тени, которую отбрасывает Князь. Много лет назад, когда мы говорили на той вечеринке, на Сене, меня поразило: как сложно было бы тебя любить.

— Лорк, Париж остался за много миров отсюда.

— Князь тебя контролирует. Я знаю, это мелко, но тебя я не могу простить ему больше всего. Рядом с ним ты никогда не проявляешь свою волю. Разве что тогда в Таафите, на другом мире под изможденным солнцем. Ты думала, Князь мертв. Я знаю, ты помнишь. Я с тех пор только о том и думал. Ты меня поцеловала. Но он закричал — и ты ринулась к нему. Лала, он пытается уничтожить Федерацию Плеяд. Все миры на орбитах трех сотен звезд — сколько это миллиардов людей. Это мои миры. Я не дам им погибнуть.

— Чтобы их спасти, ты опрокинул бы колонну Дракона — и пусть Змей отползает по грязи куда подальше? Вышиб бы экономическую опору из-под Земли — и пусть осколки падают сквозь ночь? Свалил бы миры Дракона в эпохи хаоса, гражданской смуты, лишений? Миры Дракона — миры Князя. Неужели ты в своем высокомерии решил, будто он любит свое меньше, чем ты — свое?

— Лала, что любишь ты?

— Не у тебя одного есть тайны, Лорк. У нас с Князем тоже. Когда ты вышел из горящих камней, да, я подумала, что Князь мертв. В моей челюсти был зуб со стрихнином. Я хотела наградить тебя победным поцелуем. Но Князь закричал.

— Князь любит Дракон? — Лорк перекрутился, поймал ее за плечи, притянул к себе.

В грудь ударила волна ее дыхания. Их лица сшиблись; оба не закрыли глаз. Он давил ее тонкие губы своими полными, пока ее рот не сдался и его зубы и язык не наскочили на ее зубы.

Ее пальцы вцепились в его жесткие волосы. Она омерзительно закряхтела.

Он держал ее, изумленную, ошеломленную, перепуганную, на пике страстного желания покончить со всем этим, здесь, сейчас. Но ничто не кончилось. Она отбивалась, извивалась, дергалась.

Едва он ослабил хватку, она вырвалась: глаза навыкате. Потом веки занавесили голубой свет, пока ярость не отверзла их вновь.

— Ну?.. — Он дышал тяжело.

Лала завернулась в накидку.

— Если оружие подводит меня хоть раз… — голос хриплый, как у Мыша, — я от него избавляюсь. Иначе, благородный пират, ты бы… — Она чуть смягчилась? — Мы бы… Но теперь у меня есть оружие другого рода.

Кают-компания «Какаду», тесная и пустая. На скамейках — два киберштыря. Еще один застыл на ступеньках у двери в проекторную.