Книги онлайн и без регистрации » Романы » Черепаший вальс - Катрин Панколь

Черепаший вальс - Катрин Панколь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 166
Перейти на страницу:

— Ты сама прекрасно знаешь, — невозмутимо ответила Зоэ.

Она собрала свою тарелку, стакан и приборы. Сложила в посудомоечную машину. Протерла губкой стол — только там, где сидела сама, стараясь не задеть ни одной маминой крошки, сложила свою салфетку, вымыла руки и вышла из кухни. Жозефина вскочила со стула и кинулась за ней. Зоэ закрыла дверь комнаты. Ключ два раза повернулся в замке.

— Я тебе не служанка! — закричала Жозефина. — Хоть бы спасибо сказала!

Зоэ открыла дверь и произнесла:

— Спасибо. Цыпленок был очень вкусный.

И захлопнула дверь перед онемевшей матерью.

Жозефина вернулась на кухню. Села перед своей нетронутой тарелкой. Посмотрела на холодного цыпленка, застывшего в соусе. На сморщенные помидоры и пожухший перец.

Она долго ждала за столом, уронив голову на руки.

Из комнаты Зоэ донеслась песня «Beatles»: «Don’t pass me by, don’t make me cry, don’t make me blue, cause you know, darling, I love only you»[65]. Бесполезно. Ни к чему вызывать ее на откровенность. Нельзя бороться с мертвецом. Тем более с живым мертвецом. У Жозефины вырвался горький смешок. Такого смеха она за собой еще не замечала. Он ей не понравился. Мне надо работать. Искать научного руководителя. Защищать диссертацию. Наука всегда спасала меня в самых тяжких ситуациях. Когда жизнь выкидывает какой-нибудь фортель, на помощь каждый раз приходят Средние века. Чтобы скрыть страх перед завтрашним днем или вчерашнее горе, я рассказывала девчонкам о цветовой символике. Голубой — цвет траура, фиолетовый связывается со смертью, зеленый — цвет надежды, проросшего зерна, желтый означает болезнь или грех, красный — кровь и огонь, как крест на груди крестоносца или плащ палача, черный — цвет ада и мрака. Дочки слушали, испуганно разинув рот, и я забывала обо всех проблемах.

Ее размышления прервал телефон. Она долго не подходила, слушала, как он звонит, и наконец встала и сняла трубку.

— Жозефина?

Голос был радостный. Тон — беззаботный и веселый.

— Да, — выдавила Жозефина, стиснув трубку.

— Ты потеряла дар речи?

Жозефина смущенно хихикнула.

— Да нет, просто я настолько не ожидала…

— А я вот она! Вернулась к жизни… и, подчеркиваю, без всяких обид. Столько воды утекло, верно, Жози?

— …

— С тобой все в порядке? А то, по-моему, не совсем…

— Нет, нет. Все хорошо. А у тебя?

— Я в отличной форме.

— Ты где? — спросила Жозефина, пытаясь зацепиться за какую-то точку в пространстве, чтобы оживить для себя этот призрак.

— А что?

— Да ничего…

— Нет, чего. Я тебя знаю, Жози, ты что-то недоговариваешь…

— Нет! Честное слово… Просто я…

— В последний раз разговор вышел довольно бурный, это точно. Я прошу прощения. Мне правда очень жаль… И я тебе это докажу: приглашаю тебя пообедать!

— Мне бы очень хотелось, чтобы мы больше не ссорились.

— Бери карандаш и пиши адрес ресторана.

Она записала. Отель «Костес», улица Сент-Оноре, 239.

— Ты свободна в четверг, послезавтра? — спросила Ирис.

— Да.

— Значит, в четверг, в час дня… Надеюсь, ты придешь, Жозефина, для меня очень важно, чтобы мы снова были вместе.

— Знаешь, для меня тоже.

Она тихо добавила:

— Я по тебе скучала…

— Что ты говоришь? — переспросила Ирис. — Плохо слышно…

— Ничего. До четверга.

Она взяла плед и вышла на балкон. Подняла голову к небу и стала смотреть на звезды. Великолепное звездное небо, залитое сиянием полной луны, как холодным солнцем. Она поискала глазами маленькую звездочку из созвездия Большой Медведицы. Нашла ее на ручке ковша. Молитвенно сложила руки. Спасибо, что вернули мне Ирис. Спасибо. Я как будто снова дома. А еще постарайтесь вернуть мне Зоэ. Я не хочу войны, вы же знаете, жалкий из меня вояка… Помогите поговорить с ней. Сегодня я даю вам слово: если вы вернете мне любовь моей младшей дочки, обещаю, слышите, обещаю вам отказаться от Филиппа.

Звезды? Вы меня слышите?

Знаю, что слышите. Вы не всегда отвечаете сразу, но всегда берете мои слова на заметку.

Она обратила взор к маленькой звездочке. И забросила свою беду на нее, высоко-высоко, за миллионы километров. Нужно уметь отрешиться от проблемы, на расстоянии все становится яснее. Сразу видно, что за ней кроется. У себя под носом ничего не видишь. Не видишь красоты, не видишь счастья, которые на самом деле никуда не деваются, они рядом… За упорным молчанием Зоэ — любовь девочки к матери, к ней, к Жозефине. Она уверена в этом. Она просто перестала замечать эту любовь. И Зоэ тоже. Красота и счастье обязательно вернутся…

Надо только ждать и терпеть…

Он стал бездельником. Болтался по барам гостиниц с каталогами и журналами по искусству. Он любил бары в дорогих отелях. Наслаждался приглушенным освещением, уютной атмосферой, негромкой джазовой музыкой, звуками иностранной речи, скользящей походкой официантов. Он мог вообразить себя в Париже, в Нью-Йорке, в Токио, в Сингапуре, в Шанхае. Он был нигде и везде. Это его устраивало. Он выздоравливал от любви. Не самое мужественное занятие, думал он.

Напускал на себя суровый вид делового человека, занятого серьезным делом. А на самом деле читал Одена, Шекспира, Пушкина, Сашу Гитри. Все, чего никогда не читал в прежней жизни. Хотел разобраться в природе чувств. Вершить великие дела он предоставил другим. Тем, на кого походил когда-то. Когда был серьезен и озабочен, вечно куда-то спешил, расчесывал волосы на косой пробор, застегивал рубашку на все пуговицы, носил отглаженный галстук и держал в кармане два мобильника. Когда состоял из одних цифр и не ведал сомнений.

Теперь он сомневался во всем. Двигался вперед на ощупь. А ведь так намного интересней! Уверенность застит глаза. Сейчас он читал «Евгения Онегина» Пушкина. Историю молодого бездельника, сбежавшего в деревню, уставшего от жизни, погруженного в сплин. Евгений ему безмерно нравился.

По утрам он заходил в свой офис на Риджент-стрит и просматривал текущие дела. Звонил в Париж. Звонил тому, кто занял его место. Раньше все шло гладко, но теперь он улавливал в голосе преемника неприкрытый призыв вернуться. Ему надоела моя праздность. Надоело, что я получаю дивиденды, не проливая ни капли пота. Потом звонил Магде, своей бывшей секретарше, которая теперь работала на Жабу. Так за глаза называли нового начальника — Жабой. Магда говорила очень тихо, боясь, как бы Жаба не услышал, рассказывала последние сплетни. Жаба оказался сексуальным маньяком.

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 166
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?