47 - Алексей Чумаков

Мои паспортные данные были запротоколированы ею во время допроса. Остальные интересовавшие ее сведения она нашла в архиве. Ни для кого не секрет, что сотруднику правоохранительных органов не составит труда найти развернутое досье на кого угодно. Также под предлогом секретной операции она оформила какой-то мобильный номер на имя моей супруги. Видимо, благодаря служебным связям, это удалось сделать задним числом, а дальше оставалось только обратить на себя внимание.

Возможно, ее сломило одиночество или неудовлетворенность, кто скажет? Но почему именно я превратился для нее в навязчивую идею? И почему она вдруг решила, что дух моей жены вселился именно в нее, как она написала в своем дневнике? Ответ прост: девушка сошла с ума, как и многие другие в те дни. Боюсь, что более точного объяснения уже не найти.

Мне очень жаль, что, следуя по моим стопам, она совершила такой же страшный поступок. Я до сих пор чувствую себя отчасти виновным в ее смерти и, наверное, никогда не смогу это забыть.

С работы я уволился, по сей день нахожусь в свободном плавании. Впрочем, даже если бы я и захотел там остаться, ничего бы не получилось: контора закрылась, а офис теперь снимает другая компания.

Мне удалось узнать, что несколько моих коллег тоже пострадали, но некоторые все-таки пришли в себя, как, например, та полная блондинка, работавшая за соседним столом. С ней мы поддерживаем связь и по сей день, сдружившись на почве общих проблем. Другая, темноволосая, та, которую возмущал мой разговор с системным администратором, зарезала своего супруга кухонным ножом и сейчас находится в изоляции.

Девушка, не выговаривающая букву «р», просто пропала. Насколько мне известно, она тоже была не в себе. Если верить слухам, она со своим молодым человеком уехала из города, отказавшись от какого-либо лечения. Надеюсь, ей стало лучше, и она, как и планировала, вышла замуж и занялась фотографией – дай-то Бог!

Что касается секретарши, бедняжка так и не пришла в себя и сейчас находится в психиатрической больнице. Смерть начальника, который ее обеспечивал, лишь усугубила упадническое состояние молодой женщины. Будучи далеко не моделью с обложки, слишком непросто найти адекватную замену богатому толстяку, а тут еще и этот массовый психоз… В общем, так ничего не умеющая девочка с необоснованными амбициями осталась на улице. А там ее уже ждали крепкие люди в белых халатах с успокаивающими пилюлями.

Прыщавый компьютерщик, по-моему, так ничего и не заметил. Как мне кажется, он никогда и не был психически здоров. Эпидемия не слишком повлияла на его и без того сумасшедшее поведение. Наверняка сидит сейчас где-нибудь у компьютера, пьет кофе с печеньками и лазает в каком-нибудь нереальном мире.

Но, надо признать, его проблема с непонятными сообщениями в чате была вполне реальной. Как оказалось, писал ему шеф, у которого была серьезная паранойя на почве обмана со всех сторон. Толстяк, не доверяя никому из своих работников, воспользовался услугами посторонних хакеров, чтобы инкогнито заглядывать во все уголки виртуального пространства офиса. Контролируя в Сети даже системного администратора.

Уж не знаю, специально или случайно, но именно босс и отправил сисадмину тот видеофайл, на котором была запечатлена сорок седьмая квартира.

«А при чем тут босс?» – спросите вы.

Очень даже при чем!

Каково было мое удивление, когда выяснилось, что соседка, чей труп я нашел в ванной, была родственницей моего начальника! Вы будете смеяться, но из-за ее квартиры началась настоящая война. Целая орда внучатых племянников и троюродных сестер сцепилась из-за сомнительного наследства не на жизнь, а на смерть. А ведь при жизни старушка была очень одинока. Но стоило ей отойти в мир иной, как тут же масштабам ее «дружной» семьи можно было позавидовать.

Во главе этой стаи падальщиков был мой шеф. Он был одним из первых, кто мог откусить лучший кусочек, но проиграл – умер от инфаркта. Судьба – непредсказуемая штука.

Девушка, попавшая под автобус, как я и предполагал, была задавлена насмерть. После выписки из больницы мне пришлось давать показания в суде как единственному вменяемому свидетелю происшествия и первому сообщившему о несчастном случае. По итогам долгих заседаний, водителя признали психически невменяемым и отправили в дом для умалишенных.

Карлика, которого я спутал с девочкой в автобусе, мне довелось встретить еще дважды. Первым делом, я, конечно, извинился перед ним, но прощения не удостоился. Зато в следующий раз он кивнул мне в знак приветствия, что означало более благосклонное отношение к моей персоне.

Несколько раз был на остановке, искал пожилого бездомного, но тщетно. Я просто хотел рассказать ему свою историю, быть может, потому что, в отличие от других, он умел слушать. Но встретиться нам больше не удалось: как я узнал позже, он скончался в ту ночь, когда мы с ним попрощались. Об этом мне сообщила его дочь, когда я, как и обещал, отвез ей деньги.

Мы встретились на пороге ее дома, недалеко от города. Это была очень милая молодая женщина с грустными зелеными глазами, закутанная в теплый палантин. Она призналась, что знала о жизни отца намного больше, чем тот думал: знала, где и как он жил, знала, что он приходил посмотреть на внука и изредка передавал сладости через учительницу, знала, что отец безоглядно любил их.

Она уж было хотела помириться, прекратить этот глупый никчемный бойкот, но не успела. Не успела сказать, как он ей нужен, как она скучает и что давным-давно простила его… Она не успела сказать главные слова, которые сделали бы его самым счастливым человеком на земле, всего лишь слова, и только.

Не бывает рано говорить родным людям о своей любви, но бывает слишком поздно, чтобы быть услышанным ими. Винить себя в несвоевременности – слишком тяжелый груз, с которым невозможно чувствовать себя счастливым. Отныне это ее крест.

Она также рассказала мне, что после смерти матери отец лишь однажды попытался выстроить заново свою личную жизнь. Но он так и не смог решиться на этот шаг, боясь наткнуться на еще большее непонимание с ее стороны. А я слушал заплаканную девушку и недоумевал оттого, насколько эгоистичными порой бывают родные люди. Насколько просто сломать чужую жизнь, спекулируя чувствами человека и ничего не давая взамен.

В почтенном возрасте поиск второй половинки – слишком деликатное дело. И фразу «пока смерть не разлучит вас» приходится понимать, как никогда, буквально. Ошибиться уже нет права – ни во имя себя, ни во имя других, ни даже во имя любви. Это последний шанс, а когда звучит слово «последний», слушать приходится не только сердце.

Вот и этот старик, взвесив все «за» и «против», в тот момент не решился на новую семью. Он расстался с женщиной незадолго до того, как должен был переехать к ней и, возможно, обрести новый дом. Та, в свою очередь, не смогла перенести такой удар на склоне лет, и помутнение рассудка не заставило себя долго ждать. Тут и без всеобщего психоза достаточно причин. Вскоре бедная женщина покончила с собой.

Произошло это в день запланированной, но так и не случившейся свадьбы, о которой мечтает любая женщина. Бедная или богатая, красивая или дурнушка – каждая хочет надеть свадебное платье и хотя бы один день быть самой счастливой на свете! Платье «от кутюр» или сшитое собственноручно – неважно. Куда важнее – с кем и ради чего.