Муравьиный лабиринт - Дмитрий Емец

Старичок поспешно закивал, демонстрируя готовность для всякого рода дел.

– Может, пройдем в дом? – предложил он.

Тот мотнул головой.

– Нет. Лучше к вам в автобус.

Белдо засуетился, подбежал к микроавтобусу и, распахнув дверь, стал усаживать гостя.

– Подушечку, подушечку под ножки! Чего ты сидишь, ужасный человек? Заморозить нас хочешь? Включи печку! – закричал он на Птаха.

Гай поморщился. В автобусе у Белдо было жарко, как в курятнике. Дионисий Тигранович не просто любил тепло. Даже на солнце ему было бы холодно.

– Не надо печку! – сказал попросил Гай.

– Выключи обогреватель, лопух! Сварить нас хочешь? – снова закричал Белдо.

– Может, проветрить? – предложил Птах.

– Какое проветрить? – заохал Белдо, бросая на Гая быстрый взгляд. – Оставь все как есть! И вон-вон отсюда!

Тот с достоинством вышел из машины.

– Невыносимый человек! При всей своей святости я то и дело на него срываюсь! Никакого терпения не хватает! – пожаловался Белдо.

Гай усмехнулся.

– Сочувствую! Отдайте его мне! Ведь у него, кажется, дар объезжать пробки?

– Нет-нет, – поспешно сказал Дионисий Тигранович. – Я бы отдал, но он, правда, ужасный! Я потерял кольцо, которое специально для меня сняли с пальца у египетской мумии, и – что же вы думаете! – он втянул его пылесосом, когда убирал эту проклятую машину! Иногда думаю: за что мне эти невыносимые страдания? За мою любовь к людям? За самоотверженность? За те высокодуховные усилия, которые я прилагаю, чтобы сделать мир лучше?

Гай нетерпеливо шевельнулся. Старичок виновато развел ручками и, показывая, что настроился на деловой лад, придал умному личику серьезное выражение.

– Да-да, простите! Я отвлекся! – сказал он.

– У меня умер инкубатор… – сухо сообщил Гай. – Помните, Дионисий, вы привели мне девчонку, которая могла смотреть чужими глазами и слушать чужими ушами?

– Ах-ах-ах, какая жалость! Я любил ее как родную дочь! Обожала шоколад с орехами и синий цвет, хотя он ей совсем не шел, – опечалился Белдо и стал торопливо искать салфетки.

Гай внимательно посмотрел на него. Дионисий Тигранович перестал рыться в карманах.

– Я знаю… Эмоции, да! Вы думаете, я издеваюсь! Но я действительно все так тонко чувствую! – сказал он с обидой.

Гай поморщился.

– Хватит, Дионисий! Чувствуйте, как вам удобно!.. Это я виноват. Использовал ее дар чаще, чем это было безопасно. Да и эль мог бы подождать и не проклевываться так скоро. Но умерла хорошо. Я дал ей много псиоса. И эль помог. Ей грезилось что-то такое сладкое, что мне было неловко ее расталкивать. Но все же пришлось заставить ее поработать напоследок!

Белдо склонил головку, не то сожалея о девушке, не то поощряя Гая рассказывать дальше.

– Посмотреть глазами Кавалерии она не сумела. К глазам Меркурия тоже не пробилась, но нам подошли глаза и уши Вадюши. У Шныров появились муравьи с двушки! И, конечно, их притащила та самая гиела, которую Тилль не сумел вовремя найти и прикончить!

– Это плохо, – торопливо сказал Дионисий Тигранович, пытаясь по лицу Гая определить, как к этому относиться. – Нет, это хорошо! Или все же плохо?

– Это скверно, потому что муравьи усилят шныров. Но и неплохо, потому что Кавалерия мало что о них знает. Записей почти не осталось. Первым муравьев стал изучать Тит Михайлов. Он выяснил, что до первой гряды их почти нет. Все, что им оттуда нужно, – хвоя. В Межгрядье их много, и чем ближе ко второй гряде, тем чаще встречаются муравейники. Заходя в один, выходишь из другого, как бы далеко от него ни находился.

– Телепорт? Как наши двери?

– Лучше. Двери связывают только точки нашего мира. Муравейники же позволяют шагнуть на двушку, вообще минуя болото!

Дионисий Тигранович, давно сидевший с приоткрым ротиком, ущипнул себя ноготками за нижнюю губку.

– Как так? Но ведь это же… Пеги, получается, совсем не?.. – Белдо пугливо замолчал, как человек, отказывающийся верить в слишком большое счастье.

– Да, можно обойтись без пегов! – признал Гай. – Все же первошныры сочли муравьев опасными. И не только потому, что они слишком быстро плодятся.

– Чтобы не дать их НАМ? – мнительно спросил Дионисий Тигранович.

– Отчасти. С муравейниками не все так просто. Большинство из них в Межгрядье. Попасть туда новичку – шагнуть в раскаленную печь. Они и к Скалам Подковы не всегда пробиваются. Потери среди шныров были бы выше, чем при проходе болота. Вторая причина – непредсказуемость самих муравейников. Тит Михайлов иногда проходил по сто муравейников, чтобы оказаться в соседнем, до которого пятьдесят шагов.

– А если составить схему? – предложил Белдо.

– Думаешь, Тит не пытался? Он был помешан на них. Но всегда оказывался не там, где ожидал. Каждая случайно сдвинутая иголка изменяла и точку перемещения.

Старичок высунул язык, как ящерка, и сразу его спрятал.

– Значит, для нас муравьи бесполезны! Никто из моих магов не выживет в Межгрядье.

– Да. Туда нам путь закрыт, – согласился Гай, неотрывно глядя на Дионисия Тиграновича.

Тот быстро вскинул глазки и сразу их застенчиво опустил. Самое важное так и не было произнесено. Но Гай за то его и ценил, что, когда Белдо было выгодно, он понимал все без слов, необъяснимо глупея всякий раз, как видимая выгода утрачивалась.

– Хорошо бы, конечно, – едва шевеля губками, прошелестел Дионисий. – Но ведь вы сами сказали, что логику муравьев невозможно постичь? Все это расположение хвоинок. Чуть что сдвинешь и… Откуда мы вообще знаем, что дальше второй гряды тоже есть муравейники? И что путь к ним не пролегает через Межгрядье?

Гай, не отвечая, посмотрел в окно, за которым Влада с Младой, объединившись, клевали Птаха. Тот тряс головой, от чего-то отказываясь. Потом коварно отступил в глубокий сугроб, пользуясь тем, что у него высокие ботинки. Влада и Млада прыгали на краю сугроба, не решаясь последовать за ним, и что-то требовали.

– Чего они хотят? – спросил Гай.

– Посылают его в магазин. У нас закончился чаечек, и сахарочек, и пироженца! Остался лишь зефирчик и круглые конфетки. Нам грозит голодное вымирание, – угадал Белдо.

– А Птах не идет? Это же такая мелочь! – удивился Гай.

– Он пешком не ходит. Кроме того, если пойдет сейчас – в следующий раз они потребуют чего-нибудь другого. Рано или поздно все равно придется отказать, а чем позже откажешь – тем больше скандал. С женщинами все так сложно. Правильнее всего сильно напугать их при первой встрече, а потом постепенно улучшать о себе впечатление, – пролепетал старичок, ускользающим движением ручек обозначая множество житейских необъяснимостей.