Неизвестный террорист - Ричард Фланаган

Пульта она так и не нашла и вдруг подумала: надо бы позвонить Уайлдер. Впрочем, она тут же выругала себя за подобную глупую идею. Разве можно теперь ей звонить? А что, если ее разговоры прослушиваются? И она еще более упорно принялась искать проклятый пульт.

«Министр юстиции Эндрю Кингдон отверг всяческую критику в адрес решительных действий полиции и заявил, что подобные критические высказывания только мешают активизации борьбы с терроризмом», – продолжал вещать диктор.

Пульта не оказалось ни на двух стульях, ни под кроватью, где катались шарики пыли и валялась обертка от упаковки виагры.

«Министр юстиции также сообщил, что им подготовлено соответствующее заявление, и государственные органы относятся к упомянутым вопросам в высшей степени серьезно, поскольку, как заметил министр, у правительства страны нет ни времени, ни средств, чтобы играть в игры».

Куколке наконец удалось обнаружить пульт – он лежал на телевизоре и был попросту незаметен в тени. На нем было столько разноцветных кнопок, что она, пребывая во власти паники, никак не могла припомнить, для чего они предназначены. Больше всего они напоминали ей маленькие разноцветные леденцы.

Зачем слушать заведомое вранье? Вполне возможно, если она больше ничего не станет смотреть и слушать, жизнь ее вновь наладится, станет такой, какой была всего несколько дней назад, и ее горести и печали будут принадлежать лишь ей одной, как и ее надежды и мечты.

Куколка нажала сразу на несколько кнопок, и диктор исчез с экрана, а телевизор «икнул» и отключился.

Затем она подошла к двери своего номера и настежь ее распахнула, надеясь, что ей хоть пару минут удастся подышать свободно, не чувствуя себя пойманной в ловушку. Но подышать свободно не удалось. Перед ней простирался коридор с коричневыми стенами, похожий на туннель, и пахло там не слишком приятно. Стены справа и слева от нее были буквально утыканы точно такими же, как у нее, дверями. Под босыми ногами у Куколки что-то зашуршало, и она, опустив глаза, увидела на полу газету. Заголовки на первой полосе гласили:

Но не это привлекло внимание Куколки. Она так и уставилась на дату. Газета была от 6 марта.

Поспешно покинув гостиницу «Ретро», Куколка нервной походкой двинулась по Питт-стрит в сторону центра. Солнце скрылось за тучей, и небо как-то неприятно померкло, приобретя оттенок грязного асфальта. Но отсутствие солнца облегчения не принесло. А туча казалась похожей на колючий коричневый ковер, который только усиливал влажность и жару, делая их совершенно невыносимыми. Смог душной, смешанной с песком пеленой, расползался по застывшему в безветрии городу, оставляя во рту противный жгучий привкус.

Вокруг все застыло, словно чего-то ожидая.

Куколка чувствовала себя совершенно измотанной – отдохнуть ей так и не удалось, и тело ее явно пребывало не в ладу с собой: ее бросало попеременно то в жар, то в озноб, в желудке будто застрял какой-то отвратительный скользкий комок, губы пересохли и воспалились. Кроме того, у нее разболелась голова, ее слегка подташнивало, а перед глазами все плыло. Она еле брела, и ей казалось, что все ее чувства одновременно и притуплены, и чрезмерно обострены; во всяком случае, она не сразу замечала изменившийся свет светофора, но вздрагивала и начинала нервно озираться, если у нее за спиной раздавался сигнал мобильника.

Пройдя несколько кварталов, Куколка не выдержала и, спасаясь от жары и духоты, нырнула в благодатную кондиционированную прохладу случайного магазина.

И тут же услышала истерический призыв: «Только сегодня! Специальная цена!»

Потом еще: «А теперь двигайте прямиком на красный свет!»

До нее доносились еще какие-то голоса, чьи-то призывы, но о чем они говорили, к чему призывали? Их звучало так много, они «приходили» со всех сторон, торопились, теснили друг друга, но, увы, могли сообщить крайне мало того, что стоило хоть какого-то внимания. И Куколка, некогда способная подобно маленькому радиоприемнику отыскать в «белом шуме» огромного города именно ту музыку, которую хотела послушать, именно ту частоту, на которую хотела настроиться, сейчас ничего этого уже не слышала и не различала.

Ей вдруг показалось, что надо зайти в отдел спортивной одежды для девушек. Там она быстро выбрала легкие, короткие, три четверти обычной длины брючки цвета хаки и белую короткую майку и примерила их; а потом, не снимая с себя новые брючки и топ, протянула продавщице две сотни из оставшихся у нее четырехсот долларов, получила восемьдесят шесть долларов сдачи и, выйдя из магазина, швырнула провонявшее потом платье от Prada в ближайший мусорный бак.

Подходя к станции метро Town Hall, Куколка вдруг поняла, что плывет против течения все возраставшей толпы пассажиров, ибо наступил час пик, и, чтобы как-то пробиться сквозь эту толпу, ей даже пришлось повернуться и идти боком. Билет она купила в автомате, а также приобрела банку энергетического напитка Red Bull и пачку мятного печенья, чтобы хоть как-то позавтракать.

Когда она спустилась на эскалаторе под землю, на платформах оказалось полно вооруженных полицейских с собаками-ищейками, и одна из псин обнюхала ей ноги. Куколка, испуганно подняв глаза, встретилась взглядом с полицейским-кинологом, который моментально все понял и сказал, натягивая поводок и заставляя пса отойти подальше:

– Не беспокойтесь, мисс. Просто в транспорте был объявлен высший уровень опасности. Но у нас все под контролем.

Мужчины в деловых костюмах продолжали спокойно просматривать финансовые документы и читать газеты с заголовками: «Компания Telko вступает в игру»; «Привычную жизнь захлестывает страх перед террористами»; «Банки информируют». Женщины нервно крутили в руках мобильники, как когда-то сигареты. Дети с каким-то странным напряжением следили за этими, исключительно бессмысленными действиями. Куколка выпила энергетический напиток, съела два печеньица и выбросила оставшееся в урну.

На противоположной стене был огромный телеэкран; показывали последние новости – что-то насчет бомбардировок то ли в Израиле, то ли в Ираке. А может, и здесь, в Австралии? Впрочем, этот сюжет быстро кончился, и крошечные зеленые точки, подпрыгнув, как отлично вымуштрованные солдаты, выстроились в огромную надпись:

Куколка порылась в сумочке, но таблеток больше не осталось. Из туннеля ударила волна воздуха, завизжали тормоза, и на станцию вылетел поезд, а телеэкран исчез за длинной серебристой лентой, в которую слились ярко освещенные окна вагонов. Со свистом распахнулись двери, и из вагона вышло несколько человек, а вошло туда куда больше людей, в том числе и Куколка, хотя вагон оказался полупустым, и она легко отыскала местечко подальше от остальных пассажиров.

Поезд мчался сквозь темные туннели, скрипя и содрогаясь всем своим немыслимым весом в десятки тонн железа и стали. Какой-то мужчина, сидевший напротив Куколки, но на пару сидений дальше, читал газету, и даже со своего места Куколка сумела различить на первой полосе огромное фото, словно выплеснутое туда. Это был тот самый снимок, на котором она, закутавшись в покрывало, танцует для американских моряков стриптиз. Заголовок над фотографией, напечатанный крупными буквами, гласил: