Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

отпускали, словно пытались вынуть мою душу и вытрясти ее как следует.

– Знаете о госпоже Сун?

Это был плохой ход? Почему его глаза темнели и вырывали воздух из моих легких?

– Знаю, – с трудом проговорила я. – Знаю, и до сих пор я хранила ваш секрет и… буду хранить.

– Кто сказал вам?

– Никто.

– И я должен вам поверить?

– Да.

– Почему?

Потому что у тебя нет другого выбора. Потому что ты хочешь защитить свою возлюбленную, к которой отправился первым делом, вместо того чтобы спешить на Гору Лотоса. Я задержала дыхание, чтобы не выплеснуть эти слова ему в лицо. Неужели он так любит ее?

– Потому что я ваша должница и всегда держу слово.

Отпустил. Наконец между нами было расстояние и я могла сделать вдох.

– Идите за мной.

Я думала, он отведет меня к прекрасной госпоже Сун и я удостоюсь чести познакомиться с его возлюбленной, но куда там. Он пошел прочь от этого неприметного домика.

– Глава Бай! – я догнала его, – разве вы не…

– Что?

– Ничего.

Я отставала от него на полшага, чтобы спастись от холодных глаз.

– Как мальчик?

– Еще не очнулся.

– Ваши раны?

Заметил? Или ему доложили? Я не хотела, чтобы он знал, я пыталась перехватить его в Шаньлу вовсе не затем, чтобы он видел мою слабость.

– Я… я должна признаться.

– В чем?

Говорить с ним на ходу было куда лучше, чем стоять под пристальным взглядом.

– Я солгала. Я сказала, что вы дали разрешение привезти Хуаня в Учение.

Я ждала его реакции, но он молчал.

– Вы бы не лишили его единственной надежды на спасение, поэтому я…

Он резко остановился, и я снова перестала дышать.

– Вы думаете, что хорошо знаете меня, раз решили, что я непременно позволил бы вам сделать это?

– Вы правы, я не знаю вас. Но если бы вы отказали, я бы все равно поступила так же.

– Снова бы ослушались приказа?

– Учение Лотоса всегда ценило жизнь и помогало людям. Если бы вы запретили мне спасти сяо Хуаня, значит, вы недостойны быть Главой этого Учения.

Я бросала ему вызов. И мне оставалось только надеяться, что он просто испытывал меня. Он бы не запретил. Бай Син, которого я знала в детстве, не запретил бы.

– И вы не боитесь говорить мне это?

Слишком близко, я хотела сделать шаг назад, но это бы значило, что я отступаю.

Он был прав, я не знала его. Мы оба уже не были теми детьми, но все же. Молодой господин Бай, который вкладывал в мои руки кисть, был благороден и справедлив. Это он учил меня, что власть – груз и лишь сердце чище и прочнее алмаза может выдержать его и выстоять. Бай Син, стоящий передо мной, уже мог позабыть об этом. И я лишь надеялась, что его сердце, как и его память, остались неподвластны сухим ветрам.

– Это Цзе Цзин научил вас быть такой бесстрашной?

Его ледяное дыхание. Мой немигающий взгляд.

Не Цзе Цзин. Ты. Мое лицо горело, я чувствовала, как меня обдает холодом от одного воспоминания: «Ты не можешь быть такой слабой».

– Вы сейчас же возвращаетесь на Гору Лотоса и до моего возвращения не делаете оттуда ни шагу.

Я все еще смотрела на него, и мои глаза пылали. Он повторил:

– Сейчас же.

– Слушаюсь.

Я вернулась, так и не увидев генерала Лина. «Сейчас же» Главы Бая звучало строго, а я уже достаточно рассердила его. Покидая Шаньлу, я вспомнила, что так и не спросила о его ране. Но напоминать ему лишний раз о моих ошибках сегодня не стоило. Удаляясь все дальше от города, я даже признала, что он имел право сердиться на меня, ведь я сорвала свидание. Конечно, он должен был злиться, особенно теперь, когда посторонний человек знал его тайну. Но я бы не стала играть нечестно. Как бы я ни лгала себе, он не был посторонним для меня. Иначе я бы не думала об этом так долго.

Только одна мысль никак не давала мне покоя: почему каждый раз, идя против него, я чувствовала, будто иду не просто по тонкому льду, а играю с огнем?

4

Я вернулась в Учение, все еще не зная, чего ждать от Бай Сина. Он мог в ту же минуту выставить меня из Учения, но он не стал. Значит, напрасно пугал своим бессердечием. Он бы позволил спасти сяо Хуаня.

– Где ты была?

Я слишком много думала о Главе и не заметила, как попалась на глаза Тан-Тан.

– В Шаньлу.

– Зачем?

Я достала сверток с печеньем и протянула его И Тан.

– Спрячь! – она начала оглядываться и зашептала: – Мы с госпожой Лу никогда не проносили его в Учение. Госпожа Ду будет злиться, если узнает.

– Тогда съем сама.

– Не приноси больше.

– Давай спор. Победишь меня – и я не стану нарушать правило.

– Ты еще ранена!

– Ну, не хочешь – как знаешь.

Я надкусила печенье и прошла мимо нее.

– Гао Фэнь! Почему ты никогда не слушаешься?

Я обернулась и помахала перед нею свертком:

– Я спрячу их в комнате.

– Не смей! Если наставница…

Но я уже побежала, дразня ее свертком. И Тан бросилась за мной. Раны болели, но отчего-то я не могла перестать смеяться. Я обернулась: она злилась, но чувствовала то же самое – жизнь.

– Гао Фэнь! – Вдруг ее лицо исказилось ужасом, а я в кого-то врезалась.

Я тут же спрятала сверток с печеньем за спину и принялась извиняться. Но стоило мне поднять голову, слова оборвались.

– Пр… Страж Вэнь!

Она смотрела на меня с каким-то гадливым презрением.

– Госпожа Гао?

– Наставница, вы вернулись… – И Тан поклонилась и потянула меня за рукав.

Я поспешно выказала свое почтение Призраку Вэнь, решив больше не смотреть ей в глаза.

– Слышала, вы своевольно вернулись в Учение, госпожа Гао?

– Я вернулась по приказу Стража Цзяня.

– Тогда уж лучше б не возвращались. Что она прячет, И Тан?

– Не знаю, наставница, что-то из города.

– Показывай.

Я вздохнула и протянула старухе сверток.

– Что это?

– Печенье.

– Здесь запрещено прятать еду в комнатах.

– Тогда я немедленно съем его при вас.

Я улыбнулась и развернула сверток. Глаза Призрака Вэнь уже начали испепелять меня.

– Госпожа Гао, кажется, вам трудно привыкнуть к здешней жизни. Не лучше ли вам поискать для себя другое место?

– Я уйду, но только если Глава Бай прикажет.

– Хорошо.

Старуха довольно кивнула, будто я только что пообещала ей убраться восвояси.