Защитник - Конн Иггульден

Подождав, пока спартанец отдышится и придет в себя, Аристид кивнул ему.

– Почему ты остановился? – первым делом спросил Павсаний. – Воду мы забрали. Никаких новых приказов я тебе не посылал.

Заметив сердитый блеск в глазах спартанца, Аристид тоже приподнял бровь. Неужели этот человек спустился только для того, чтобы упрекнуть его в задержке?

– Регент Павсаний, взгляни на восток, и ты увидишь длинный обоз, направляющийся в эту сторону. Персы его еще не заметили, но это может случиться в любой момент.

Павсаний повернулся и сощурился, всматриваясь. Яркое утреннее солнце не давало увидеть караван тем, кто был внизу, но не помешало Павсанию.

– Мой маршрут снабжения проходит через горы у нас в тылу, через земли, которые мы контролируем. Кто послал этот обоз, я не знаю, – сказал спартанец и замолчал, задумчиво глядя вдаль.

Аристид нетерпеливо рубанул рукой:

– Если обоз идет к ним, его необходимо перехватить. Но мне кажется, он предназначен нам. Подарок от Платеев или Левктр.

– Платеи разграблены… – ответил Павсаний, прикрыв ладонью глаза.

Аристид ждал. Спартанец определенно хотел проявить себя, и такая возможность представилась. Но ситуация была не так проста, как могло показаться на первый взгляд, и заставляла задуматься даже такого подготовленного человека.

– Здесь может быть уловка, рассчитанная на то, чтобы выманить нас с горы, – сказал наконец Павсаний.

Аристид согласно кивнул. Он уже думал об этом, но теперь сделал вид, будто Павсаний предложил что-то особенное.

– Если так, – помолчав, сказал Аристид, – тогда это их первая хитрость. Персы пришли в Грецию с молотом, а не кинжалом. Никакой особенной утонченности я в их действиях не видел. Конечно, всякое бывает…

Он замолчал, злясь на себя за посеянное зерно сомнения. Говорить следовало уверенно, так, чтобы убедить спартанца. Конечно, если он ошибается, то придется признать, что и персы способны нанести мастерский удар.

Жизнь или смерть, победа или поражение. Командир всегда один, когда от результата зависит главное. Аристид представил себя на месте спартанского регента, и утро дохнуло холодком в спину. Он почувствовал запах собственного пота. Ему ничего не оставалось, как только ждать решения Павсания. Без его прямого приказа никакая часть греческой армии не могла сдвинуться с места. Такова была цена союза со Спартой, и сам Аристид принимал ее как справедливую.

Тисамен наконец добрался до них, буквально соскользнув вместе с пластом рыхлого грунта. Они стояли на краю крутого обрыва. Слух уже облетел гору, и гоплиты ждали дальнейших распоряжений. Их жизни были в руках других.

– Караван там, на равнине… – начал Павсаний и умолк.

Аристид чувствовал, что терпение вот-вот лопнет. Он был вдвое старше спартанского регента. В это утро у него все болело, но он не променял бы выпавший шанс на праздную беседу! Если в обозе провизия, значит нужно пойти и взять.

Он откашлялся, но Павсаний заговорил раньше, приняв решение:

– Выводи гоплитов, Аристид, все восемь тысяч. Я останусь. Если персы двинутся против вас, они будут знать, что я ударю с фланга.

Аристид склонил голову в знак согласия. На счету было каждое мгновение.

– У них так много людей, что они могут послать за мной двадцать тысяч, и это никак не скажется на их готовности встретить тебя, когда ты спустишься.

– Никто и никогда не бывает готов встретить нас, – тихо сказал Павсаний. – Сколько ты хочешь?

– Твои илоты – единственные, кто может пойти с нами прямо сейчас. Скольких ты можешь послать со мной? Тридцать тысяч? Если персы захотят нас атаковать, им придется разделить армию. И тогда ты ударишь с фланга. Если же они побоятся ловушки и останутся в лагере, мы приведем обоз.

Аристид заметил, что Павсаний начал колебаться, как будто испытал внезапное давление. Взгляд спартанца породил у Аристида желание отступить. Но что бы ни вызвало это странное напряжение, оно пролетело, как ветерок.

– Очень хорошо, афинянин, – сказал Павсаний, непонятно почему выбрав такую странную форму обращения. – Но мои илоты не воины. И воинами ты их не сделаешь. У них есть несколько клинков и копий… Они сыграют свою роль, если я прикажу. Просто… – Он скривился, как будто съел что-то кислое, не желая произносить эти слова. – Они как дети, Аристид. Не надо, чтобы их всех убили.

Аристид изумленно уставился на спартанца, а потом вспомнил старую историю об Аресе и Афродите. Эти боги вместе сотворили сына. Ребенка, соединившего войну и любовь, назвали Фобосом. Фобос – страх.

«Сколько людей, – подумал про себя Аристид, – узнали так же много о спартанском обществе, но расстались с жизнью, прежде чем смогли кому-нибудь рассказать?»

В горле вдруг пересохло, и он, с усилием сглотнув, спросил:

– Значит, договорились?

Ему нужен был приказ.

– Займись караваном, – ответил Павсаний, – приведи его сюда или сожги. Возьми гоплитов… и илотов. Пусть сохранит и благословит тебя Аполлон.

Они пожали друг другу руки, и уже в следующее мгновение поведение Аристида изменилось.

– Илоты! Ко мне! – крикнул он, как будто никакого регента рядом с ним не было. – Приказ Павсания. Следуйте за мной вниз, на равнину!

Его не удивило, как быстро они поднялись и взяли оружие и инструменты. На протяжении более чем ста поколений их народ рождался и жил в рабстве. Ничего другого они не знали. Гоплиты собрались так же быстро. Они шли первыми, а илоты текли за ними потоком. Встревоженные этим маневром, персидские воины садились на коней, готовясь предпринять необходимые действия. Но не растеряются ли они без своего полководца? – спрашивал себя Аристид. Надежда была только на это. Если персидская конница решится атаковать его наспех собранную армию, он вряд ли сможет оказать достойное сопротивление. Особенно если они догадаются, что илоты отнюдь не элитное войско. Скрыть это он не мог, потому что не имел в своем распоряжении даже небольшого конного отряда, который поднял бы пылевую завесу.

Спустившись на равнину, гоплиты построились походной колонной. Копья держали вертикально, а щиты несли за спиной таким образом, чтобы в случае необходимости перебросить их одним движением и схватить левой рукой за ремень. Глядя на них, Аристид ощутил гордость за афинян, но тут же нахмурился. По сравнению с ними илоты выглядели оборванцами.

– Перестроиться! – рявкнул он. – Лохаги – ко мне!

Он подождал, пока около сотни командиров подразделений-лохосов, услышав приказ, выйдут из строя и подбегут к нему.

– Этим илотам нужны вожди, – сказал Аристид. – Ваши люди ненадолго обойдутся без вас. Если персидская конница подойдет ближе, мне нужно, чтобы наши фланги выглядели поприличнее. Обеспечьте их щитами и копьями. Ясно? Все, шевелитесь!

Он замедлил шаг. Эти люди не были ни глупцами, ни детьми. Направлять каждый их шаг и опекать через постоянные приказы, может быть, и выглядело заманчиво, но Аристид знал, что в конечном итоге только измотает себя. Лучше смотреть поверх голов и делать вид, что контролируешь ситуацию. А уж они пусть потеют и проклинают все на свете, стараясь выкрутиться так, чтобы илоты походили на настоящую армию, а не на деревенских простаков, прогуливающихся по ярмарке.