Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

живя под одной крышей с его женой и дочерью, она испытывала такой прилив жизненных сил, какой не испытывала уже долгие годы?

– Хорошо, – ответила она, кивком закрепляя правдивость своего ответа. – А у вас?

– Хорошо.

Она почувствовала, что от его ответа все внутри нее начинает клокотать от ярости, но в этот момент чайник наконец закипел, и Грейс сняла его с плиты и наполнила чашку Тома кипятком. Решив, что хорошо заваренного чая он не заслуживает, она плеснула в кипяток молока, вынула пакетик прежде, чем тот успел отдать напитку весь свой аромат, и подвинула чашку к нему. Истинно британская месть во всей своей красе.

– Ты в порядке? – спросила она Шарлотту. Девочка оторвала взгляд от джинсов и кивнула. – Тогда я буду снаружи, мне нужно кое-что доделать в саду, – сказала она небрежно, как будто не репетировала эти слова перед зеркалом.

– У вас симпатичный сад, – сказал Том. – Мне нравятся эти желтые тюльпаны. – Он указал за окно.

– Это нарциссы, – поправила Грейс, почти не скрывая свою неприязнь.

– Очень красивые.

– Я буду снаружи, – громко повторила Грейс.

– Хорошо, бабушка, – сказала Шарлотта.

Шарлотта посмотрела на отца, когда ее бабушка вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Он выглядел хорошо. Она ожидала увидеть налитые кровью глаза, растрепанные волосы и мятую, нестиранную одежду. Разве не так должны выглядеть мужчины, разлученные со своими семьями, страдающие от тоски по ним? Она же видела по телевизору. Ее отец был гладко выбрит, подтянут. Он улыбался. Ей показалось или его зубы действительно стали немного белее, чем раньше?

– Я так рад тебя видеть, принцесса, – сказал он. – Я скучал. – Он подошел к ней ближе и обнял. Шарлотта глубоко втянула носом воздух. Она ужасно соскучилась по нему, но все, о чем она могла сейчас думать, это о том, что от него пахло по-новому. – Ты стала совсем большая, – сказал он. – Так вымахала всего за пару недель.

– Почти за два месяца. – Шарлотта сразу пожалела о резкости своего тона.

– Я бы приехал раньше, – сказал он. – Я очень хотел. Но ты же знаешь свою мать. И я не мог оставить свой бизнес.

Шарлотта подняла на него глаза.

– Как там…

– Дела идут на лад, – сказал он. – Я нашел инвестора.

– Звучит перспективно. – Она вспоминала слова, которые слышала от него в прошлом.

– Как ты здесь? Счастлива? – Она кивнула. – Я так сильно по тебе скучал.

– Теперь, когда ты вернулся в Лондон, я могла бы приезжать к тебе чаще. Поезд отсюда едет до «Ватерлоо»…

– Скоро, – ответил он, поднося чашку с чаем ко рту.

– Как скоро?

– Сейчас сложно точно сказать. – Он переложил чашку из одной руки в другую, а затем поставил обратно на стол.

– Что это значит?

Он вздохнул.

– Послушай, – сказал он, хотя Шарлотта и так очень внимательно слушала. Он откашлялся. – Ты же знаешь… знаешь, что для меня ты всегда будешь стоять на первом месте. Ты знаешь. – Она не сводила с него глаз. – Я кое-кого встретил, – выпалил он на одном дыхании. – Я буду жить с ней. Это очень хорошая женщина. Она тебе обязательно понравится. Она ждет не дождется, когда сможет с тобой познакомиться.

Шарлотта открыла рот и снова закрыла. Она попробовала еще раз, но в голове была каша.

– Это твоя… девушка? – спросила она, не веря своим ушам.

– Получается так, да. – Он вздохнул с облегчением, радуясь, что она поняла.

– А как же мама… Вы же только временно… Вы еще можете…

– Мне было трудно с твоей мамой, – сказал он, старательно подбирая слова. – Не всегда, но довольно долгое время было трудно. А Джулия тебе правда понравится. Честное слово.

– Джулия?

– Да. – Он прикусил губу. – И вот еще что. Твоя мама хотела, чтобы именно я тебе об этом сказал. – Он поколебался. – Это хорошие новости, правда. – Шарлотта ждала. – Помнишь, ты всегда говорила, что хочешь маленького братика?

– Щенка, – поправила она, чувствуя, что ее вот-вот стошнит. – Я всегда хотела щенка.

– Ага, – кивнул отец, внезапно сверх меры заинтересованный содержимым своей чашки. – Ну, так это даже лучше. – Он посмотрел на нее снизу вверх. – Ты станешь старшей сестрой.

Грейс срезала ветку буддлеи, нависшую над кухонным окном, и попыталась заглянуть внутрь, оставаясь незамеченной. Она видела, как они обнялись, потом стала свидетельницей их неловкой беседы, в ходе которой Том обращался преимущественно к своей чашке жидкого чая.

А когда она снова заглянула в окно, то увидела лицо Шарлотты. Девочка выглядела так, словно ее вот-вот стошнит.

Пришло время вмешаться.

– Не обращайте на меня внимания, – защебетала она, громко хлопая всеми дверями, чтобы никто не мог обвинить в подслушивании. – Мне просто нужен шпагат. – Она была рада, что заранее придумала причину вернуться и положила шпагат на кухонный стол. – Упрямый жасмин наотрез отказывается расти там, где мне это нужно. Сейчас он, похоже, вознамерился потревожить розовый куст, хотя рядом стоит прекрасный забор, который можно обвить. Вот так и начинаются войны… – Она осеклась, поняв, что слишком далеко зашла в своих объяснениях, и взглянула на Шарлотту. Та выглядела потрясенной, ее лицо было бледным, как лепесток жасмина. Грейс испытала острое желание вышвырнуть Тома за порог своего дома.

В этом не было необходимости.

– Я должен идти, – сказал он.

– Уже? – Вопрос сочился осуждением, несмотря на то, что Грейс была рада, что он уходит.

– Путь до города долгий, – ответил он. – Но мы обязательно встретимся снова в ближайшее время, да, малышка?

– Я не малышка, – пробормотала Шарлотта, но разрешила заключить себя в объятия. Секунду он смотрел на Грейс, словно раздумывая, не обнять ли и ее тоже, но прочитав выражение ее лица, решил ограничиться легким кивком.

– Спасибо за чай. – Он кивнул на кружку.

– Счастливого пути, – сказала Грейс, провожая его до двери. Том какое-то время возился с щеколдой, а затем ушел, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Грейс поспешила обратно к внучке.

– Ты знала? – спросила Шарлотта.

– Что знала? – не поняла Грейс.

Для Шарлотты это стало последней каплей, и она обхватила голову руками. Грейс бросилась к ней и стала обнимать изо всех сил. Так они и сидели, и Грейс молча гадала о произошедшем, пока Шарлотта, наконец, не оторвала лицо от бабушкиного кардигана и не рассказала ей о мальчике, еще не пришедшем на этот свет.

Грейс не знала, как реагировать, поэтому еще раз обняла Шарлотту, чтобы увильнуть от разговоров. Ее собственные мысли убежали от нее, возвращаясь к ее собственному мальчику.

– Но он выглядит таким здоровым, – твердила она доктору со строгим лицом, сообщившему им эту новость. – Он здоров. Это видно невооруженным глазом.

Джонатан взял