Т-34. Крепость на колесах - Михаил Михеев

В такие же схроны перетаскивали и ящики с боеприпасами — те, что не получилось разместить в бронепоезде. Фрицы их, конечно, будут искать, и место стоянки найдут, это лишь вопрос времени. Но, после того, что планировал устроить Хромов на прощание, вряд ли они будут особенно возиться с поиском захоронок. У фашистов найдутся и другие дела, посерьезнее и поважнее. Может, даже и сюда не доберутся, хотя на это вряд ли стоило рассчитывать. Поэтому все спрятать и как можно лучше замаскировать. Дождь, до того периодически накрапывающий, все усиливался, грязи становилось все больше… Глядишь, и скроет она следы окончательно, а кто знает, что может пригодиться в будущем. Танки, во всяком случае, еще никому не мешали.

Работа затянулась почти до полуночи, и как раз к этому времени машинисты закончили раскочегаривать свои агрегаты. Можно было начинать, но Хромов, подумав, дал людям еще два часа на отдых и ужин. В конце концов, ночью фрицы сюда точно не придут, а идти в бой едва держась на ногах занятие не самое умное. И, пока народ спешно набивал животы, он в последний раз обошел их лагерь, придирчиво разглядывая каждую, пускай даже сейчас абсолютно неважную мелочь.

Поразительно, немного вроде бы прошло времени, а успел и привыкнуть, и обжиться. И чувствуешь себя как будто дома… Дом. Тот, в родном мире, в родном городе. Дорого бы он дал, чтоб вернуться. А, с другой стороны, только здесь Хромов почувствовал, что живет настоящей жизнью, в которой тренировки не ради тренировок, а для серьезного дела. Здесь враги настоящие и друзья — тоже. Одни не орут издали угрозы, а пытаются убить, но и их можно убивать невозбранно. Другие готовы встать с тобой плечо к плечу и, случись нужда, погибнуть — но не предать. И, подумалось Хромову уже не в первый раз, он просто опоздал родиться. Лет на сто. Во всяком случае, с бытом здесь тяжко, зато душой почему-то куда спокойнее. Только вот еще выбраться бы из всего этого живым…

— Старшой…

Хромов обернулся, чуть удивленно поднял брови:

— Что-нибудь случилось?

— Да не то чтобы, — Селиверстов лишь плечами пожал. — Вопрос есть.

— Задавай.

— Мы, я так понимаю, к нашим прорываться будем?

— Да. Там Мартынов, небось, уже весь на говно изошел.

— Думаешь, сумеем?

— Обязаны суметь. И вывести наших…

Он не договорил, но Селиверстов понятливо кивнул — сообразил, мол, не дурак. В первую очередь те, кто шел с ними с самого начала, остальные — по ситуации. Цинично и жестоко, но такова логика войны. Одни боевые единицы ценнее, и их необходимо беречь, другие — расходный материал. Здесь и сейчас такое вроде б не принято, но — жизненный опыт не пропьешь, а вот душа грубеет. Если жертвовать, то с наименьшими потерями для боеспособности. Это напарники понимали очень хорошо.

— Тут, старшой, еще такое дело…

— Да?

— Немка-то наша уходить отказалась. Я ей сказал, что свободна — не хочет…

— Потому что мозги в голове имеются, — пожал плечами Хромов. — До нее дошло, чем обернется соучастие в нападении на Гудериана, так что она предпочтет остаться… Или подождать, когда мы все погибнем, и тогда прикинуться невинной овечкой.

— И что с ней делать?

— Да ничего. Присматривать на всякий случай, а там поглядим. И… У нас еще что-то поесть осталось?

— Конечно. Но мы ж недавно ели…

Хромов, которого, что называется, на жрачку пробило, немного смутился и, чтобы скрыть это, выдал еще один дежурный афоризм из богатого студенческого фольклора:

— Пусть лопнет презренное брюхо, чем ценный продукт пропадет.

