Я взлечу - Энджи Томас

ничего не значит, пока она сама себя не полюбит. А сейчас она сидит в тюрьме и думает о цепочке, а не о своем будущем.

Я смотрю на свою шею, где раньше висел кулон.

– Прости, что меня ограбили.

– Доченька, в этом ты не виновата, – говорит Джей. – Но скажи мне, что с тобой такое? Сперва ты записала песню, а я узнала о ней только из новостей. Теперь вот узнаю, что у тебя украли цепочку и ты ходила к Хайпу. Брианна, что еще ты скрываешь? Говори.

У чернокожих мам есть одна суперспособность – они за секунду из добрых превращаются в тиранов. Иногда даже не за секунду – за одну фразу.

У меня вдруг пересыхает во рту.

– Я…

– Что еще?

Я рассматриваю свои тимбы.

– Еще Суприм.

– И что Суприм? Да, тебя рожала я, а не эти кроссовки. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я заставляю себя поднять глаза.

– Он почти добыл мне крупный контракт с лейблом.

– Стой, стой, как он может добыть тебе контракт? Разве он твой менеджер?

– Вообще-то да, я с ним работаю.

– Ах вот как, ты с ним работаешь, – отвечает она нарочито беспечным тоном. Не к добру. – Как же это я упустила, что ты уже взрослая? По моим последним сведениям, Брианна, тебе шестнадцать. Шестнадцать!

– Я как раз собиралась тебе сказать, честно! Просто хотела, чтобы сначала все получилось. Я просто хотела заработать нам денег на жизнь!

– Зарабатывать деньги – не твоя задача. – Она закрывает глаза. – О боже. Я плохая мать.

Черт. Вот чего я не хотела – это чтобы она винила себя.

– Не надо так говорить.

– Но это правда. Если ты в обход меня выкидываешь такие фокусы, лишь бы у нас появились деньги, значит, я плохая мать.

– Нет, ты хорошая! – У меня срывается голос. – Вы с Треем столько работаете! Я просто хотела, чтобы нам всем было полегче. Но пока что только себе навредила. После той передачи меня как только не обзывают.

Джей глубоко вздыхает.

– Хайп тебя довел, да? – Она снова переключилась в режим ласковой мамы.

– Увы. Я повела себя как дура. Но Суприму понравилось. И владельцу лейбла тоже. Им кажется крутым, что меня считают крысой из гетто. Суприм говорит, это моя роль.

– Я не удивлена. Суприм всегда хотел только денег. На этом они с твоим папой и разошлись. Дай-ка угадаю, он тебя подкупил? Подарил какую-нибудь дорогую безделушку, чтобы ты захотела с ним работать?

Я снова смотрю на ботинки.

– Ага, он купил мне эти тимбы.

– Стоп, разве это не те, что я тебе на барахолке купила?

– Нет, те развалились.

– В смысле? Почему ты мне не сказала?

Я нервно перебираю пальцами.

– Не хотела тебя расстраивать. Но все равно расстроила.

Она вздыхает.

– О господи… Бри, надо было мне сказать. Надо было с самого начала сказать. Я бы уберегла тебя от всего этого. Но ты мне соврала.

– Эй, я не врала!

– Бри, не говорить всей правды – все равно что соврать. И пару раз ты точно лгала мне в глаза. Ты же как-то выбиралась на встречи с Супримом. Значит, врала.

Блин, реально.

– Прости, мне жаль, что так вышло.

Джей цокает языком.

– О да, конечно, тебе жаль. Особенно теперь, когда это все закончилось. Никакого больше рэпа.

– В смысле? Но как же?.. Это был мой шанс прославиться!

– Ты же сама только что жаловалась, что о тебе говорят много плохого. Хочешь продолжать в том же духе и пусть говорят дальше?

– Я просто хочу чего-то добиться!

Я кричу, я хамлю. Потому что отчаялась.

Мама просто молча рассматривает меня – кажется, долгие часы.

– Брианна, – говорит она наконец, – знаешь, в чем главная проблема твоей тети?

Я кошусь на тюрьму. Ну типа это довольно очевидно.

– Она сидит.

– Нет. Даже не в этом, – говорит Джей. – Пуф не знает, кто она такая и чего она стоит. Теперь ответь мне, кто ты?

– В смысле?

– Кто ты такая? – повторяет Джей. – В мире миллионы, миллиарды людей, и никто, кроме тебя, не знает ответа. Ни все эти люди из интернета, ни твои одноклассники. Даже я не знаю. Я могу сказать только, что я в тебе вижу. – Она гладит меня по щеке. – А вижу я умную, талантливую, смелую, красивую девушку. Мое чудо. Но никто, кроме тебя, не может с уверенностью ответить, кто ты такая на самом деле. Давай, говори.

– Я…

Слова не идут.

Мама целует меня в лоб.

– Подумай над этим. Вот увидишь, узнаешь много нового.

