Мизери - Стивен Кинг

Все твои планы сводятся к тому, чтобы убить ее, неприкасаясь к ней; ты не хочешь марать руки ее кровью. Ты — все равно чтолюбитель жареной говядины, который часа не может выдержать на бойне. Но пойми,Поли: сейчас, как никогда, ты должен трезво смотреть в лицо реальности.Реальность такова. И не увиливай. Понял?

Он понял.

Он снова проехал в кухню и шарил в шкафах до тех пор, покане нашел ножи. Выбрав самый длинный, похожий на нож мясника, он вернулся вспальню, задержавшись в дверях, чтобы счистить следы с косяка. Тем не менееследы стали заметнее.

Не важно. Если она не увидит их еще раз, она никогда ихбольше не увидит.

Он положил нож на столик у изголовья, перебрался в кровать изасунул нож под матрас. Когда Энни вернется, он попросит у нее стакан холоднойводы и, когда она нагнется к нему, вонзит нож ей в горло.

Такова реальность.

Пол закрыл глаза и провалился в сон. Когда «чероки» сзаглушенным мотором и выключенными фарами осторожно подъехал к дому в четыречаса утра, он не пошевелился. Он не имел представления о том, что Эннивернулась, пока ему в руку не вонзилась игла шприца. Тогда он проснулся иувидел над собой ее лицо.

21

Сначала он решил, что ему снится сон на тему его новойкниги, что он видит каменную голову Богини Пчел Бурка, а в руку его ужалилапчела…

— Пол!

Он промычал что-то нечленораздельное, желая сказать только:уйди, голос из сна, оставь меня в покое.

— Пол.

Это был голос Энни, а не голос из сна. Да, это была она, ина мгновение паника охватила его с еще большей силой. А потом просто исчезла,утекла, как вода из разбитого сосуда. Какого черта?..

Он совершенно растерялся. Она стоит здесь, в темной комнате,как будто и не уезжала никуда: на ней одна из ее обычных шерстяных юбок истарушечий свитер. В руке у нее игла, и он догадался, что пчелиный укус насамом деле был уколом. Хотя это же одно и то же. Он в плену у богини. Но что жеона?..

Вспышка паники попыталась вернуться, но повторилось короткоезамыкание. Пол испытывал сейчас только исследовательское любопытство. Ум егозадавал отвлеченные вопросы: откуда вернулась Энни и почему именно сейчас? Онпопытался поднять руки, и это ему удалось — чуть-чуть… лишь чуть-чуть. На егоруках словно повисли невидимые гири. Они тут же с глухим стуком упали напростыню.

Какая разница, что она там мне вколола. Сюда подходит слово,которое я пишу на последней странице книги. КОНЕЦ.

Эта мысль не принесла с собой страха. Вместо страха Полиспытывал какое-то умиротворенное вдохновение.

По крайней мере она постаралась сделать это легко… легко…

— Э-эй, Пол, вот ты и проснулся, — сказала Энни и добавиланеуклюже-кокетливо:

— Я тебя вижу. Пол… Вижу твои голубые глаза. Я тебеговорила, какие у тебя красивые голубые глаза? Ну зато другие женщины говорили— те, что красивее меня и смелее выражают свои чувства.

Вернулась. Пробралась в дом в ночи и убила меня, шприцем илижалом пчелы, мне все равно, убила за то, что я спрятал под матрасом нож. Такчто теперь я последнее достижение в послужном списке Энни. Затем, когда по телуначала распространяться вызванная уколом легкость, он подумал: Паршивая же изменя вышла Шахразада.

Ему показалось, что сейчас вернется сон — на этот разпоследний; но этого не случилось. Он увидел, как шприц скользнул в карман ееюбки, она уселась на кровать… но не туда, где она сидела обычно. Она уселась унего в ногах, и какое-то время он видел только ее массивный корпус, склоненныйнад каким-то предметом, который она, по-видимому, рассматривала. Деревянныйщелчок, звон металлической пластины и шорох — он уже слышал такой шорох. Он тутже понял, когда слышал. А теперь возьмите спички.

«Алмазно-голубые головки». Пол не знал, какие еще предметыпринесла с собой Энни, но был уверен в наличии коробка спичек «Алмазно-голубыеголовки».

Энни повернулась к нему и опять улыбнулась. Что бы с ней нипроизошло, но ее вселенская депрессия закончилась. Жестом школьницы оназаправила за ухо случайно выбившийся локон. Жест этот показался Полунеуместным, поскольку локон выглядел безжизненным и тусклым.

Безжизненный тусклый подумаешь о чем ты должен помнить развев этом дело я окаменела наполовину все прошлое лишь пролог к сегодняшнемудерьму вот что главное черт побери…

— Что ты хочешь услышать прежде, Пол? — спросила она. —Хорошие новости или плохие?

— Сначала хорошие. — Ему удалось изобразить широкую глупуюухмылку. — Я полагаю, плохая новость — это что пришел КОНЕЦ, я угадал? То естьтебе совсем не понравилась книга, а? Она плохая… А я старался. Мне даже сталудаваться сюжет. Я уже начал… ты понимаешь… Он уже вел меня за собой.

Она посмотрела на него с упреком:

— Я люблю эту книгу, Пол. Я говорила тебе об этом, а яникогда не лгу. Я полюбила ее настолько, что не хочу больше читать, пока она небудет окончена. Мне жаль, что я заставила тебя самого вставлять букву «н», но…но если я буду так поступать, это все равно что подсматривать в замочнуюскважину. Его дурацкая улыбка сделалась еще шире. Он подумал, что вот-вот можнобудет вставить завязочки в уголки губ и сделать узелок на затылке, и все староедерьмо вытечет у него изо рта. Может быть, оно останется лежать в изголовье егопостели. Где-то в глубине его сознания, там, куда не добрался наркотическийдурман, зазвучал сигнал тревоги. Книга ей нравится, следовательно, она ненамерена убивать его. Что бы с ней ни происходило, она не убьет его. Но если онне расплатится полностью по счету, который ему предъявляет Энни Уилкс, его ждетнечто гораздо худшее.

Теперь электрическая лампочка уже не казалась ему тусклой:она была теперь удивительно яркой, удивительно притягательной всверхъестественном сером ореоле: он видел в воображении подъемные краны,молчаливо отливающие сталью около озера, видел отливающую слюдяным блескомвесеннюю траву на горных лугах, видел эльфов, танцующих при лунном свете подплющом…

Да ты же окаменела, подумал Пол и рассеянно захихикал.

Энни улыбнулась ему в ответ.

— Хорошая новость, — сказала она, — это то, что твоей машиныбольше нет. Пол, я очень волновалась из-за твоей машины. Я знала, что ее можетубрать только очень сильная буря, и даже когда она началась, все еще не былауверена. Того грязного подлюгу Помроя смыли талые воды, но машина куда тяжелеечеловеческого тела, ты со мной согласен? Даже если человек этот настолькопереполнен говном. Но бури и таяния снега оказалось достаточно. Машины твоейнет. Вот тебе хорошие новости.