Служу Престолу и Отечеству - Игорь Черепнев

– А так, Гриш, зови меня Денисом…

Вчера засыпал под болтовню новоиспеченного унтер-офицера Котяры, а проснулся уже от Дашиного шепота.

– Просыпайся, соня… Денис, проснись, у нас мало времени…

– Доброе утро, любимая!..

Даша чмокает меня в щеку и забавно морщит носик.

– Фу, колючкин!.. Давай, просыпайся, надо делать перевязку, скоро парикмахер придет, побреет тебя. Только что сообщили, что сегодня его величество приедет. И чтобы тебя привели в божеский вид… Федор, помоги, пожалуйста!..

Появившийся Кот уже привычно и, главное, безболезненно переводит меня в полувертикальное положение, пока моя медсестричка меняет повязку на боку, затем на руке, щедро поливая засохшую корочку перекисью. Потом доходит очередь и до головы. Сняв бинты, Даша удивленно смотрит на меня.

– Денис, ты где и когда ударился?.. У тебя на лбу – синяк, раньше его не было!

– Да вроде не бился головой… Да и обо что тут можно удариться?

– Не знаю. Здесь не больно? – Пальчики аккуратно прикасаются ко лбу. В том самом месте, куда стукнул своим посохом Мартьяныч в моем сне…

* * *

После того, как надо мной поколдовал «цирюльник», я стал похож на младенца-именинника, в смысле, в белых повязках и чисто выбритый. А спустя совсем немного времени начались эти самые «именины». Даже через прикрытые двери была слышна торопливая возня в коридоре. Даша, взволнованная и непривычно притихшая, сидела рядом, как и полагается образцовой сестре милосердия. Криков «Едуть!!!», само собой, не было, но по вдруг наступившему затишью стало понятно, что – уже всё! Приехали!..

Дверь распахивается, и в палату входит император Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и далее по тексту… Его императорское величество Николай II! В сопровождении великой княжны Ольги Николаевны и нескольких флигель-адъютантов. Моя милая приседает в изящном реверансе, а мне почему-то хочется даже лежа вытянуться по стойке смирно. Потому, что в комнату вошел Монарх. Человек, которому я присягал. Человек, облеченный Властью. Хотя с виду – простая гимнастерка, полковничьи погоны с вензелем, тщательно расчесанные борода и усы, высокий лоб с небольшими залысинами, немного прищуренные глаза…

– Здравствуйте, штабс-капитан!.. Не удивляйтесь, я не оговорился. – Самодержец делает знак одному из свитских, тот открывает кожаный бювар и зачитывает торжественным тоном:

– Божьей милостию мы, Николай Второй, император и самодержец Всероссийский…

Не Левитан, конечно, но близко к этому. Величественно так и торжественно излагает…

– …В воздаяние усердной и ревностной службы, а тако же свершенного на поле брани самоотверженного подвига, Всемилостивейше пожаловали мы вас воинским чином штабс-капитана со старшинством…

«Блин, о как!.. Из грязи в князи… С летёхи на капитана перепрыгнул…»

Глашатай тем временем достает другую бумагу…

– …Указом в двадцать четвертый день сентября тысяча девятьсот пятнадцатого года, Капитулу данным, жалуем вас Кавалером Императорского Ордена Святого Равноапостольного князя Владимира с ношением знака Ордена четвертой степени с мечами и бантом…

Другой сопровождающий при этих словах, видя, что правой рукой мне взять никак не получится, кладет коробочку с орденом на тумбочку. Туда же приземляются папочка с Указами и новенькие погоны с четырьмя звездочками на каждом.

Все, что удается выдавить из себя, так это хриплое:

– Служу Престолу и Отечеству, ваше императорское величество!

Император, подойдя к койке, негромко произносит:

– Хотя это производство и вне правил, однако причина тому весомая. И в это производство уже зачтено ваше право, как георгиевского кавалера, на испрошение следующего чина. Помимо всего, что я должен был сделать официально, хочу поблагодарить вас, как отец, дочь которого вы спасли, самоотверженно рискуя своей жизнью. Мне доложили, что у вас скоро свадьба и ваша невеста присутствует здесь. – Царь смотрит на мою медсестричку, смущенно краснеющую при этих словах. – Когда у вас появятся свои дети, вы поймете мои чувства.

Великая княжна подходит и становится рядом с отцом.

– Я бесконечно благодарна вам за спасение… Мне было бы очень неловко выразить свою благодарность… иными способами… Поэтому позвольте я сделаю свадебный подарок вашей невесте…

Вконец засмущавшаяся Даша принимает из рук княжны небольшой длинный футлярчик, еле слышно благодарит ее высочество.

– Мне посоветовали причислить вас и вашу роту к своему конвою, – продолжает тем временем Николай II. – Но, тем не менее, я хочу услышать ваше мнение.

Вот, блин, и этот туда же!.. И как мне теперь отказать самому царю?..

– Прошу покорнейше простить, ваше величество… Я хотел бы со своим отрядом остаться на фронте… Мои солдаты всё же обучены прорывать оборону противника, действовать в тылу у неприятеля…

Один из флигель-адъютантов подходит сзади и что-то шепчет императору. Николай II заинтересованно смотрит на меня.

– Мне докладывали, что после сдачи Ново-Георгиевской крепости из окружения вышел батальон двести сорок девятого Дунайского полка и какой-то партизанский отряд… Это были вы?

– Так точно, ваше величество!..

Самодержец хочет спросить еще что-то, но потом передумывает и закругляет беседу.

– Я рад, что в столь тяжкий для России час офицеры рвутся в бой. Надеюсь, что еще услышу о ваших подвигах… Выздоравливайте, штабс-капитан!..

Один из адъютантов после ухода августейших особ задерживается.

– Господин штабс-капитан, остальные документы получите позже с нарочным. – Видя мое недоумение, быстренько поясняет: – Вам отныне пожалованы фамилия Гуров-Томский и личный герб, который, впрочем, в Гербовом отделе еще не успели разработать. Диплом вам пришлют позже. Также вам пожалованы ежегодная пенсия в размере трех с половиной тысяч рублей, разовая выдача в такой же сумме, и, если бы вы согласились служить в лейб-конвое, получили бы дом в Царском Селе, а так… Обратитесь позже в Департамент уделов с прошением… Всего хорошего…

* * *

Ф-ф-ух, после их ухода даже дышать стало легче!..

Даша восхищенно ахает, открывая футлярчик, затем показывает мне содержимое. На синем бархате лежит ниточка жемчуга, посередине, в качестве подвески, жемчужина побольше, обжатая лепестками какого-то белого металла, две такие же – в качестве сережек.

– Тебе нравится? – задаю дурацкий вопрос, всё и так видно, но надо мою ненаглядную срочно выводить из ступора.

– Ты что?! Это же!.. – Видя мою улыбку, она приходит в себя. – Издеваешься, да?

– Нет, что ты! Просто тебя эта побрякушка загипнотизировала. Вот и хотел обратить на себя внимание.