Вам меня не испугать - Дженнифер МакМэхон

Любой из этих людей может быть Нептуном, подумала она, повернувшись к тощему бармену. Любой из них.

– Если хотите заказать еду, нужно сесть за столик. – Бармен едва взглянул на них, продолжая заниматься своим делом.

– Нет, сегодня мы не будем есть, – сказал Сид. – Мы тут кое-кого ищем.

Реджи была уверена, что как только они узнают, кто она такая, то похлопают ее по спине и расскажут все, что нужно знать.

– А кто не ищет? – хихикнул коротышка.

– Разве вам уже не пора спать, детки? – вздохнул бармен. – Наверное, ваши мамы уже беспокоятся, куда вы пропали.

Он бросил взгляд на дверь, где должен был стоять вышибала, но Терри разговаривал с одним из игроков в бильярд и не заметил этого.

Чарли начал мало-помалу отступать к двери.

– Скажи им, кто ты такая, – посоветовал Сид и подтолкнул Реджи. Она положила ладони на шершавую стойку с нацарапанными инициалами давно забытых любовников или завсегдатаев, умерших от цирроза.

– Я – дочь Веры Дюфрен. Вы ее знаете?

– Все знают Веру, – произнес коротышка и гаденько засмеялся.

Тощий бармен на минуту оторвался от работы и поднял голову. Его глаза были тусклыми и водянистыми, из носа текло. Реджи улыбнулась от сознания того, что имя ее матери было входным билетом. Теперь она продвинется вперед.

– Не знал, что у Веры есть ребенок, – признался бармен.

– И я тоже, – сказал коротышка.

На какое-то время воцарилось молчание. У Реджи разгорелись щеки, и она почувствовала, как жар прострелил в ее здоровое ухо, отчего оно сделалось пунцовым.

Из музыкального автомата зазвучала песня «Америка».

Я ехал в пустыне на безымянной кобыле,

Было бы славно, если бы дожди полили…

«Взлетная дорожка» явно отставала по части музыки. Среди треков не было песен Мадонны и дуэта «Уэм».

– Она репетировала пьесу в Нью-Хэйвене, – сказала Реджи. – Мы надеялись найти кого-то из ее театральных друзей и поговорить с ними.

Бармен прищурился, глядя на нее.

– Пьесу?

– Да, в Нью-Хэйвене, – повторила Реджи.

Тот лишь покачал головой.

– Реджи сказала, что ее мать собиралась выйти замуж, – добавил Сид. – Есть идеи, кем мог быть этот счастливчик?

– Замуж? – спросил коротышка. – Вера? – Он снова затрясся от смеха. – Ну-ну!

– Копы уже были здесь и спрашивали про нее, – проворчал бармен. – У нее неприятности?

– Возможно, – сказала Тара.

– А может быть, она просто залегла на дно, – сказал коротышка. – Вера так иногда делает.

Один из байкеров, игравших в бильярд, вдруг завопил: «Дьявол!»

Реджи обернулась, высматривая материнскую версию «старины Дьявола» с рогами, копытами и вилами, но потом поняла, что речь шла просто о неудачном ударе во время игры. Байкер в черной ермолке хлопнул своего соперника по плечу и произнес:

– Пятьдесят баксов, вынь да положь!

Реджи повернулась к бару.

– А вы пробовали поискать в ее логове? – спросил мужчина в форме охранника. На его нашивке значилось имя «Дуэйн».

– Мы только что из ее дома, – сказал Сид.

Охранник улыбнулся с видом «какие же вы глупые детки» и покачал головой, словно это его не удивило.

– Не в доме, а в ее логове. Она всегда держала комнату у Алистера. Это примерно в двух милях дальше по дороге. Место называется «У аэропорта», там сдают в наем однокомнатные квартирки.

Чарли и Реджи сидели друг напротив друга за столом на кухне, и между ними поднимался пар из кофейных чашек. На столе лежал утренний выпуск «Хартфорд Экземинер» с фотографией Тары на первой полосе. В нижнем левом углу поместили старую фотографию Веры. Реджи пробежала глазами статью.

– Вот дерьмо, – сказала она. – Им все известно. Здесь сказано, что Тара работала здесь, ухаживала за моей мамой.

Чарли кивнул и потянулся за кофе.

– Меня удивляет, что им понадобилось так много времени.

Реджи раздраженно сложила газету.

Чарли принес из деревянного домика свою гитару, и теперь она лежала на одном из кухонных стульев, как молчаливый и бдительный старый друг, присоединившийся к ним за кофе.

Реджи сделала себе тройной эспрессо и американо для Чарли.

– Великолепно, – сказал он, когда сделал глоток. – По-любому лучше, чем моя растворимая бурда.

– Будь осторожен, – с лукавой улыбкой предупредила Реджи. – После того как попробуешь настоящий кофе, обратного пути уже нет.

Чарли отпил еще немного и обвел взглядом кухню.

– Не могу поверить, что твоя тетя до сих пор живет здесь. Этот дом слишком велик для одного человека. Невозможно за всем уследить.

– Ну, как видишь, она не вполне справляется со всем, что тут есть.

– Как думаешь, мне стоит оставить ей визитную карточку? Будет ли она рассматривать возможность продать этот дом и переехать в более удобное место? За фермой Миллера есть новые кооперативные дома, и там попадаются действительно чудесные квартиры.

Реджи покачала головой.

– Она никогда не уедет отсюда. Она… – Реджи поискала верное слово, – …она слишком прочно связана с этим домом.

Она не могла представить свою тетю в каком-то другом месте.

Дом «Наутилус», который проектировала Реджи, был бы идеальным жильем для одного человека, который находится в движении. Лорен могла бы пересечь страну, переезжая от одного места с хорошей рыбалкой к другому. Но она никогда не пойдет на это. Она как будто стала частью своего дома: женщиной из камня и цемента, такой же холодной и непреклонной, как футовые каменные стены семейной крепости.

Как по сигналу, в кухню вошла Лорен и поставила в раковину грязную тарелку.

– Ты помнишь Чарли Бэрра? – спросила Реджи.

Лорен недоверчиво посмотрела на гостя.

– Да, конечно. Приятно снова видеть тебя, Чарльз.

– Вас тоже, мисс Дюфрен. – Чарли одарил ее лучезарной улыбкой, но выражение лица Лорен осталось неизменным.

– Как поживает твой отец? – спросила она.

– Спасибо, замечательно. Теперь, когда он вышел в отставку, то занят еще больше, чем раньше. Приобрел яхту и постоянно выходит на рыбалку.

Лорен скованно кивнула.

– А как твой дядя Бо?

Чарли уставился в пол.

– Не очень хорошо. У него рак.