Она заводит «джип», но не успевает выехать с парковки, как у нее звонит телефон.

– Доченька, возьмешь трубку, ладно?

– Хорошо.

Я роюсь в ее сумке. Это небыстро, там навалена куча добра на все случаи жизни: салфетки, жвачка, перочинный нож… Она готова к чему угодно.

Наконец я нахожу телефон, но звонят с незнакомого номера.

– Я не знаю, кто это.

– Значит, отвечай как приличный человек.

Я закатываю глаза. Нет, понятно, что она имеет в виду: надо говорить вежливо и грамотно. Но, блин, можно подумать, я и без напоминания не справлюсь.

– Алло.

– Добрый день. Могу я поговорить с Джейдой Джексон? – спрашивает мужской голос.

Знакомый. Вроде бы. Может, это какой-нибудь коллектор, и трубку надо побыстрее вешать.

– Прошу прощения, а с кем я говорю?

– Это глава управления образования мистер Кук.

Телефон выпадает у меня из рук.

– Брианна! – сквозь зубы отчитывает меня Джей. – Ты что, реально уронила телефон? Давай сюда!

Я поднимаю трубку с пола. Джей выхватывает ее.

– Алло! Кто говорит?

Кук представляется, и машину чуть заносит. Теперь очередь Джей едва не выронить телефон.

– Прошу прощения, мистер Кук, – говорит Джей, косо на меня глядя. – Моя дочь иногда такая неуклюжая.

Вот обязательно меня выставлять виноватой?

Мистер Кук начинает что-то говорить, и мама тормозит на обочине. Мне никак не удается разобрать ни слова. Джей отвечает только «угу» и «да, сэр».

– Ну как? – шепчу я, но она только отмахивается.

Целую вечность спустя она произносит:

– Благодарю, сэр. До встречи через неделю.

У меня глаза лезут на лоб. Едва она вешает трубку, я спрашиваю:

– Ну что, взяли?

– Назначили собеседование. Но сразу с проверкой рекомендаций и отпечатков пальцев.

Что-то я не догоняю.

– А почему ты такая довольная?

– Это значит, что меня всерьез рассматривают на должность.

– Значит… – Это так невероятно, что я едва могу говорить. – Ты почти нашла работу?

– Никаких гарантий, конечно, но если верить мистеру Куку… – Она улыбается. – Да, я почти нашла работу.

Тридцать два

В субботу утром мне приходит подозрительное сообщение от Сонни: «Приходи в Оук-парк. Срочно!»

Это пара кварталов от дома дедушки с бабушкой. Когда мы у них жили, Трей водил меня туда почти каждые выходные. Это там я как-то встретила обдолбанную Джей.

А Сонни там нарисовал свой радужный кулак.

Он красуется на стене туалета, рядом с пустым общественным бассейном. Дедушка говорит, раньше он работал каждое лето. Я тех времен уже не застала.

Идя через парк, я тщательно оглядываюсь. На меня ведь по-прежнему могут охотиться Короли. Я теперь прячусь, едва завидев где-нибудь в нашем районе серую машину.

К стене туалета прислонены велики Сонни и Малика. Следовало бы ожидать, что Малик тоже приглашен. Сонни нервно шагает взад-вперед, вокруг его ног вьется настоящий пылевой смерчик. Малик что-то говорит, но Сонни даже не замедляется.

Я слезаю с велика и подхожу к ним.

– Привет, что такое?

– Он сейчас придет, – говорит Сонни.

– Кто?

– Шустрый! А ты думаешь, нафига я вас сюда позвал?

– А, ясно. Я-то думала, надо труп закопать или типа того.

Сонни кривит губы.

– И тебя еще мои предположения пугают?

Малик смотрит в телефон.

– Во сколько там он обещал быть?

Сонни тоже проверяет телефон.

– Ровно в десять. Сказал ориентироваться на черный «бенц».

– Ни хрена себе, целый «бенц»? – удивляюсь я. – Говоришь, ему шестнадцать? А кто-то богатенький. – Я складываю пальцы щепоткой, изображая деньги.

– Или ему реально на самом деле пятьдесят, – ехидно добавляет Малик.

О, какой ужас написан на лице Сонни!

– Не смешно! – говорит он.

Мы с Маликом фыркаем. Это уже прогресс, обычно мы друг друга вообще игнорируем.

– Прости, прости, – говорит Малик и кладет руку Сонни на плечо. – Слушай, Сон, все будет хорошо. Главное, не волнуйся. Если даже он не тот, за кого себя выдает, ему же хуже. А не тебе, понимаешь?

Сонни медленно выдыхает.

– Согласен.

– Отлично.

Малик поправляет Сонни воротник – сегодня на нем нарядная рубашка поло. Я приглаживаю ему кудри.

– Если что, мы с тобой, – говорит Малик.

– На сто процентов, – добавляю я.

– Как же я рад, что вы пришли, – улыбается Сонни.

На парковку заруливает