Не может быть мертв - Иэн Рэнкин

— Да.

— И может, иногда даже сам их проводил?

— Об этом не было сказано ни слова. Вы слыхали о Дональде Макайвере?

Фокс кивнул. Ещё одно имя, почерпнутое из Интернета.

— Сейчас он пребывает в «Карстейрс».

«Карстейрс»: психиатрическая лечебница с максимальной изоляцией пациентов.

— Вот почему мне не удалось с ним связаться. Макайвер возглавлял спецподразделение «Чёрная жатва». Он наверняка должен был знать Фрэнсиса Вернала… — Мартин сделал паузу. — Вы намекаете на то, что Вернала убили те, кому он сам же и пособничал? Кто-то из тех самых группировок?

— Я не знаю.

— Или кто-то из теневых политических структур? Фокс пожал плечами.

— Он заявлял, что его дом и офис подвергались нападению. Его вдова это подтверждает. Предположительно, за ним шпионили. А теперь вы говорите мне, что подозреваете, кто-то следил и за вашей работой.

— На самом деле это были ещё цветочки: мой первый издатель прогорел, второй вдруг отказался печатать книгу. В конечном счёте мне пришлось обратиться в небольшое «левое» издательство. Надо сказать, свою работу они выполнили спустя рукава.

— Ваши слова просто разжигают мой аппетит, — пошутил Фокс.

— Я лишь надеюсь, что вы не очень переплатили за свой экземпляр.

— Оно того стоило, уверяю вас.

— Однако никаких гарантий, инспектор. — Мартин откинулся на спинку стула, опустив руки на подлокотники.

— Ещё какие-нибудь имена? — спросил Фокс.

— Один или два наверняка по-прежнему не дружат с головой — живут отшельниками где-то на Западных островах[31]и ведут анархистские блоги. Но большинство, по всей видимости, с годами переметнулись в лагерь противника, превратившись в тот тип людей, который сами некогда презирали.

— Иными словами, заделались добропорядочными гражданами?

— По большей части это были выдающиеся личности.

— Даже те, кто вывозил заражённую сибирской язвой почву с Гринъярда?

— Даже они, — сонно пробормотал профессор Мартин, разморённый вином. — С тех пор всё изменилось, правда? Теперь у нас националисты правят бал. Если вам интересно моё мнение, на следующих выборах они получат подавляющее большинство голосов. А ещё через несколько лет, как знать, возможно, мы будем жить в независимом демократическом государстве европейского образца. Ни Королевы вам, ни Вестминстера, ни системы сдерживания путём устрашения. Ещё несколько лет назад о подобном и помыслить было невозможно, что уж там говорить о том, что было четверть века назад…

— Именно за это в значительной степени боролась Шотландская национально-освободительная армия, — согласился Фокс.

— В значительной степени…

— Помимо пациентов психбольницы и отшельников, есть ещё кто-нибудь, с кем я мог бы попытаться поговорить об этом?

— Вам знаком Джон Эллиот?

— Не думаю.

— Его физиономия не сходит с экранов телевизоров. Новости и текущие события.

— В первый раз о нём слышу.

— Я упомянул его в своей книге.

— А как насчёт Элис Уоттс?

— Кого?

Фокс повторил имя, но было ясно, что профессору Мартину оно незнакомо. Фокс, тем не менее, всё равно показал ему две фотографии из университета. Мартин пару раз мигнул, будто пытаясь сосредоточиться.

— Ах да, — воскликнул он, неожиданно встрепенувшись. — Хорошо, что я наконец её вспомнил. — Он с явным трудом поднялся и на заплетающихся ногах добрёл до книжных стеллажей, пару раз отклонившись от маршрута. Фокс последовал за ним и наблюдал за тем, как тот снял с полки собственную книгу под названием «Не просто шайка разбойников[32], или Как инакомыслящие превратились в экстремистов в послевоенной Шотландии».

— Интригующее название, между прочим, — прокомментировал Фокс.

— Искажённая цитата из Бёрнса. — Мартин открыл книгу где-то посередине, где была вкладка чёрно-белых фотографий. Он показал пальцем на одну из них. Она занимала полстраницы; Фоксу показалось, это была очередная акция протеста «Движения за ядерное разоружение». — Коулпорт, — подтвердил Мартин. — Секретная база хранения и технического обслуживания ядерных боеголовок «Поларис». Раз в неделю оттуда выезжала военизированная колонна, гружённая ядерными боеголовками, и следовала на королевский военный завод около Рединга.

— Это же добрых несколько сотен миль.

— Знаю, знаю! Да ещё и по обычной автотрассе! А что, если авария?.. Попытка нападения? Уму непостижимо, какой опасности они подвергались.

В тот же день, в воскресенье, 7 апреля 1985 года, за три недели до того, как погиб Вернал, были арестованы десять протестующих. Мартин скользнул пальцем к фотографии, напечатанной ниже.

— Видите этого мужчину? — спросил он.

— Вижу, — тихо ответил Фокс.

На втором снимке была запечатлена акция протеста у входа в отделение полиции, за стенами которого предположительно томились десять «мучеников». Один мужчина, немного старше своих товарищей, оказался в центре снимка — это был Фрэнсис Вернал. А рядом с ним, в комбинезоне из грубой саржи и шерстяной шапочке, стояла Элис Уоттс собственной персоной.

— А кто этот бородач, с которым она сцепила руки? — спросил Фокс, имея в виду не Вернала, а мужчину слева от Элис. Долговязый, в тёмных очках, с длинными тёмными волосами и чёрной окладистой бородой.

— Хотелось бы знать. Как, вы сказали, звали эту юную особу?

— Элис Уоттс, — повторил Фокс.

— Уоттс… — Мартин вдруг широко улыбнулся. — Браво, инспектор, двадцать лет — поздновато, конечно, но всё равно браво.

— Будьте добры, просветите меня.

— Ещё одно кодовое имя, — пояснил Мартин, — «Пар». — Улыбка по-прежнему не сходила с его лица.

— Пар — это ведь Джеймс Ватт[33], — догадался Фокс.

— А от Джеймса Ватта — к Элис Уоттс…

Фокс кивнул, соглашаясь с тем, что это вполне логично.

— А у вас случайно не сохранились протоколы их заседаний? — спросил он.

— У меня сохранились лишь мои записи, сделанные с их протоколов — показать мне их показали, но забрать не позволили.