Другое утро - Людмила Макарова

– Увидите, обязательно. Вот приедете к нам с Иришкой в гости и увидите.

– Теть Ир, ты уезжаешь? Насовсем? – крикнул Валерка.

Аксенов и Ленка разом оглянулись.

– Нет, ты что! – поспешила успокоить его Ира и сделала Аксенову страшные глаза.

Ленка опять засмеялась своим нервным смехом.

– Вот, познакомьтесь, сын Лены, а мой крестник – Валерий. А это Александр Николаевич, знатный сталевар.

– Здравствуй! – Аксенов подал мальчишке руку и крепко пожал. – Что, не уступишь крестную?

– Не-а! – на удивление весело ответил Валерка.

– Молодец, я бы тоже не уступил, – похвалил его Аксенов, обнял Иру за плечи и коснулся губами темени.

Валерка хихикнул, как обычно хихикают подростки, глядя на телячьи нежности взрослых теть и дядь, а у Иры закружилась голова. То ли от непривычного свежего воздуха, то ли просто от счастливой близости любимых людей – Аксенова, Валерки и Ленки. Тревожил только странный нервный Ленкин смех.

* * *

– Проводишь? – спросил Аксенов, когда они подъезжали к Кольцевой.

– Ты опять улетаешь? Прямо сегодня?

– Я не опять улетаю, я возвращаюсь домой. Туда, где живу и работаю. Мне завтра нужно быть в городе, – без раздражения, даже с оттенком виноватости ответил он.

– Но завтра воскресенье… – протянула Ира.

– Проводишь? – снова спросил он. – С Маргаритой познакомлю. Я всегда за границу с ней летаю.

– Она что, хорошо знает английский? – не удержалась Ира.

– Нет, она вообще никакого языка, кроме русского, не знает, но мне с ней как-то уверенней. Ну, как будто еще одна пара глаз и ушей…

– Мне нужно с тобой поговорить, – перебила его Ира. Она и так собиралась с ним посоветоваться об издательских делах и, может быть, даже попросить помощи, но оборвала его совсем не потому. Ей почему-то именно теперь хотелось освободиться от гирь, которые висели за душой: недомолвок, неясностей, несовпадений. В этот вечер он размяк до благодушия, и Ире казалось, что сейчас гораздо проще объяснить ему многие в общем-то простые вещи, которых в обычном своем состоянии он почему-то не понимает.

– Притормози где-нибудь, – попросил водителя Аксенов.

Молчали, пока водитель останавливал машину на площадке за знаком с падающей елкой и пока он вышел из машины и устроился на лавочке курить.

– Ну, выкладывай, что там у тебя?

– Ты мог бы хоть раз приехать сам, один? Очень трудно постоянно быть у кого-то на глазах, – начала она.

– Не мог бы, – все с той же готовностью признавать свою вину признался Аксенов. – Я водить не умею.

– Да ты что! – расхохоталась Ира.

– А что тут такого? – обрадовался ее веселости Аксенов и тут же положил ладонь на ее коленку, торчащую из надорванного разреза юбки. – У меня своей машины не было. А потом сразу стало не до того.

– Ладно, пусть так, – перешла на серьезный тон Ира и переложила его ладонь со своей коленки на его. – И все равно. Я тоже живой человек, у меня работа, издательство, а ты ведешь себя так, как будто я к тебе прилагаюсь. Ты не предупредил меня, что мы едем на свадьбу к твоей сестре, и получилось все по-дурацки. Вместо нормальных полезных вещей я, как дура, выбрала им в подарок выпендрежную новорусскую посуду, а сама явилась в старых джинсах…

– На тебе джинсы отлично сидят, – совсем некстати ляпнул он и просунул ладонь под ее зад.

– Ты ничего не говорил мне о своей жене, о разводе, а своим родителям представил все так, словно мы уже женаты. И бросил меня там одну. Думаешь, легко? Ты даже меня ни о чем не спросил. Может быть, я замужем! Может, у меня есть любовник. А может, я вообще лесбиянка.

– Ты? Лесбиянка? – хмыкнул он и свободной рукой полез ей под топик.

Глупо получилось. Это она, пожалуй, перегнула.

– И вообще все нормальные люди, если хотят жениться, делают предложение и дарят цветы, а ты ни разу не привез мне даже тощей гвоздички. И потом, ты совсем не интересуешься, предохраняюсь я или нет.

Неужели не понимаешь, что это обидно? Как будто это мои проблемы. Перестань! Я серьезно. И я терпеть не могу секса в машине. – Последнюю фразу она говорила, уже лежа под ним и точно зная, что ей ровным счетом безразлично, где именно заниматься тем, что называется обычно коротеньким словом «секс», а по большому счету названия не имеет. Все равно где – в машине, на машине, под машиной. Хоть на луне. Лишь бы это был он. Такой, какой есть.

* * *

– Александр Николаевич, вы же сказали, что будете в одиннадцать, а уже полдвенадцатого. Я так переволновалась! Не знаю, что делать – сдавать билеты или регистрировать. В машину звоню, звоню, никто не отвечает. Что случилось? – От регистрационной стойки к ним метнулась высокая стройная девушка, но осеклась при виде Иры.

– Девочки, познакомьтесь. Ириш, это Маргарита. Маргуш, это Ирина.

Маргарита не показалась Ире такой уж свирепой, какой описывала ее та седая женщина в Бобровке. Конечно, подтянута, конечно, предельно аккуратна – идеально уложенная короткая стрижка с высокой волной надо лбом, четко прорисованный контур губ, строгий костюм с юбкой до колена. Но ведь и работа у нее такая, требующая внимания и предельной точности во всем.

– Здравствуйте, – с искренним стремлением познакомиться поближе улыбнулась ей Ира. Ведь именно Маргарита каждый день делит с Аксеновым заботы и радости, а значит, знает его, как никто другой.

– Я.., я сейчас. Надо зарегистрироваться… – прошептала Маргарита, не отрывая взгляда от порванного шва на Ириной юбке и аксеновского пиджака на ее плечах, а потом вдруг резко отвернулась и направилась обратно к стойке. Но направилась не по прямой, а каким-то зигзагом непонятного назначения.

Аксенов так и светился самодовольством. Познакомил своих «девочек» и рад, что все при нем. «Маргуша!»

«Ириша!» Господи, как же недалеки и жестоки бывают мужчины! Неужели он не видит, какую боль причинил своей преданной помощнице, притащив сюда Ирину, прикрытую его пиджаком, с красноречиво растрепанными волосами, в мятом топике, с ярко-красными не от помады, а от поцелуев губами. Неужели столько лет он мог наивно думать, что Маргарита заботится о его костюмах, смене белья и обеде потому, что у нее работа такая, потому, что она, видите ли, преданна комбинату и делу. Ира спешно стащила с себя его пиджак, достала из сумки зеркальце, причесалась, подкрасила губы, отстранилась от Аксенова на пару шагов:

– Ну ладно, я пойду, а то уже поздно.

– Знаешь, что я придумал? – Чуть переждав, пока она закончит свои женские штучки, Аксенов опять притянул ее к себе.

– Что? – выставила вперед локти Ира. Хотя Маргарита стояла у стойки к ним спиной, у Иры было ощущение, что они обнимаются у нее на глазах.