Записки карманника - Заур Зугумов

Но с другой стороны, зачем нужны были ментам лишние неприятности с трупами? Ведь два трупа в зоне – это уже ЧП управленческого масштаба. Одно из двух, либо суки знали про своих хозяев слишком много, либо чем-то сильно им насолили. Поэтому они и жаждали видеть трупы собственными глазами, нежели ожидать, что их где-то по дороге убьют. Так что, раз выбрали второй вариант, значит на то были более, чем веские основания. А то, что ЧП, им видать было глубоко наплевать.

До обеда все шло, как обычно. Часам к двум, воры позвали босоту на сходняк. Урки почему-то решили провести его на свежем воздухе. Костер разожгли заранее. Погода хоть и не баловала, но и слишком холодно тоже не было. Где-то 15–18 градусов мороза. При безветрии, такая погода считалась нормальной. Помимо нас троих, на сходняке присутствовали еще четверо бродяг. В том числе и татарин, который привез воровскую почту последним, точнее, предпоследним этапом. Сходняк держал Гриша Грек. Временами, когда он заходился кашлем (чахотка давала о себе знать), его не торопливую речь подхватывал Боря Армян.

То, что мы узнали от воров, повергло нас в шок. Сначала урки рассказали о ксиве, которую привез татарин. В ней, один из воров по кличке Джунгли (а такой вор действительно был и именно в это время плавал в Устимлаге) писал о том, чтобы шпана ни в коем случае не допускала Толика Ромашку в семью, за его косяки, которые он запорол будучи на зоне в Усть-Лабинске (Краснодарский край) в одно и то же время с Джунгли.

Много ранее того времени, о котором рассказ, еще на пересылке Весляна, Водолаз с Ромашкой отписывали ворам на сангород о том, что хотят войти в семью. Это была обычная процедура перед воровским сходняком, на котором решалась судьба претендента. Но почему вдруг ответ, а точнее, свое мнение кто-то из воров решил выдвинуть именно сейчас? Ведь столько времени прошло!

Более того, Гриша с Борей могли бы сделать к ним подход и сами. Два воровских голоса вполне хватало окрестить обоих. Тем более, повторюсь, времени с тех пор, как босяки сделали объяву, прошло достаточно. А не подходили они к Ромашке с Водолазом лишь из-за того, что ждали удобного случая, когда соберется побольше воров. Всегда считалось, чем больше воров присутствуют на сходняке, тем престижнее. Любой шпанюк всегда думал о будущем. Если вдруг кто-то из именитых воров захочет порамсить, с вновь испеченным уркой, сто раз задумается, прежде чем сделать это. Ведь ему тогда придется непроизвольно указать на несостоятельность тех из воров, кто на сходняке давал добро.

Так что, в воровских делах всегда было и есть очень много нюансов, о которых знают только избранные, да те, кто рядом.

Гриша с Борей хорошо знали о том, что Ромашка чалился с Джунгли в одной зоне. Но знали они также и то, что Толик, до и после их совместной с Джунгли отсидки, чалился на зонах, в карцерах и БУРах не с одним вором и везде проявил себя, как и положено бродяге.

Было и еще несколько нюансов, которые озадачили воров и дали им основания предполагать, что малява не что иное, как мусорская подстава. Они ничего не стали говорить Ромашке, чтобы не обидеть семейника, а решили пробить на вшивость татарина. Уже на третий день их подозрения подтвердились полностью. Татарин был кумовским. Но тогда возникал другой вопрос. Зачем было мусорам, вдруг ни с того, ни с сего парафинить доброе имя бродяги? Такие приемы легавые обычно применяли в экстренных случаях. Ответ был налицо. Чтобы отвести подозрения от настоящего суки. Но от кого? Необходимо было это срочно выяснить. Тогда воры решили сделать ход конем.

Времени для того, чтобы выяснить, что к чему, чтобы успеть до очередного этапа, у воров была ровно неделя. За это время они разузнали, кто именно уходит следующим этапом. Узнать эти данные не представляло труда. За наличные, а тем более, импортное спиртное, которое с некоторых пор у нас было в избытке, спецчасть готова была предоставить любые данные.

Выяснилось, что на этап готовят семерых. Из них выбрали троих. За каждым из них закрепили каждого из нас.

То есть, каждому из нас троих в отдельности, воры сказали, что именно тот человек из тройки ими выбранных будет везти деньги на воровской общак. Расчет был прост. От того, кого из этапников тормознут в зоне, чтобы вытрясти из него воровские деньги, будет ясно кто вломил. И этот расчет полностью оправдался. Об этом воры узнали на построении. Полкан с Ваней-Мишей не стали долго думать, а тормознули весь этап с тем, что бы обшмонать предполагаемого гонца, на которого им указал сука.

Мусора знали, что воры должны были отправить бабки на общее. И это были, по тем временам и меркам, немалые деньги. Эту шнягу урки запустили специально, сразу после того, как благополучно отправили деньги по дороге, которую знали только они. Когда же менты поняли, что их попросту обвели вокруг пальца, пустили своих сук под откос.

Это была обычная процедура, которая применялась в подобных случаях. Попользовались, а когда пришли в негодность, выбросили. Ведь не зря таких нелюдей называют гандонами.

Когда шпана закончила свой рассказ, вокруг стояла мертвая тишина. Но не долго. Воры потребовали, чтобы Водолаз в мельчайших подробностях рассказал, каким образом он такое длительное время сухарился, и каким образом общался с кумом управы? Ибо было очевидно, что с зоновскими ментами он не имел никаких дел. Птица была иного полета.

Это необходимо было знать для того, что бы впредь не обжечься на ему подобных. И в первую очередь нам, молодым босякам. Рассказ его занял что-то около часа. И как я понял, причиной его падения была обыкновенная человеческая зависть. Хоть я пишу эти строки не для того, чтобы просто вспомнить дела давно минувших дней, а назидания ради, тем не менее, мне бы не хотелось описывать рассказ этой мрази.

Что касалось татарина, то на него даже не стали тратить время. Воры и так уже знали достаточно и позже нам рассказали. Это была банальная история некрасовского мужика-тяжеловеса, со временем превращенного мусорами в законченную суку. Надо было видеть, как он просил пощады, чтобы убедиться в правильности предположений. Ростом с член и весом с пайку. Да я бы такого в голодный год за Камаз с блинами трахать не стал. А он просил, что бы с ним делали что угодно, только бы не убивали. Да мы и не стали марать об него руки.

Выявленных сук в тайге обычно связывали, мочились на них хором и оставляли околевать на 40-градусном морозе. К концу рабочего дня такая сучка превращалась в покрытый коркой застывшей желтой мочи ледяной столб. Эта участь и постигла горе-гонца. Правда, мороз был поменьше, но это не помешало справедливому возмездию.

Водолаза ждало наказание иного рода. Мы придавили ему правую руку бревном – так, чтоб не выбрался никак. И оставили на морозе. Но при этом оставили единственную возможность для спасения – положили под левую руку топор. Но паскуде и здесь не повезло. Два дня мело, поэтому за нами не присылали конвоя. Когда на третий день конвой прибыл чтобы вывести нас в зону, при подсчете не досчитались двух человек.