Шура. Париж 1924 – 1926 - Нермин Безмен

4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ.

Это случилось 1 ноября 1905 года.

Анастасия и Милица не только потешили свое тщеславие, познакомив крестьянина с императорской четой, но и видели в Распутине своего агента. Тот должен был стать глазами и ушами сестер в самом ближнем кругу царской семьи, а кроме того – воздействовать на государя, влиять на исход политических игр.

Именно знакомство Распутина с важными для России фигурами вроде черногорских принцесс помогло ему завоевать расположение Николая II и его семьи, а также стать практически неприкасаемым для противников. Разумеется, спустя некоторое время бывший крестьянин смекнул, что теперь может не просто пророчествовать и врачевать, но и давать императору и его окружению политические советы.

В день, когда Распутин привел свою любимую дочь Марию на ужин к царю, мистик ощутил опьяняющее желание добиться власти.

Мария Распутина росла, наблюдая за светской жизнью отца в столице. Любимый ею человек, часть ее семьи, для других он становился загадочным старцем.

Когда у царевича Алексея случались приступы гемофилии, сопровождавшиеся сильной болью и бесконтрольным кровотечением, Распутин помогал мальчику – это успокаивало его мать, Александру Федоровну. Вести об этом тут же разлетались по Петербургу, так что количество поклонников старца продолжало расти.

С другой стороны, используя свой авторитет для влияния на государственную политику, Распутин нажил много врагов как среди тех, кто хотел защитить Россию и монархию от падения, так и среди антимонархистов.

Вступление России в Первую мировую войну спровоцировало как среди простого народа, так и среди дворянства рост недовольства императрицей, урожденной принцессой Викторией Алисой Гессен-Дармштадтской, дочерью великого герцога Гессенского и Прирейнского Людвига IV и герцогини Алисы, дочери британской королевы Виктории. С первых дней ощущавшая одиночество и нелюбовь к себе со стороны Романовых и двора, так и не ставшая своей на чужбине, государыня замкнулась в себе, до поры ограничившись в придворной жизни узким кругом приближенных и семейными делами. В этом ее поддерживали Распутин, Анна Вырубова и черногорские принцессы Стана и Милица. Вдали от реальности, окруженные мистикой и молитвами, императрица и ее семья позволили Распутину занять место советника при дворе. Когда Александра Федоровна писала мужу в ставку, то непременно упоминала «Друга», наставлениям которого следовала вся императорская семья.

Распутин находился под надзором «охранки», или Охранного отделения, по особому указу царя и за ним тщательно следили, чтобы выяснить, с кем общается старец. Таким образом, на виду у императора были как друзья, так и недруги Распутина. Именно поэтому князь Феликс Юсупов, в попытках завоевать доверие Распутина, посещал его скрытно. Никто не должен был узнать о связи князя с этим человеком.

Князь Юсупов делился своими планами относительно Распутина только с тремя близкими людьми – своими сообщниками. Все четверых объединяла ненависть к старцу, фактически руководившему императрицей, которая с отъездом царя в ставку не стеснялась вмешиваться в государственные дела. Важно также отметить, что одним из первых вызвался участвовать в опасном заговоре великий князь Дмитрий Павлович.

Распутин был убит 17 декабря 1916 года (30 декабря по новому стилю) во дворце Юсуповых на Мойке. Согласно показаниям заговорщиков, его заманили во дворец под предлогом знакомства с супругой Феликса Ириной, а затем, не сумев отравить, застрелили и сбросили тело в Неву.

Мария Распутина смотрела в окно. Перед ней расстилался город, окутанный белым снегом. Среди сверкающих звезд мерцал хрустальными огнями Юпитер. Молодая девушка предчувствовала, что звездное небо вскоре затянется облаками – они, предвестники снежной бури, уже начали появляться на горизонте. Ночь словно сама нашептывала Марии о грядущей беде. Безмолвная красота города заставляла забыть о военных потерях и бесчинствах политических группировок. Но в доме Григория Распутина, несмотря на царившую вокруг тишину, что-то пугало его дочь Марию.

Когда под окнами остановился черный автомобиль, а из него вышел статный высокий мужчина в шубе и меховой шапке, Мария забеспокоилась еще сильнее. Министр внутренних дел Александр Протопопов предупреждал их о том, что на Распутина готовится покушение. Но когда в дверь позвонили, девушка не испугалась – отца часто навещали посреди ночи. К сожалению, тогда она еще не знала, что вскоре ее ожидает череда допросов и последующее изгнание. На самом деле, столь незавидная судьба ожидала всех, кто так или иначе был связан с Распутиным. В человеке, вошедшем в дом, она узнала Феликса Юсупова – он разговаривал с ее отцом, явно зазывая его куда-то. Девушка изо всех сил пыталась отговорить отца, напоминая о словах Протопопова, но тот не стал ее слушать ее, крепко обнял, погладил по голове, вытер слезы и сказал: «Не бойся, Марочка, если Господь не захочет сделать иначе, со мной все будет хорошо».

Распутин не сомневался в собственной неприкосновенности и шел на любой риск, что совсем не отменяло беспокойство дочери, которая восхищалась своим отцом и очень любила его. Затем «Божий человек» покинул квартиру, благословив на прощание Марию и Варвару. Мара чувствовала, что больше никогда не увидит своего отца.

Варя тем временем спала. Мария встала с постели и в слезах побежала к окну, надеясь, что отец почувствует ее тревогу и вернется. Но тот не вернулся. Протерев запотевшее окно, девушка видела, как князь Юсупов берет отца за руку и ведет за собой. В тот момент ее сердце дрогнуло. Мария еще не знала, что стала свидетельницей того, как жизнь и смерть шли рука об руку.

– О батюшка, – прошептала она, – вернись ко мне!

Она не сумела подавить тревогу. Когда Мария вернулась в постель и погрузилась в беспокойный сон, с ее слов сорвалось случайное: «Прощай, батюшка…»

Мария была не единственной, кто беспокоился о Распутине. Когда Протопопов, позвонив Распутиным в семь утра, узнал, что Григорий Ефимович еще не вернулся, то сразу же забеспокоился. Мария тем временем позвонила Анне Вырубовой, а та доложила императрице – Александра Федоровна тоже словно чувствовала, что с человеком, который так помог