Заступник. Твари третьего круга - Арина Свобода

Никел вспомнил лица бронзовых первопроходцев. Вечный Отец и Первоматерь. Они бежали оттуда, из нижнего мира, ища спасения, и пришли в Темный. А потом то же самое сотворили и там. Может, не они, их потомки. Как раковые клетки, пожирающие плоть. Выбрасывающие метастазы все дальше и дальше, пока не уничтожат все вокруг. Только прошлое не отпускает. Кружит около нас, не покидая ни на мгновение. Под его знаменами сны Темного овладевают душами ежедневно. И, в конце концов, забирают к себе. Это несправедливо. Может, Вечный Отец и Первоматерь заслужили это, но почему, спустя столько веков, человечество все еще расплачивается за их прегрешения? Может, отец и был чудовищем. Но не Мариса, не тетя Мэд! Даже дубина Вайет не заслуживал того, чтобы провести вечность в черной дыре. Неужели это ждет и всех остальных – Алану, маму, Фолка, Грая с Эрраном… Всех? И его тоже?

Нужно положить этому конец. Ведь для чего-то он стал Заступником. Уж, конечно, не для того, чтобы покрывать грязные делишки брата.

Ник сжал кулаки, вспомнив разговор с Эрраном.

Кессель ему не поверил. Не видит дальше своего носа, а туда же, нотации читать. «Пусть только попробует отнять у меня Темный! Ничего не выйдет. Рецепт “коктейля” я наизусть знаю. Не пустит больше в лабораторию, ну и ладно, сам раздобуду ингредиенты. Телефончик драгдилера где-то дома валялся. Эти парни что хочешь достанут. Ничего Эрран не смыслит в онейрологии, пусть будет трижды доктором наук. Теоретик он и есть теоретик!»

Надо встретиться с Дугалом, если удастся улизнуть от ребят Фолка. Брат ни разу не навестил его в больнице. Да и зачем ему теперь Ник, когда есть излучатель Кесселя? Никто за его жизнь теперь и гроша не даст. А Эрран вот даже слушать не хочет.

Нужно обязательно поговорить с Дугалом. Он единственный, кто все понимает. Что-то такое говорилось в старинных книгах, которые затворник читал в избушке в лесу. Про Великую Цепь, про то, что Заступник был послан облегчить наказание. Какой в этом смысл, если рано или поздно оно все равно настигнет? Все равно, что рубить собаке хвост понемногу, надеясь облегчить страдания. Нужно устранить сам источник боли!

В дверь тихонько постучали.

Ник удивился. Чужие к нему не приходили, свои не стучали.

– Входите! – крикнул он. – Ну, кто там? Можно-можно.

В палату вплыло огромное желтое облако подсолнухов. Зимой!

Из-за вороха цветов выглянули озорные глаза и короткая стрижка.

– Не помешаем?

– Алана?! – в животе затрепыхались бабочки.

– Привет, Ник. Можно просто Лана. Это тебе.

– Я… не ожидал.

Следом в палату ввалился Грай.

– Здорово, напарник. Выглядишь молодцом!

– Садитесь, – Ник помахал цветами в сторону стульев. И что теперь делать с этим веником? Вечный Отец, он стоит тут, как идиот. Да еще и в дурацкой пижаме. Ник пригладил рукой вихор на голове, чувствуя, как краска приливает к щекам. – Ребята, я так рад, что вы пришли!

– Тебе, наверное, нужно еще лежать? Давай, я поставлю цветы в воду.

Его окутало облаком свежего фруктового аромата. В реале она была такой, что дух захватывало. Каждое движение, жест, взмах ресниц. На нее хотелось смотреть, не отрываясь, а еще слушать мелодичный нежный голос. Долгими одинокими вечерами в больнице Ник представлял, как они встретятся и как он будет гладить тонкие пальчики, чувствовать тепло кожи… Вдыхать аромат волос. Она живая, вдруг понял Ник, совсем не такая, как в Темном. Реальная, близкая.

