Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс

— Мать, — сказала женщина, делая еще болееотчаянное усилие, — мать, когда настали смертные муки, зашептала мне наухо, что если ее ребенок родится живым и вырастет, то, может быть, придет день,когда он, услыхав о своей бедной молодой матери, не будет считать себяопозоренным. «О боже милостивый! — сказала она. — Будет ли этомальчик или девочка, пошли ему друзей в этом мире, полном невзгод, и сжальсянад бедным, одиноким ребенком, брошенным на произвол судьбы!»

— Имя мальчика? — спросила надзирательница.

— Его назвали Оливером, — слабым голосом ответилаженщина. — Золотая вещь, которую я украла…

— Да, да… говорите! — крикнула надзирательница.

Она нетерпеливо наклонилась к женщине, чтобы услышать ответ,но невольно отшатнулась, когда та медленно, не сгибаясь, снова приподнялась исела, потом, вцепившись обеими руками в одеяло, пробормотала что-то невнятное иупала на подушки.

— Умерла! — сказала одна из старух, врываясь вкомнату, как только открылась дверь.

— И в конце концов ничего не сказала, — отозваласьнадзирательница и спокойно ушла.

Обе старухи, готовясь к исполнению своей ужаснойобязанности, были, по-видимому, слишком заняты, чтобы отвечать, и, оставшисьодни, закопошились около тела.

которая вновь повествует о мистере Феджине и компании

Пока происходили эти события в провинциальном работном доме,мистер Феджин сидел в старой своей берлоге — той самой, откуда девушка увелаОливера, — и размышлял о чем-то у тусклого огня в дымящем очаге. Наколенях у него лежали раздувальные мехи, с помощью которых он, видимо, старалсяраздуть веселый огонек, но, задумавшись, он положил на них руки, подперподбородок большими пальцами и рассеянно устремил взгляд на заржавленныепрутья.

У стола за его спиной сидели Ловкий Плут, юный Чарльз Бейтси мистер Читлинг; все трое с увлечением играли в вист; Плут с «болваном» игралпротив юного Бейтса и мистера Читлинга. Физиономия первого из упомянутых джентльменов,всегда удивительно смышленая, казалась теперь особенно интересной вследствиевдумчивого его отношения к игре и внимательного изучения карт мистера Читлинга,на которые, как только представлялся удобный случай, он бросал зоркий взгляд,мудро сообразуя свою игру с результатами наблюдений над картами соседа. Так какночь была холодная. Плут не снимал шляпы, что, впрочем, являлось одной из егопривычек. Он сжимал зубами мундштук глиняной трубки, которую вынимал изо рта накороткое время, когда считал нужным подкрепиться джином с водой из кувшина,вместимостью в кварту, поставленного на стол для угощения всей компании.

Юный Бейтс также уделял большое внимание игре, но так как унего натура была более впечатлительная, чем у его талантливого друга, то можнобыло заметить, что он чаще угощался джином с водой и вдобавок увеселял себявсевозможными шутками и непристойными замечаниями, в высшей степени неуместнымипри серьезной игре. Плут, на правах тесной дружбы, несколько раз принималсяторжественно журить его за такое неприличное поведение, но все эти наставленияюный Бейтс выслушивал с величайшим добродушием и предлагал своему другуотправиться к черту либо засунуть голову в мешок или же отвечал другимиизящными остротами в том же духе, удачное пользование которыми приводило ввосторг мистера Читлинга. Примечательно, что сей последний джентльмен и егопартнер неизменно проигрывали, и это обстоятельство не только не раздражалоюного Бейтса, но, по-видимому, доставляло ему огромное удовольствие, так какпосле каждой партии он оглушительно хохотал и уверял, что отроду не видывалтакой веселой игры.

— Два двойных и роббер, — с вытянувшейсяфизиономией сказал мистер Читлинг, доставая из жилетного карманаполкроны. — В первый раз вижу такого парня, как ты, Джек. Ты всегдавыигрываешь. Даже когда у нас с Чарли хорошие карты, все равно иы ничего неможем поделать.

Самый ли факт, или очень печальный тон, каким юыли сказаныэти слова, привели в такое восхищение Чарли Бейтса, что очередной его взрывсмеха заставили еврея очнуться от раздумья и спросить, в чем дело.

— В чем дело, Феджин!? — закричал Чарли. —Жаль, что вы не следили за игрой. Томми Читлинг ни разу не выиграл, мы с нимиграли против Плута с «болваном».

— Так, так, — сказал еврей с улыбкойсвидетельствовавшей о том, что причина ему ясна. — Попробуй еще разок,Том, попробуй еще разок.

— Хватит с меня, благодарю вас, Феджин, — ответилмистер Читлинг. — Хватит! Этому Плуту так везет, что против него неустоишь.

— Ха-ха-ха, милый мой! — рассмеялся еврей. —Встань утром пораньше, тогда выиграешь у Плута.

— Утром! — повторил Чарли Бейтс. — Еслихотите его обыграть, нужно с вечера надеть башмаки, приставить к обоим глазампо подзорной трубе, а за спину повесить бинокль.

Мистер Даукинс с философическим спокойствием выслушал этилюбезные комплименты и предложил любому из присутствующих джентельменов открытьфигуру, ставка — шиллинг. Так как никто не принял вызова, а трубку он к томувремени выкурил, то и начал для развлечения чертить на столе общий планНьюгетской тюрьмы тем куском мела, который заменял ему фишки; при этом он долгои пронзительно свистел.

— Ну и скукотища же с тобой, Томми!.. — последолгого молчания сказал Плут, перестав свистеть и повернувшись к мистеруЧитлингу. — Как вы полагаете, о чем он думает, Феджин?

— Откуда мне знать, мой милый? — оглядываясь,отозвался еврей, раздувавший огонь мехами. — Может быть, о своем проигрышеили о том уединенном местечке в провинции, которое он недавно покинул. Ха-ха!..Верно, мой милый?

— Ничуть не бывало, — возразил Плут, перебиваямистера Читлинга, собиравшегося ответить. — А ты что скажешь, Чарли?

— Скажу, — ухмыляясь, отвечал юный Бейтс, —что он без ума от Бетси. Смотрите, как он краснеет. Боже ты мой! Ну и умора!Томми Читлинг влюблен!.. Ох, Феджин, Феджин, вот так потеха!

Потрясенный образом мистера Читлинга — жертвы нежнойстрасти, — юный Бейтс столь энергически откинулся на спинку стула, чтопотерял равновесие и полетел на пол, где и остался лежать, вытянувшись во весьрост (это происшествие отнюдь не уменьшило его веселости), пока не нахохоталсявдосталь, после чего занял прежнее место и снова захохотал.

— Не обращайте на него внимания, мой милый, —сказал еврей, подмигнув мистеру Даукинсу и в виде наказания ударив юного Бейтсарыльцем раздувальных мехов. — Бетси — славная девушка. Держитесь за нее,Том. Держитесь за нее.

— Я хочу только сказать, Феджин, — отозвалсямистер Читлинг, густо покраснев, — что это решительно никого не касается.