Лунная тропа - Сара Джио

– Так ты не забыла, – улыбается она мне.

– Это была единственная книжка, после чтения которой ты спокойно засыпала по вечерам, – говорю я.

– Помнишь, как мы искали на каждой странице мышку?

– Ты обожала это занятие, – смеюсь я. – Да и я тоже.

– Почитай это девочке, Джун, – просит Эми, передавая мне книжку. – Как читала мне в детстве.

Я осторожно перекладываю малышку так, чтобы видеть страницы, и начинаю читать своей обожаемой племяннице ее первую сказку.

– «В большой зеленой комнате…»

Эми не скрывает слез, а вот я старательно отворачиваюсь, чтобы она не заметила моих.

* * *

Две недели спустя, когда мы с Гэвином едем в больницу, звонит мой мобильный.

– Эми больше нет, – рыдает в трубку мама.

В этот момент я ненавижу себя за то, что решила утром съездить домой, чтобы помыться. Задержись я подольше, могла бы уловить ее последний вздох.

– Ох, мама, – плачу я.

Слышно, как где-то в отдалении похныкивает ребенок.

– Мы должны держаться, – говорит мама. – Ради малышки Руби.

– Да. – Я пытаюсь собраться с силами.

– Нам нельзя обманывать ожиданий Эми.

Я заканчиваю разговор, и Гэвин бережно сжимает мою руку.

– Мне очень жаль, – произносит он.

Мне тоже.

Итак, Эми больше нет. Нет моей младшей сестрички. Я вспоминаю, как защищала ее в детстве от забияк, когда мы играли на школьной площадке. Но от одной большой неприятности мне все-таки не удалось ее уберечь. От рака. Он нанес ей смертельный удар. Хорошо еще, что позволил ей выносить малышку Руби.

* * *

Эми не хотела, чтобы для нее устраивали погребальную церемонию, так что слова прощания мы приберегли для кладбища. Я кладу на гроб букет роз, опускаюсь на колени и прощаюсь со своей сестричкой.

– Эми, – говорю я сквозь слезы, – я и подумать не могла, что когда-нибудь наступит этот день. Как-никак я должна была уйти первой. Это неправильно, что старшие сестры переживают младших, – печально улыбнувшись, я стираю со щеки слезу. – Но я прощаю тебя за это, как простила когда-то за то, что ты стащила мою игрушку, исписала чернилами мою любимую книжку и порезала ножницами мое красное платье. Ты знаешь, о чем я. Я прощаю тебе и более серьезные проступки – те, которые возвели между нами стену молчания. Но нас уже не разделяет прежняя обида. То, что случилось, было частью моей истории, частью моего путешествия в этой жизни. Можно сказать, что я даже благодарна судьбе за это. И тебе я тоже благодарна. Ты не заслуживала того, чтобы тебя исключили из моей жизни. Поверь, мне бы очень хотелось повернуть время вспять. Но сейчас нам пора попрощаться. И не тревожься о малышке Руби. Я обязательно расскажу ей о ее замечательной мамочке. Мы будем гулять с ней там, где когда-то гуляли с тобой. Она вырастет, слушая твою любимую музыку. И я буду любить ее, Эми. Я буду любить ее каждой клеточкой своего сердца – за нас обеих. Так что не тревожься о ней, дорогая сестричка. И я обязательно буду читать ей, как когда-то читала тебе, – достав из сумочки потрепанную книгу, я в последний раз читаю Эми «Баю-баюшки, луна».

– До свидания, сестричка, – плачу я, положив руку на гроб. Мне вспоминаются Руби и Маргарет. «Операция “Сестры”». Наверняка они бы гордились мною. – Я люблю тебя, Эми. Я всегда буду любить тебя.

Я чувствую у себя на плече руку Гэвина и послушно следую за ним к раскладным стульчикам, которые стоят в стороне. Тут я зарываюсь лицом в его плечо и даю волю слезам.

Вскоре до меня доносится голос мамы.

– Джун, – зовет она. – Посмотри на малышку Руби! Быстрее!

Я тороплюсь, чтобы узнать, что ее так потрясло. Руби смотрит на нас ясными глазками, а губки ее складываются в некое подобие «о», после чего уголки их поднимаются вверх.

– Это она в первый раз нам улыбнулась, – говорит мама сквозь слезы.

Я бросаю взгляд на небо. «Видишь, Эми, – шепчу я, – твоя девочка только что тебе улыбнулась».

Всю следующую неделю мама жила в моей квартирке. Дни и ночи сменяли друг друга, а я их даже не замечала. Так бывает, когда мало спишь или горюешь. Или когда случается и то и другое сразу. Но малышка Руби не позволяла нам раскисать. Пеленки, бутылочки, улыбки. И так день за днем.

– Думаю, ты неплохо справляешься, – сказала этим утром мама, наблюдая за тем, как я кормлю Руби из бутылочки. Сняв со стула джинсы, она сунула их в свою сумку.

– Погоди, погоди! Ты что, уже уходишь?!

– Я больше не нужна тебе, детка, – улыбается мама. – Вы вполне управитесь и без меня. К тому же, – добавляет она с ноткой сожаления, – из тебя уже получилась такая мать, какой я никогда не стану.

Малышка Руби сонно зевает, и я укладываю ее в кроватку.

– Но я же…

– Ты справишься, – повторяет мама. – Мы с Рэндом на пару деньков уедем из города, но к презентации я обязательно вернусь, обещаю тебе.

Во мне мгновенно вспыхивает раздражение. Я сержусь на маму за то, что она оставляет меня в такой момент. Мы лишь вчера разослали сообщения в газеты, да и с приглашениями пока не все ясно. Мне придется разрываться между ребенком и делами. С другой стороны, мне не в чем ее винить. Это моя жизнь, а она должна жить своей. Если трагическая смерть Эми чему-то меня и научила, так это не таить зла на близких. Мама – это мама. Эгоистичная и непредсказуемая, но способная на широкие жесты. Это не мешает мне любить ее и прощать ей разного рода промахи, как мелкие, так и более значительные.

– Ладно, – говорю я, – когда-то это все равно должно было произойти.

– Чего ты боишься, детка?

– Сделать что-нибудь не так, – честно отвечаю я. – Посмотри, какая она хрупкая. Что, если я уроню ее? Или забуду покормить? Или…

– Не забудешь, – говорит мама. – А если вдруг в чем-то и ошибешься, ничего страшного.

Она берет сумку и направляется к лестнице.

– Я буду к вам заглядывать, – обещает она. – К тому же ты всегда можешь рассчитывать на помощь Гэвина.

– Верно, – улыбаюсь я. – Он с ней здорово ладит. А Руби нравится «Антонио». Помнишь, она все плакала вчера, когда ты уезжала на йогу? Я принесла ее в ресторан, и там она сразу успокоилась.

– Ты справишься с ролью мамы, детка, я даже не сомневаюсь.

Я киваю.

– Пока, мам.

Она уходит, и мы с Руби остаемся вдвоем.

* * *

Вечером Гэвин приносит ужин из ресторана. Вместо того чтобы накрыть на стол, мы расстилаем на полу одеяло и едим рядом с Руби, у которой наступает ежевечернее «время животика». Я прочитала о нем в Интернете и запаниковала, что мы упустили почти три недели бесценного времени для наблюдений за тем, как малышка учится поддерживать головку. Правда, Гэвин заверил меня, что горб у нее от этого не появится.