Легко ли быть человеком. Сказки для взрослых - Людмила Кузнецова-Логинова

– Как ты силен и могуч! Я такая слабая, такая беззащитная! Без твоей поддержки я не вынесу тягот жизни и просто погибну. Ты самый прекрасный и благородный из всех здешних деревьев, невозможно тебя не полюбить и прожить без тебя тоже невозможно.

Тут еж, не разбирая дороги, забыв о голоде, бросился к белочке. На его счастье, она была дома и вся задрожала от возмущения, когда еж сбивчиво и торопливо рассказал ей о случившемся. Они бросились к грецкому ореху, и белочка воочию во всем убедилась. Но что было делать, как помочь беде, ведь грецкий орех бедой это не считал и выглядел вполне довольным. Белочка и еж теперь были заняты только одним – как найти способ помочь ореху, тем более что приближающаяся катастрофа не только им, но и всем вокруг была очевидна. Орех уже слегка привял: зеленые, незрелые плоды до срока падали в огромном количестве, устилая землю вокруг. Медлить было нельзя, но ничто не шло на ум приятелям.

Единственное, что оставалось – это бесконечно уговаривать грецкий орех, что ежик с белочкой поочередно и делали.

– Глупый, неразумный, – выбрав момент, когда омела дремала, говорил еж, – посмотри, какой ты по счету у этой хищницы. Поспрашивай, что было со всеми предыдущими несчастными, кого она выбрала в мужья. Мне не веришь, спроси у кого хочешь в нашем саду, правду ли я говорю!

– Как страшно закончили все ее мужья, – вторила ему на другой день белочка, бегая по его веткам и шепча в тех местах, где омелы еще не было, – это же кровопийца, она выпила из них все жизненные соки.

– Вампир, истинный вампир, – донимал его еж, – и ты недолго протянешь. Ей только самых богатых и сильных подавай, любовью тут и не пахнет. Я сам был свидетелем, как она всю эту любовную чепуху говорила дубу и каштану. И что с ними теперь? Тебя тоже это ждет, – пугал еж, но грецкий орех не пугался и только посмеивался, хотя чах с каждым днем.

Но тут вмешалось провидение. Однажды еж и белка устроили такую возню, одна в кроне грецкого ореха, а другой в зарослях буйствующей омелы, что привлекли внимание гулявшего в это время по саду хозяина. Он остановился, внимательно посмотрел на грецкий орех, заметил его поблекший вид, поникшую крону, целую груду осыпавшихся орехов и красующуюся на всем этом омелу и гневно воскликнул:

– Ах, противный вьюнок, как ты сюда попал?

Палкой разгреб он траву и увидел, как тонкие, цепкие корни уверенно пересекли садовую дорожку и вцепились в мощные корневища грецкого ореха, а бледные, томные побеги обвились вокруг ствола дерева и как бы бессильно повисли на его ветвях.

Несмотря на возраст и болезни, хозяин энергично рванул эту нежную, хрупкую красоту, которая оказалась на диво цепкой и живучей. Она стонала, извивалась, но ожесточенно сопротивлялась, стараясь хоть как-то спастись от гибели.

Все произошло так быстро и споро, что через несколько минут освободившийся от гнета красавицы грецкий орех выпрямился и расправил ветви, а омелу хозяин куда-то унес, после того как, оглядев свою работу, удовлетворенно сказал:

– Ну, теперь другое дело. Расти свободно и радуй плодами людей.

Но грецкий орех вовсе не был этому рад, как не был благодарен ежику и белочке.

– Ах, вы разбили мое сердце и разрушили мою семейную жизнь, – говорил он им всякий раз, когда они оказывались рядом.

– Глупец, мы спасли твою жизнь, а это гораздо важнее, – отвечали еж и белочка, но настроение у них было испорчено, и они перестали ходить в некогда любимое место. Обиделись, и весьма справедливо.

Впрочем, по последним (правда, непроверенным) сведениям, которые до них дошли, яблонька сменила гнев на милость и простила грецкий орех, потому что ее яблочки опять видели под корнями последнего. В свою очередь и грецкий орех взялся за ум, поскольку сначала как бы нехотя, а потом всерьез стал осыпать ее своими спелыми, сочными плодами.

Жили два друга; дружили еще со школы, и можно было бы их назвать закадычными друзьями, если б не были они такие разные. Один – щедрый-прещедрый, другой – скупой до невозможности, а точнее – жадный-прежадный. Парни были оба хорошие: непьющие, работящие, к людям уважительные. Жизнь у них тоже заладилась. И жены удачные попались, под стать мужьям, и детишки благополучно забегали: послушные, нешкодливые. В общем, живи да радуйся.

Они и радовались, правда, каждый по-своему. Жаднющий-то все кубышку норовил плотнее набить и такой был умник – никому не доверял, в банк деньги не клал, всякие там ценные бумаги не покупал. Держал тихонечко свои денежки под кроватью – целее будут. И вправду, денежки целыми оставались. Другие люди уже все прогорели, кто раз, а кто и по два, по три раза: то банк лопнет, то реформа разразится, то дефолт грянет. Но наш парнишка так хитро денежки приспособился прятать, что ловко от всего увернулся, ко всему приноровился, глядь – целехонька кубышка под кроватью. Сам жил не то чтобы скромно или бедно, скорей разумно. Что нужно – справил, все дыры залатал, все свои проблемы распутал. В достатке жил: не бедствовал, но и не шиковал. С разумом жил. Машина новенькая, но не шикарная; одевался модно и в стиль, но не выпендривался; харчи всегда на столе свежие и полезные, но не деликатесничал. Хотя порой и побаловать себя мог: то в ресторан пойдет с семьей, то вкусностей детишкам да жене накупит. В общем, и жить себе позволял, и копить потихонечку приладился.

А второй парень, дружок его, в бизнес подался. И тоже все у него вертелось и крутилось в деле, оттого и денежки хорошие завелись. Но как был он безалаберным в детстве, таким и остался. Все-то раздает, что заработает. Нет, на жизнь да на семью оставит, а вот чтоб копить, денежку жать, нет, не задумывался над этим, а вернее всего, и вовсе не хотел. Друг его только головой качал. Ну можно ли так? Все, что заработает, то и раздает. Вечно у него кто-то что-то просит, вечно он озабочен чьей-то бедой. Что за жизнь? Беды-то вокруг – не расхлебать, как ни бейся. Сколько раз дружок верный ему говорил:

– Ну что ты обо всех думаешь да печешься, что зря денежки на ветер бросаешь? О себе лучше подумай. На старость копи, богатство собирай, тебе-то небось никто не поможет! Надо о будущем думать да о семье печься. Денежку в кубышку – и под кровать, да всякую свободную копеечку туда. Копеечка к копеечке – глядишь, кубышка-то и полнехонька на черный день.

Но второй парень только отмахивался:

– Что зря копить, если только Господь о будущем ведает? Копи, не копи – все в его святой Божьей воле. – А иногда и шутковать начинает: – Что голову чепухой забивать – кубышку деньгами наполнять. Она у меня и так всегда полная. Чем больше из нее беру, тем больше там прибавляется. Сами деньги откуда-то берутся. И не только столько, сколько взял, а в десять раз больше. Вот чудеса!

– Тебе бы шутить только, – сердился первый парень, – серьезности никакой, а пора бы: семья у тебя. Вот по миру их пустишь, не до шуток будет.

Э, да где там втолковывать, если человек и слышать не хочет, не то чтобы прислушаться да исправиться.