Блокада в моей судьбе - Борис Тарасов

Там увидели двух пожилых немцев, мужа и жену, которые стояли с ручной кладью и плакали. После расспросов выяснилось, что этот старик был водопроводчиком в нашей школе, а теперь, подчиняясь общему порядку, должен с женой уехать в Германию.

Помню, что рядом стояла русская женщина, завхоз нашей школы, и горевала, что теперь некому будет чинить краны и трубы. Эти немцы выглядели такими несчастными, что мне их стало жалко.

Глядя на них, невозможно было поверить, что представители этого народа, фашисты, оказались способны на величайшие злодеяния.

Учебный год я закончил вполне прилично. Начались каникулы. Мы с двумя приятелями ежедневно катались по окрестностям города на велосипедах. Рано поспела черешня, ее много росло на дорогах, и мы с удовольствием наслаждались вкусной ягодой.

На окраине города мы обнаружили остатки каких-то одноэтажных строений.

Только много лет спустя я узнал, что в этих постройках размещался лагерь для советских военнопленных, а рядом, в безымянных могилах, похоронены 40 тысяч загубленных там советских людей. В данном случае гитлеровцы надолго умело спрятали следы своих злодеяний.

В окрестностях города было еще много всякого имущества, оставшегося от войны. Однажды мы с соседскими мальчишками нашли в лесу немецкий карабин. Патронов было кругом в достатке.

Раза два или три постреляли из карабина, потом испугались и отнесли его дежурному по полку. В другой раз обнаружили на чердаке пустующего здания целый ящик немецких сигнальных ракет и придумали более серьезную глупость. Устроили из них целый фейерверк. Да так, что из полка выслали патрулей на предмет поиска ракетчиков. К счастью, нам удалось вовремя сбежать.

Естественно, что сразу после приезда я начал интересоваться различными вопросами жизни полка и прошедшей войны. Ведь сослуживцами отца были фронтовики, заслуженные люди, с орденами, медалями, нашивками за ранения на груди. Опять, как и до войны, я попал в среду танкистов. Главным предназначением полка на войне был прорыв укрепленной обороны противника. В составе полка было два батальона тяжелых танков ИС-2 и один батальон тяжелых самоходных установок СУ-152. При первой возможности я бегал к танкистам в парки боевых машин, задавал им вопросы, которые меня интересовали.

При проведении технических работ, спросив разрешения, залезал внутрь боевых машин. Конечно, эти машины тогда не могли не вызывать восхищения. Ведь прошло всего несколько лет, и на смену легким, слабо вооруженным танкам пришли боевые машины, намного превосходящие по всем параметрам своих предшественников.

До этого, еще в Ленинграде, я видел на выставке трофейного вооружения немецкие танки «Тигр» и «Пантера», самоходную установку «Фердинанд». Мне уже было известно почтительное отношение наших танкистов к танку «Тигр», его огневой мощи. И вот теперь я воочию увидел наши боевые машины, которые были достойными противниками немецких танков. Танк ИС-2 был очень удачно скомпонован и нравился даже чисто внешне. Особое уважение вызывала его пушка калибра 122 мм, с большим надульным тормозом.

«Тигр» имел пушку гораздо меньшего калибра – 88 мм. Но эта пушка имела ряд серьезных преимуществ. Ее снаряд имел большую начальную скорость – до 1000 метров в секунду, – и большую точность стрельбы. Это достигалось лучшим качеством стали, из которой изготавливалась пушка, более высокой точностью обработки ствола и лучшим прицелом.

Кстати, пушки для «Тигра» делали в Чехословакии, на заводах «Шкода».

Однажды один младший сержант рассказал мне, как он был контужен в боях под Ржевом. Воевал он тогда на танке Т-34, был механиком-водителем танка. В ходе наступления их танковая рота выдвинулась на небольшой пригорок и остановилась. Ничто не предвещало опасности. Но вдруг, совершенно неожиданно, раздался сильный взрыв. У одного из танков их танковой роты сорвало башню. Весь экипаж погиб. Вслед за этим послышался отдаленный звук выстрела. Только тогда приметили стоящий примерно в полутора километрах под сенью небольшой рощи «Тигр». В следующий момент «Тигр» очередным выстрелом поразил еще один танк. Командир роты дал команду на разворот и отход к лесу. Но пока разворачивались, «Тигр» поразил и танк младшего сержанта. К счастью, снаряд попал в моторное отделение и вылетел насквозь. Редкий случай, что все остались живы, но были сильно контужены.

На мой вопрос, почему же они не вели ответный огонь по Тигру, танкист ответил, что это было бы бесполезно, поскольку пушка Т-34 могла поражать «Тигр» на дистанциях не более 600–800 метров и то при попадании снаряда в бортовую или кормовую броню. В этом случае наших танкистов выручала скорость и завидная маневренность Т-34. Но если удавалось зайти «Тигру» сбоку, или тем более сзади, то успех был обеспечен. Установкой на наш танк ИС-2 пушки большего калибра, усилением броневой защиты танка удалось ликвидировать превосходство «Тигра» на поле боя.

Мне тогда довелось выслушать от танкистов полка немало рассказов о различных боевых эпизодах. В наступлении полк использовался на наиболее ответственных участках. Поскольку он находился в резерве Главного командования, то воевал в составе различных фронтов. На заключительном этапе войны полк действовал в составе 2-го Белорусского фронта, участвовал в уничтожении Померанской группировки немцев. Как известно, силами этой группировки немцы хотели нанести фланговый удар по 1-му Белорусскому фронту, готовившемуся к штурму Берлина. Но штурм пришлось на время отложить и сначала уничтожить эту нависшую со стороны моря угрозу. По рассказам воинов полка, бои на этом направлении были очень ожесточенными. Пришлось буквально штурмовать множество населенных пунктов и укреплений.

В результате Померанская группировка противника была полностью уничтожена.

От воинов полка я услышал много такого, что радовало мое сердце, исстрадавшееся за время фашистской блокады Ленинграда. Как я понял, подразделения полка придавались стрелковым полкам и дивизиям и обеспечивали действия штурмовых групп пехоты. С особым удовольствием они рассказывали мне о действиях самоходных установок ИСУ-152. Эти машины были оснащены могучим орудием и очень толстой лобовой броней.

Это позволяло самоходкам подходить достаточно близко к укреплениям врага и поражать их. Как мне рассказывали танкисты, снаряд этого орудия пробивал массивные стены старинных домов. При взрыве снаряда внутри дома он часто обрушивался, хороня под собой его защитников.

В последние дни войны нашим танкистам много хлопот доставляли немецкие фаустпатроны. Это было довольно примитивное оружие.

Через трубу силой порохового заряда небольшой снаряд выбрасывался на расстояние нескольких десятков метров. Но, как сейчас говорят, вся фишка была в устройстве самого снаряда. Там использовался кумулятивный заряд, который позволял собрать всю силу разрыва в кумулятивную струю, что позволяло пробивать самую толстую броню. Использование немцами этих зарядов привело к большим потерям наших танков, стало самой настоящей проблемой.

Для защиты от них танкисты применяли множество остроумных приемов. Задача состояла в том, чтобы заставить заряд фаустпатрона взорваться до соприкосновения с броней.