Манящий запах жареной картошки - Ирина Степановская

Она, нахохлившись, пробежала мимо, и музыкант в этот день не получил ее денег, но независимо от этого таксе все равно перепало положенное после работы печенье.

Возвращалась из больницы домой она уже поздно. Обругала по дороге спекулянтками плохо одетых деревенских теток, продающих первые ландыши.

«Сейчас выпью чаю и лягу спать!» Но с поворотом ключа из приоткрывшейся двери вырвался на свободу ужасно противный запах: «Черт побери! Я же утром забыла выкинуть мусор!»

На площадке не было света. Она потопала вниз к мусоропроводу. Железный ящик лязгнул и с шумом проглотил ее сверток. Марина повернулась, чтобы идти назад.

На бетонном полу между лестничными площадками лежал подозрительный пакет. «Бомба!» — решила Марина. Вокруг никого не было. На цыпочках обойдя подозрительную находку, Марина стала решать, что ей делать. Звонки в соседние квартиры ничего не дали — не вышел никто.

— Нечего тогда удивляться, что дома на воздух взлетают! — проорала Марина. Тягостное молчание было ответом. На лестнице сильно дуло, Марина высунула ногу из тесной туфли, почесала подошвой о щиколотку другой ноги.

«Кошелка старая! Мусор надо вовремя выносить!» — обругала она себя, но положение это спасти не могло. Вдруг она услышала тонкий писк.

— Новое дело, новорожденного подкинули! — закричала Марина, и на этот ее крик осторожно приоткрылись двери двух соседних квартир. Марина решительно подошла к пакету и развернула его. Там лежали шесть черных мертвых щенков и ползал один живой. Совершенно слепой, очень маленький, белый. За спиной она услышала осторожное шарканье ног и дыхание за плечом. Она обернулась. Раздалось топ-топ-топ назад, и двери закрылись.

— Ну уж нет! Я тут совсем ни при чем! — громко сказала Марина и тоже захлопнула за собой дверь.

«Он умрет», — печально констатировал ее внутренний голос. «Что я могу сделать? — безнадежно спросила Марина. — Я живу одна, у меня никого нет, я считаю копейки… Зачем мне собака?» «Ты можешь взять его, чтобы не дать ему умереть, а потом, когда он подрастет, отдать в хорошие руки!» — «Отдашь его, как же… Кому он нужен! Беспородная тварь…» «Человеческий детеныш, — ехидно возразил внутренний голос, — по сути, ничем не лучше собачьего. Однако его бы ты без помощи не оставила». «Господи, когда же наконец я смогу отдохнуть!» — вздохнула Марина, пошла к холодильнику и налила в блюдечко молоко. Но щенок еще не мог пить. Из последних сил он отполз в дальний угол площадки и там свалился, вытянув лапки. «Умер, наверное», — подумала Марина, но под пальцами ощутила слабое трепетание жизни.

Ей вспомнился музыкант и рядом с ним маленькая собачка. Тяжело вздохнув, она подняла щенка и отправилась с ним в кухню. К двенадцати ночи реанимационные мероприятия были завершены. Завернутый в теплое полотенце и привязанный платком к Марининому животу, новорожденный согрелся. За неимением детской бутылочки в ход пошел носовой платок, смоченный молоком, который щенок сосал. От всех треволнений Марина смогла заснуть только к утру, причем прямо в одежде. Щенка, чтобы не придавить, она положила на другой край постели, но со звоном будильника обнаружила его около своей щеки.

На следующий день Марина взяла отгул и стала умолять мать после выписки приехать к ней.

— Его же надо кормить каждые четыре часа! — уговаривала она родственников.

— Ты же возмущалась тем, как мы эксплуатируем мать! — не удержался и съязвил брат. — Но мы это делали ради детей, не ради собаки!

— Только на месяц! Потом я его отдам в хорошие руки!

Мать согласилась. На работе тоже были осведомлены о Марининых делах.

— Ну, как щенок? — интересовались сослуживцы.

— Прекрасный темперамент, отлично кушает и спит со мной! Правда, изгадил квартиру, но это ничего! — отвечала Марина, и в голосе у нее слышались горделивые нотки.

Лето было в самом разгаре. Уже отлетел тополиный пух, кончилась клубника. Щенок справил двухмесячный день рождения.

— Пора все-таки его отдавать! — Марина всем говорила, что найдет нового хозяина. Она почему-то стеснялась признаться, что щенок теперь занимал всю ее жизнь. Она даже повесила объявление. По нему позвонили в дверь две девчонки, по виду ученицы начальной школы. Марина сказала, чтобы они приходили, когда подрастут и будут самостоятельно принимать решения. Девочки возражали, но как-то вяло.

— А как его зовут? — поинтересовались они перед тем, как покинуть квартиру. Щенок выкатился как белый пушистый шар и храбро залаял. — Ой, какой дуська! — завизжали от восторга девчонки.

Марина специально не давала щенку имени, чтобы не привыкал, а то потом отвыкать будет труднее. А теперь посмотрела на него с большим одобрением, как мать смотрит на повзрослевшего сына, и важно сказала:

— Зовут его Дуськой!

Еще Дуську предложила взять соседка из квартиры напротив. Именно она вышла из квартиры и тут же вернулась назад в ту ночь, когда Марина думала, что в пакете лежит бомба. Соседка хотела, чтобы Дуська стал охранять ее дачу.

— Ну уж нет! — отказала Марина. — Любят приходить на готовенькое! Видят, что собака хорошая, так всякий рад ее взять! А как выхаживать, так простите, пожалуйста. Ни за что не отдам!

— Тогда надо собаке выписать паспорт и сделать прививки! — сказала по телефону Маринина мать. Она уже вернулась к сыну. И вот в очередную субботу Марина завернула Дуську в старую шерстяную кофту, надела вместо туфель кроссовки и отправилась в лечебницу. Она теперь не стеснялась, что у нее нет дорогих туфель. Все настоящие собачники по вечерам гуляли в старой обуви и одежде.

Народу в лечебнице было немного. В приемной сидел в ожидании единственный пациент — небольшой серый пудель в сопровождении своего уже не очень молодого хозяина. И у пуделя, и у хозяина был потерянный вид смирившихся с обстоятельствами существ, причем пудель сидел неподвижно, достойно, а вот хозяин беспомощно озирался по сторонам.

— Что там происходит? — кивнула Марина на дверь, из-за которой раздавался негромкий стук медицинских инструментов.

— Кота оперируют, — глухо ответил ей хозяин пуделя, а его собака посмотрела на них с Дуськой. Мол, вот и с тебя снимут сейчас шерстяную хозяйкину кофту и потащат неизвестно куда испытывать судьбу.

— А вы тоже… э-э-э… на операцию? — спросила Марина, решив, что пудель поник оттого, что его хотят лишить мужского достоинства, как и кота.

— Нет, — тихо ответил мужчина.

Был он симпатичный, но какой-то помятый, неухоженный, в старой коричневой куртке, разношенных сандалетах и видом своим вызывал смятение, беспокойство. Что-то в нем было не так.

— Ветеринар обещал пристроить собаку в хорошие руки. Позвонил мне вчера и велел привести. Договорился с кем-то в специальном питомнике.

— В питомнике? Почему? — удивилась Марина. Пудель с горечью посмотрел на нее с видом овцы, которую привели на заклание, понимая, что судьба его решена. Но смириться с тем, что хозяин от него отказывается, он не мог и поэтому сидел гордо в стороне.