Грай с Ланой переглянулись и захихикали. Ник забрался на кровать с ногами, скрывая смущение. Нельзя в упор пялиться на девушек. Какой же он дурак! Заступник, а настоящий болван!

Ник был благодарен, что они ни о чем не спрашивали. Грай рассказал, что аномалия подмяла перевал и подобралась к самому городу. Затем начали болтать о всякой чепухе, о том, что у Эррана роман с Тайлой, о новой Ланкиной картине, и что Фолк предложил ей устроить весной персональную выставку. Грай шутил над ней. Они беззлобно пикировались. Ник от души хохотал, защищал ее и старался невзначай прикоснуться к Ланкиным коленкам, рукам.

– Ник, я так и не поблагодарила тебя за то, что ты был со мной рядом тогда, – сказала она, когда веселье улеглось. – Ты так быстро убежал.

Нику стало жарко, словно Лана принесла в палату не букет подсолнухов, а само солнце.

– Я… мне нужно было.

– Ты себе представить не можешь, что это для меня значило. Спасибо. Ты – настоящий друг, – она вдруг наклонилась и поцеловала его в пылающую щеку. На мгновение его локоть прижался к мягкой груди, и Ник поплыл в счастливом блаженном мареве.

Дверь распахнулась.

– Никел, пора ужинать, – санитарка поставила на столик поднос с больничной едой. – Время посещений закончилось.

– Да-да, нам пора, – засуетилась Лана и дернула Грая за рукав. – До встречи, Ник. Поправляйся.

– Грай, мне нужно тебе кое-что сказать.

– Хорошо. Лан, подожди в холле. Я скоро.

Когда они остались одни, Ник замялся, не зная как сказать правду. Жуткую отчаянную правду, не оставляющую надежды, не приносящую покоя. Может, лучше соврать? Сказать, что встретил Марису в Светлом Лесу, где каждый новый день лучше прежнего и нет ни слез, ни скорби? Какая разница, если рано или поздно он попадет туда и сольется с ней в общей муке – одной на всех, – не лучше ли подарить ему здесь умиротворение и светлую печаль? Но с другой стороны, разве Грай не достоин знать правду? Разве не для этого он провел годы в Темном?

Грай испытующе смотрел на него.

– Я нашел Марису, – выдохнул Ник.

– В Темном… – Грай посерел лицом.

– В Темном, – эхом отозвался Ник и заговорил быстро, почти скороговоркой: – Я сказал, что ты любишь ее и искал все это время. И она… Она сказала: «Пусть живет!» Она отпустила тебя, Грай. Тебе не нужно больше ходить в Темный. Потому что… – разве может Грай понять до конца тот страшный мир, да и нужно ли это? – Потому что тебе нужно жить в нашем мире.

Грай криво улыбнулся.

Ник хотел добавить: «А потом когда-нибудь вы соединитесь, и ты узнаешь ее по-настоящему, прочитаешь ее мысли, а она твои». Но передумал.

– Значит, «пускай живет»? – хрипло, с расстановкой, сказал Грай. – Это ее слова. Она и перед тем, как уснуть, мне так и сказала: «Живи, Грай!» Мариса всегда была умной девочкой, не то что я – дурак. Когда ее не стало, я поставил свою жизнь на паузу. Ел, дрался, грабил людей, спал с телками – только все это было подделкой, имитацией жизни. Потому что я все время думал – найду и останусь там с ней навсегда, где бы она ни была. Проклятье! Ник, я ведь так мог всю жизнь пропустить. Подумать только, я мог бы так и не встретиться с Ланкой.

Противный холодок защекотал под ложечкой.

– Слушай, партнер, я же тебе самого главного не сказал! В Темный я больше не ходок. Вот смотри! – Грай достал из-под рубашки маленький зеленый камешек на веревочке. – Две недели назад мы с Ланкой прошли обряд разделенного сна. Кончились мои холостяцкие деньки.