Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

— Он в ящике стола, — тихо сказал Вильяме, —в другой комнате.

Роджер, кивнув, пошел к столу и достал оттуда оружие.

— Так будет спокойнее нам обоим, Боб, — сказалон, — не пытайся меня обмануть, иначе я опять найду тебя, явившись с тогосвета. Ты слышал что-нибудь о станции в Четумале?

— Нет, впервые слышу. — Боб прошел в ваннуюкомнату и теперь, расплескивая воду, умывался. Первый испуг уже прошел, и онсумел, как-то собравшись, успокоиться. Из ванной комнаты он вышел с большимполотенцем в руках.

— Напрасно ты все это затеваешь, Роджер, — сказалон, — тебе ведь все равно не удастся в одиночку что-нибудь сделать. Этоневозможно. Против тебя будет и АНБ, и ФБР, и даже твои друзья из ЦРУ. У тебянет никаких шансов. Они даже подключились к твоему домашнему телефону в Сиэтле.До Роджера медленно доходил смысл сказанного.

— Ты хочешь сказать, что мой домашний телефон в Сиэтлепрослушивался?

— Он прослушивается до сих пор, — уверенно ответилВильяме, надевая новую рубашку.

— Подожди, — сказал Роджер, опускаясь надиван, — не торопись.

Значит, они точно знают, что он жив, обреченно подумалРоджер. Они просто играют с ним все это время. Может, Боб Вильяме действительноправ и у него нет ни единого шанса?

— Что-нибудь не так? — спросил Вильяме. — Утебя так изменилось лицо.

— Сядь на стул, — приказал внезапно изменившимсяголосом Роджер, — сядь и позвони своему другу Эдгару Лей-мену. Скажи,чтобы он приехал сюда. Скажи, что я сижу у тебя в комнате.

— Ты с ума сошел, — закричал Боб, — он решит,что я сошел с ума! Вся Мексика знает, что ты мертв. Твои портреты есть вгазетах.

— Он знает, что я жив, — возразил Роджер, —он все отлично знает.

Кажется, даже Боб Вильяме что-то понял. Он опустился настул, на тот самый стул, на котором сидел его ужасный гость, и растеряннопробормотал:

— Тогда почему мы до сих пор живы?

— Это ловушка, — ровным голосом пояснилРоджер, — это обыкновенная ловушка. Они знали, что я жив. И знали, чтоприду к тебе. Найду человека из посольства, который последним был в нашемофисе. Вот поэтому они тебя и не трогали, Боб Вильяме. Ты был как приманка, какживая приманка на такого зверя, как я. Вот теперь они нас возьмут обоих.

И, словно в подтверждение его слов, резко прозвучал звоноктелефона. Роджер откинулся на спинку дивана. Боб вздрогнул.

— Возьми трубку, Боб, — попросил Роджер Робинсон.Телефон продолжал звонить.

Труп убитого Альфредо Барроса был обнаружен лишь наследующий день. Поднявшийся переполох наглядно свидетельствовал очрезвычайности подобного события в асиенде. Из Эль-Фуэрте для расследованияприбыли сотрудники полиции. Они добросовестно опрашивали всех находящихся вэтот момент на асиенде людей, пытаясь вычислить убийцу. Бернардо завтракал иобедал вдвоем с Жоакином. Врач молчал, очевидно также потрясенный всемпроисходящим. А вот Инес не выходила к столу. Только к вечеру она появилась,одетая во все черное.

Ужин проходил в молчании. Бернардо понимал, что нельзязадавать бестактные вопросы в этот момент, мешая ее одиночеству. Жоакин,уставившись в свою тарелку, и не думал нарушить установившееся равновесие. Едваужин закончился, как марокканец, извинившись, вышел из-за стола и быстроподнялся к себе в комнату. Они снова остались вдвоем. Инес отпустила всех своихлюдей и сидела за столом, глядя перед собой в одну точку.

— Вы ничего не ели с самого утра, — осторожносказал Бернардо.

— Да, — растерянно ответила Инес, — мне нехочется.

— Полиция нашла что-нибудь?

Она помотала головой, очевидно сдерживаясь. Потом тихосказала:

— Он был очень хороший и верный друг.

— Вы давно его знали?

— Уже восемь лет. У него взрослая дочь в Мехико.Несчастная девочка. — Потом, помолчав, добавила:

— Я ему очень доверяла.

— Кто, по-вашему, мог его убить? — спросилБернардо. — Кто-нибудь из ваших людей?

— Нет, — сразу ответила Инес, — я над этимдолго думала — ни один из моих людей не мог сделать такого.

— Вы в этом так уверены?

— Я знаю каждого из них. Они просто не способны натакое преступление. Альфредо любили все, он был всегда таким спокойным ивнимательным. Нет, никто из моих людей не мог сделать подобного.

— А разве на асиенде есть посторонние?

— Никого, — по слогам сказала она, — ниединого человека. И никто не видел посторонних даже рядом с домом. Этоисключено.

— А мы с Жоакином?

— Вы не посторонние, — ответила она, — ипотом, вы можете мне рассказать, как вы могли спуститься вниз без постороннейпомощи, доехать до дома Альфредо, застрелить его из собственного пистолета и,снова вернувшись домой, самостоятельно подняться наверх. Я, конечно, вас неподозреваю, но вы сами задали мне этот ненужный вопрос. Конечно, вы не моглиего убить. Что касается нашего врача, то он, по-моему, вообще мухи не обидит.

— Он отпадает, — быстро сказал Бернардо.

— Вы тоже в этом уверены?

— После того как меня ранили, ваш косметолог привелаего в течение получаса. За это время ни одна разведка мира не смогла быподставить нам нужного человека. Слишком мало времени прошло. Поэтому онотпадает.

— Я тоже так думаю.

— Но мог кто-нибудь незаметно оказаться на вашейасиенде.

— Теоретически мог, но практически нет. Куда он потом делся?Если даже сумел найти дом Альфредо, как потом этот убийца ушел с асиенды? Кудаон ушел? Нет, Гильермо, это невозможно.

Он отметил, что она, уже зная его имя, тем не менее называетего по-прежнему старым именем. Бернардо даже удивила ее выдержка.

— Может, он еще здесь, — предположил он, —может, он где-нибудь скрывается?

— Мы посмотрели все, — покачала онаголовой, — мои люди обыскали все комнаты. Нигде этого неизвестного убийцынет.

— Может, все-таки кто-то из ваших людей?

— Остается только этот вариант, но я в него не верю. Язнаю их всех много лет. И никто из них не мог совершить подобного ужасногопреступления. Никто, — тихо произнесла женщина.

— Кто стал начальником вашей охраны вместо Альфредо?

— Нет, — поняла его вопрос женщина, — этотникак не подходит. Доменик был его лучшим учеником. Его родители находятся наасиенде, полиция уже допрашивала и его. Доменик вчера весь вечер был дома сродителями и молодой женой. Она ждет ребенка.

Бернардо замолчал. В такие минуты чувствуешь себябеспомощным и жалким. Словно наглое преступление, оставшееся безнаказания, — вызов богу, основам мироздания, в идеале которых всегда лежитпорядок и целесообразность. Ненужное убийство Альфредо и безнаказанность егоубийцы заставляли страдать врожденное в каждом человеке чувство справедливости.