Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова

class="p1">Глупости, конечно, я никогда бы не поступила подобным образом. Для этого я слишком рассудительная.

Однако, с тех пор, как необходимость сдерживать эмоции и принимать Эликсир забвения отпала, в моем характере стали проявляться новые, неизвестные ранее, грани. Иногда даже собственные мысли казались мне чужими и неуместными, а поступки и слова — неподходящими. Я словно узнавала себя заново и не могла разобраться, нравлюсь я сама себе такой, новой, или нет.

Вынырнув из собственных мыслей, прислушалась к потрескиванию поленьев в костре где-то неподалеку и разговору гвардейцев из моего сопровождения. Их интонации из монотонных превратились в спорящие и привлекли мое внимание. Шатер позволял мне укрыться от посторонних глаз, но плотная ткань совершенно не обеспечивала никакой шумоизоляции.

— … им повезло больше, сейчас отдыхают в замке, пьют пиво и спать будут в постели, как нормальные люди.

— Вот и надо было оставаться и сделать вид, что ты приехал с этим разодетым петухом из столицы.

— И надо было! Зато ночевал бы в замке, а не на опушке леса на еловых ветках! Тоже мне, королевишна, нашла время характер показывать, могла бы уступить и сама бы ночевала с комфортом…

— Это да, не повезло нам бабу охранять. Вот четверка, тот молодец, мигом поставил ее на место, настоящий мужик, настоящий воин…

Еле удержала себя от возмущенного фырканья по этому поводу. Никогда не испытывала к гвардейцам из сопровождения особой привязанности и поняла, что это взаимно. Обошла шатер и выглянула из-под полога с противоположной входу стороны.

Солнце уже начало клониться к горизонту, но до заката оставалось еще несколько часов. Сидящие у костра гвардейцы меня не заметили, а горничной вообще не было поблизости, поэтому я осторожно приподняла ткань шатра повыше и выскользнула из него.

Накинула капюшон плаща и так же незаметно проскользнула мимо нашего небольшого лагеря в сторону городской стены. Пожалуй, короткая прогулка мне не повредит, а даже поможет собраться с мыслями.

Мой алый плащ слишком выделял меня из толпы, но во время путешествия я успела заметить, что многие знатные горожане носят черные плащи с красной изнанкой. Поэтому вывернула плащ изнанкой наружу и превратила свой отличительный знак Следующей в обычный для местных предмет одежды.

Людей у городских ворот было столько, что стражи даже не стали спрашивать у меня никаких документов, лишь попросили снять капюшон и, не заметив ничего подозрительного, пропустили в Руатан.

Но, не всем было так просто попасть на праздник. Коротко стриженного мужчину, лет на десять старше меня, стражники обыскали, унизительно заставив раздеться до белья, и все равно в итоге выгнали за ворота.

— За что его так? — Не поняв, спросила я у нарядно одетой крестьянки, выходившей в город следом за мной.

— Дык вивианец али метис. Волосья у него светлые, — охотно объяснила она.

— А как они разглядели? Он же лысый почти?

— Коли бы разглядели, тоды, мож, еще и поколотили бы, а так вышвырнули из города и дело с концом.

Крестьянка пожала плечами, удивляясь моей неосведомленности. Внутри шевельнулось какое-то чувство неправильности происходящего. Несправедливости. Необоснованной жестокости. Но никто не выказал ни капли сочувствия этому человеку. Окружающие были, либо равнодушны, либо даже поддерживали городских стражей.

Возможно, я просто не слишком хорошо понимала, что происходит вокруг. Всю жизнь просидела взаперти, наедине с книгами, Учителем и слугами. Может, вивианцы, и правда все, как один, варвары, разбойники и убийцы? Но ведь конкретно этот никому ничего плохого не сделал?

Я предпочла не вмешиваться, но после увиденного внутри остался неприятный осадок. Тяжелое чувство вины. Словно я сама поступила неправильно, малодушно и плохо, ничего не предприняв.

Какое-то время произошедшее занимало мои мысли, но вскоре нарядный и шумный город вокруг отвлек от мрачных размышлений.

Теперь я могла рассматривать Руатан сколько угодно, не скрывая своего восхищения. Здесь я впервые увидела трех- и четырехэтажные дома. В Авенире самыми высокими были двухэтажки, а мой замок возвышался над ними, словно высокая гора.

Как же много людей было вокруг! На контрасте с долгим заточением в Пятом замке, такое количество спешащих куда-то горожан и гостей города казалось мне просто огромным.

За день украшать улицы почти закончили: легкий осенний ветерок раскачивал разноцветные флажки и гирлянды, огоньки в которых уже зажглись, несмотря на то, что до темноты было еще далеко. Вечер был теплым и многие окна и двери были открыты настежь, а легкие светлые шторы развевались словно флаги. Отовсюду слышались радостные и возбужденные голоса, веселые песни и музыка. На улицах Руатана царила непринужденная праздничная атмосфера.

Легкий ветерок холодил лицо и ласково трепал волосы. Только сейчас почувствовала незнакомое мне раньше опьяняющее чувство свободы. Я сама могла решать, куда именно идти и что делать, не была связана тысячей ограничений и правил, могла вдохнуть полной грудью и решиться на любое безрассудство в городе, где меня никто не знал. Поддавшись праздничной атмосфере, тоже хотелось петь и танцевать, хотя к сбору урожая я и не имела совершенно никакого отношения.

Прогуливаясь по вечернему Руатану и следуя по тому же направлению, что и большинство горожан, я оказалась неподалеку от центральной площади, где вскоре и должны были начаться праздничные гулянья. Запах жареного мяса из открытого окна одной из таверн так невовремя напомнил мне, что я зря отказалась от ужина, а еще о том, что, сбегая из шатра, не взяла с собой ни монетки.

Печально вздохнув и распрощавшись с идеей поужинать в городе, я прислушалась к доносящейся из таверны музыке.

Незамысловатые гитарные аккорды переросли в интересный проигрыш, сначала медленный и спокойный, а после значительно ускоривший темп. А потом, зазвучала песня.

Исполнявший ее голос был глубоким и хрипловатым, но со словами исполняемого произведения звучал правильно и воспринимался вполне гармонично. Он показался мне знакомым, но я тут же отмахнулась от подбирающегося ко мне ощущения дежавю, ведь просидев всю жизнь взаперти я никак не могла знать исполнителя. Менестрелей в Пятый замок не допускали, а серенад под окнами мне никто никогда не пел.

К тому же, назвать исполняемое произведение серенадой язык не поворачивался ни по стилю, ни по смыслу. Музыка была задорной, с интересным мотивом, а последовавшие за ней слова поведали историю о недоверчивом короле:

«Король не верил в предсказания

И слушать даже не хотел,

Что друг семьи, ища признания,

Его оставит не у дел…»

Обеденный зал таверны был полон людей. Все столы были заняты и полны разной снеди, деловито сновали туда-сюда разносчицы, непостижимым образом удерживая в руках огромные кружки с пенными напитками.

За первым куплетом