Селиверстов рассмеялся, вновь кивнул, повернулся и словно растворился в темноте. Хромов поглядел ему вслед, вздохнул и полез в вагон — еще раз проверить, все ли в порядке. Чаще всего усталость притупляет нервы, но не в этот раз. Наверное, просто вымотался уже настолько, что перешел на следующую ступень и перестал ее чувствовать. Ну и ладно, скоро все закончится, так или иначе. Пока же надо было поесть, раз уж желудок требует, найти спокойный тихий уголок и хоть немного отдохнуть. Иначе можно свалиться окончательно в самый неподходящий момент.

Бронепоезд полз медленно, не зажигая фонарей. Банальная маскировка — Сергей не помнил, когда немцы создали сто десятый «мессершмитт», не знал, какие еще у них были ночные истребители, какие разведчики умели работать в темноте. Вообще ничего не знал, однако рисковать не хотел. Ну его, жизнь дороже. Так что крались они потихонечку, и лишь искры из труб периодически взлетали, словно огненные феи из детских сказок. Но это — секунды, дальше все снова погружалось во мрак, и вряд ли кто мог заметить с затянутых тучами небес такие слабые отблески.

С ветки, на которой они тихо-мирно простояли все последние дни, выбраться удалось без особых проблем. На скорую руку еще с вечера восстановили рельсы, вывели составы, хотели снова разобрать участок — мало ли, пригодится в будущем, однако решили не терять времени. И без того вывод составов на магистраль занял большую часть ночи. Времени оставалось уже не так много, а им требовалось еще добраться до все той же многострадальной станции, забитой сейчас поездами, оказавшимися в незапланированном тупике. Нет, сегодня немцы от их наглости охренеют окончательно.

Хромов расположился на идущем впереди составе снабжения, в вагонах которого осталось еще немало взрывоопасной гадости. Самое опасное место, но как-то привык он, что людей в бой надо не посылать, а вести. В отличие от бронированной самоходной крепости, защиты здесь не было никакой, но зато имелся небольшой бонус — они не прятались. Изображали самый обычный, идущий по своим делам поезд. Разве что слишком короткий, всего три вагона, остальные бросили за ненадобностью. К чему лишний груз… Однако в темноте хрен кто разглядит сразу, поэтому вряд ли длина состава успеет хоть кого-нибудь насторожить. Разве что сам факт их появления, немцы в последнее время ночами не особенно ездили, ну да мало ли… Тем более здесь, где творился самый настоящий бардак.

Спасибо радиоперехвату, который дал общее представление о творящемся безобразии. Ну и себе, любимому, за то, что лежа на колокольне, не просто скучал, а внимательно изучал в бинокль происходящее на станции и вокруг. Получалась очень интересная картинка. После их первого налета, когда Ильвес качественно рванул мост, станция оказалась тупиком. Немцы, будучи народом организованным, немедленно изменили логистическую картину, направляя грузы в обход, благо дорога здесь не то чтобы самая важная. В общем, диверсия создала им проблемы, но не более того. Однако и бросить просто так они все не могли, и вот здесь их саперы показали себя с наилучшей стороны. За имеющиеся несколько дней они сумели построить пускай неказистый, но вполне функциональный временный деревянный мост. Да, с ограничениями по грузоподъемности, но все же. И уже два дня на станцию прибывали эшелоны.

Прелесть ситуации оказалась в том, что по времянке так шустро, как по полноценному мосту, не погоняешь. А вот здесь немецкие логисты самую малость не рассчитали, что, в общем-то, и неудивительно. Это вам не в благополучных Европах, где про партизан и не слыхали никогда, рассекать. Здесь обстановка меняется быстрее, чем настроение у психопата. Сказалась банальная нехватка опыта. К тому же сейчас ночь, когда мост вроде бы действует, а вроде бы и не очень, ибо осторожность повышается вдвое. Результат закономерен, образовалась пробка, и на станции расположилось не менее десятка составов, терпеливо дожидающихся своей очереди. Конечно, с момента наблюдения уже прошло какое-то время, но вряд ли картина изменилась принципиально. Бардак мгновенно заводится, но рассасывается долго и мучительно, таковы законы бытия. Вот по скопившимся на станции поездам и их грузам Хромов и решил нанести свой крайний удар в этом рейде.