Хозяйка «Логова» - Елена Звездная

— Но я соскучилась по своим!

— Я тоже, по своей. — И тростиночка потянула меня назад, приговаривая при этом: — Но как видишь, я все еще здесь. Хоть и рога чешутся проверить, как Зои отдыхает в «Логове». А хвост дергается, предчувствуя беду. Но я обещал, что подглядывать не буду. И явлюсь лишь в случае крайней надобности, так что… — На этом меня привели в комнату и почти приказали: — Спать ложись.

Вопреки его приказу, я, не раздеваясь, залезла на подоконник и, подложив под спину плед, долго смотрела на освещенные луной просторы. И в какой-то момент различила в отражении окна лицо Инваго, посчитала его видением, потерла глаза и погрузилась во тьму.

Удивительное дело, сон, даже краткий, принес мне немало энергии и новый стимул к путешествию в столицу. Едва распахнула глаза, вытерла холодный пот с лица и груди, оглянулась, узнавая комнатушку в «Петушином хвосте», и пришла к выводу, что жизнь налаживается, а не катится под откос. А все потому, что приснился мне бывший муженек с ошейником в одной руке и окровавленной плетью в другой. Склонившись к постели, он прожигал меня светящимся взглядом, звал, как и прежде, маленькой дрянью и пытался схватить. Я инстинктивно прикрыла шею, выхватила из-под подушки кинжал и застыла, с недоумением и радостью взирая на то, как руки тарийского урода натыкаются на невидимую преграду в полуметре от меня. И даже три стремительных удара, что способны завалить быка, не позволили бывшему преодолеть ее. «Я найду тебя, дрянь, чего бы мне это ни стоило», — пообещал он, слизнув кровь с разбитых костяшек, и растаял в предрассветных сумерках.

Очнувшись, я не обратила внимания на то, что время из сна совпадает с моментом пробуждения, поспешила смыть липкий страх водой и отрезветь от нахлынувшего ужаса. Мокрая и холодная, вернулась под одеяло и еще три часа ждала, когда ко мне заглянет Хран. Ждала и думала, сопоставляя факты и стараясь связать все нити мыслей воедино.

— Ты рано проснулась. — Тростиночка заглянула в комнату после короткого стука. — Завтрак вот-вот будет подан. Как самочувствие?

— Лучше всех.

Моя радостная улыбка была неубедительна, и меня прямо спросили:

— Что стряслось?

— Ничего, просто сон. Кошмарный. А еще мысли. — Я подтянула колени к груди. — Хран, скажи, только честно, обряд вызова… то есть мое отречение от рода будет очень болезненным?

— Твое что? — черноглазая красавица, облаченная в легкое платье светло-голубого цвета, закрыла дверь и подошла к постели.

— Отречение от рода.

— Поговорила с Энжи… — Девичий голос стал демоническим.

— Да. И из всех вариантов, как я поняла, возможен только этот.

— И он тебя пугает? — Я удостоилась скептической улыбки и упрека: — Тора, если до подобного дойдет, мы провернем все понарошку. Ничего сложного, ничего болезненного. — И с долей пафоса: — Я все же демон, а не простая ведьма.

— Слушай, не простая ведьма, ты вчера беспрекословно подчинился наглому старцу и не отправил меня домой. Почему?

— Потому что он из вас главнее, и его приказы не обсуждаются. Особенно если они устраивают меня. — Самое время возмутиться, но тут на меня посмотрели с укором. — Не хочешь же ты, чтобы я еще сотню служил хранителем.

— Не хочу, если тебя это не устраивает.

— Спасибо! А теперь подъем, завтракать. Вам сегодня предстоит нелегкий день.

— С чего вдруг? Все, что Эванжелина хотела приобрести, мы уже взяли.

— Ошибаешься… — Тяжелый вздох и радостное: — Но если ты будешь вести себя хорошо, мы этим же вечером нагрянем в «Логово».

Вопреки прогнозам, в мою обитель мы явились раньше, ровно через час, когда тростиночку вдруг перекосило, как от лимона. Произошло это в комнате свекровушки, в момент примерки одного из моих новых платьев.

— Простите, я сейчас, — пролепетала черноглазая красавица и, подернувшись рябью, исчезла. Через мгновение вернулась, ухватила меня за локоток, заверила: «Мы скоро вернемся». И без предупреждения утянула меня вниз…

— Чтоб тебя приподняло и шлепнуло! — едва успела убрать подол платья от лавового потока, что неожиданно обрушился справа от меня. От яркого света глаза заслезились, жаром опалило лицо, горячий воздух заставил закашляться.

Мы опять были в подземных чертогах, в этот раз на вершине одного из самых высоких водопадов, что с грохотом разбивался о поверхность огненного озера, едва различимого в глубине пропасти.

— Спасибо на добром слове, — отозвался уже рогатый Хран, затащив меня в каменную лодку с сиденьем, оформленным под трон. — Теперь села, крепко ухватилась за борта, голову втянула и…

— Что? — просипела я, исполняя все требования.

— Молчи, — попросил этот умник, стал на корме и щелкнул пальцами.

Лодчонка сорвалась вниз, а я от ужаса все же заголосила. Правда, не громко и не долго. Дыхание перехватило от горячего воздуха, стремительного падения по лавовому потоку и не менее скорого перемещения по узким каналам меж скал к огненному морю. Но дара речи я напрочь лишилась, когда наше средство передвижения начало погружаться.

— Расслабься, дыши спокойно, твоя защита рассчитана на…

Окончания не расслышала, с головой уйдя под оранжево-красную волну. А в следующее мгновение демон и я уже стояли на пологой скале противоположного берега моря, где Хран, поворачивая меня как куклу, деловито осматривал и приговаривал:

— Пульсация сердца стабильная, температура тела нормальная, зубы не стучат, руки не дрожат. Нервы как канаты, но оцепенение еще не сошло, — подвел он итог осмотру и ухмыльнулся: — Думаю, теперь ты поняла запрет Инваго?

— Н-нет, — из вредности пролепетала я, в сотый, а может, и в тысячный раз повторяя про себя: «Жива. Я жива!»

— Ладно, на обратном пути поймешь. — Демон крепко взял меня за локоток.

— Обратно… — мой ошарашенный сип потонул в очередном щелчке пальцев.

А в следующее мгновение обжигающий зной подземных чертогов сменил колючий холод поверхности. Пунктом перемещения стал задний двор «Логова», застроенный снежными стенами полутораметрового лабиринта со смотровой башней в центре. Спасаясь от ветра, я спряталась за спину негодующей тростиночки, и сорвавшееся с губ проклятие не произнесла, а простучала зубами. Впрочем, кричи я, все равно внимания на себя не обратила бы. Хран был зол, и злость эта проступала даже сквозь образ черноглазой девицы.

— Зои! — утробный рык демона заставил вздрогнуть меня и осыпаться стены лабиринта. — Как это понимать?

А в ответ тишина и ни движения. Лично я никого в снежных кучах не увидела, а он, продолжая взирать куда-то вперед, сухо поинтересовался:

— Молчишь? Тогда спрошу иначе. Почему Бузя на поверхности, да еще в боевой трансформации?

— Хран? — Кажется, после погружения в огненное море не мне одной стало плохо. — Хран, тут нет никого, идем в харчевню. — Но красавица не сдвинулась с места. Обернулась, закутала меня в невесть откуда взявшуюся меховую накидку, пальцами щелкнула, и я отчетливо расслышала детские голоса.