Возлюбленная виконта - Луиза Аллен

— Искать сестру. Я отправлюсь в военное ведомство. Почему мне не написали, где она получает пенсию вдовы? — Белле, хотелось любить кого-нибудь, быть любимой. Ей нужен человек, который ее поймет.

Наступила мертвая тишина. Белла застыла на месте и повернулась спиной к двери.

— Эллиотт? Что случилось? Вы что-нибудь узнали?

— Плохие новости, — признался он. — Сегодня утром я хотел рассказать вам об этом. О Маргарет нет никаких известий. Похоже, ее брак с Джеймсом Халгейтом был незаконным. После битвы у Витории, где он погиб, ее имя, похоже, не значится ни в одном архиве.

— Мег? Но в военном ведомстве должны знать, где она.

— Там ничего не знают. Арабелла, послушайте меня. — Эллиотт взял ее под локти, стараясь удержать. — Испания — огромная страна, там царит хаос. Все это произошло более двух лет назад. Возможно, ваша сестра вышла замуж еще раз, осталась жить в этой стране или… Дорогая, мы не можем исключить возможности, что она умерла.

— Нет! Нет! Я этому не верю. Эллиотт, отвезите меня в Лондон.

— Идет страшный дождь, вам нужен отдых. К тому же в Лондоне вам нечего делать. Я вам сочувствую. Мы все обдумаем, найдем связи в Испании, я могу послать туда кого-то, чтобы все разузнать. Но не прямо сейчас. Вы должны понять, это неразумно.

— Да, конечно.

Разумно? Эллиотт хотел, чтобы она вела себя разумно. Она устала быть разумной и уравновешенной. Охватило ощущение холода, что-то вроде ожесточенной решимости как случилось после того, как Рейф покинул ее. Эллиотт не любит ее. Наверное, он не способен любить после того, как его воспитали дальние родственники, а брат причинил боль и отверг. Эллиотт не понимал, что Белла чувствует к Мег и Лине, вот почему она обязана найти их сама.

Наверное, если расстаться на короткое время, они лучше разберутся в чувствах друг к другу. Возможно, она научится обходиться без любви. Конечно, Белла вернется. Ее долг быть хорошей женой, родить Эллиотту наследника, обеспечить Маргариту. Однако сейчас ей невыносима мысль о том, чтобы оставаться здесь.

— Да, конечно. — Она повернулась и вышла.

Что случилось? Что пошло не так? Эллиотт уставился на прикрытую дверь и чувствовал себя так, будто ему вырвали из груди сердце.

Он думал, что наконец-то осчастливил Беллу, но оказалось, это иллюзия, которая по неизвестной причине рассеялась. Теперь он не знал, как снова вернуть все в прежнее русло.

«Должно быть, она в своей спальне», — подумал Эллиотт. Тоби сидел у двери и скулил. Эллиотт постучал, повернул ручку. Дверь оказалась запертой. Он тихо выругался и направился к гостиной. Та тоже оказалась запертой. И детская. Он постучал снова.

— Арабелла?

Никто не откликнулся.

Эллиотт обернулся, тихо вернулся в свою комнату, прошел через гардеробную и хотел открыть дверь. Та была заперта.

— Арабелла, пожалуйста, впустите меня. — Он начал стучать в дверь кулаком. Вдруг раздался слабый плач неожиданно проснувшегося ребенка. Эллиотт почувствовал, что не сумеет удержать себя в руках. Должно быть, Маргарита находится в детской с няней. Он снова стал барабанить в дверь, на этот раз сильнее. Никто не откликнулся.

В сейфе хранились запасные ключи от всех комнат дома. За считаные минуты Эллиотт вернулся с ними.

— Арабелла, если вы не откроете дверь, то это сделаю я сам.

Он подождал, наконец, дверь отворилась. Перед ним стояла Арабелла с бледным лицом и сухими глазами.

— Пожалуйста, не шумите так, вы испугаете Маргариту.

— Тогда не запирайте двери. — Он прошел в комнату.

— Я не желаю, чтобы вы находились здесь. Я не знаю, что сказать. Простите, мне, наверное, не следовало говорить, мне просто изменила сила воли.

— Что бы вы ни желали, это, кстати, мой дом, а вы моя жена и это моя дочь. — Она резко взглянула на него. — Да, конечно. Моя дочь. И не пытайтесь отнять ее у меня, иначе будет страдать только она.

— Я не собиралась. — Она осеклась и уставилась в окно, за которым было холодно и шел дождь. — Я дала брачный обет и выполню его.

— Арабелла, скажите, в чем дело! — Эллиотт взял ее за руку и привлек к себе. Понял, что слишком груб. Он чуть отпустил ее руки, но не дал отстраниться.

— Вы мне действительно небезразличны, — устало произнесла Арабелла. — Почти с самого начала. Я восхищаюсь вами, считаю добрым и строгим. Вы знаете, меня сильно влечет к вам, иначе я так охотно не легла бы с вами в постель. Но это не оправдывает меня за то, что я вышла замуж за вас. Я как-нибудь справилась бы сама. Я оказалась не права и эгоистична, теперь мы страдаем оба, и я не знаю, как исправить положение. Уходите, пожалуйста.

— Арабелла, вам нельзя здесь запираться, — резко предупредил Эллиотт. — Слуги начнут интересоваться, что происходит.

— Скажите им, что у меня нервное возбуждение или еще какая-нибудь хворь. Мужчины верят, что женщины подвержены таким приступам.

Эллиотт повернулся и вышел. Он никогда не слышал, чтобы Арабелла говорила столь раздраженно, не видел ее такой рассерженной. Она даже не пыталась угодить ему. С одной стороны, он понимал, что Белла имеет право говорить о своих чувствах, сколь бы обидными ее слова ни казались. С другой стороны, его ранило каждое ее слово. Хотелось снова увидеть послушную жену с мягким характером.

Белла стояла у окна и наблюдала за тем, как Эллиотт уезжает, перекинув ружье и патронташ через плечо. Пойнтеры бежали следом за лошадью. Несмотря на холодный сырой туман, он предпочел уехать подальше от нее. В этом Белла могла винить только себя. Что-то оборвалось, нечто такое, что, оглядываясь назад, она, должно быть, завязывала годами, пока Белла выступала в роли миротворца и послушной дочери. Прошли годы послушания и самоограничения, утрат и печали. Рейф предал ее, она даже не нашла слов, чтобы высказать ему все, что думала. А теперь слова Эллиотта разорвали хрупкие преграды, заставлявшие ее вести себя сдержанно, и обиды выплеснулись наружу. Если бы только она могла сказать, что любит его, но тогда дела пошли бы еще хуже. Что бы Эллиотт сделал тогда, соврал ей или любезно и с жалостью сказал, что не может ответить взаимностью?

Беллу охватило непреодолимое желание прижать к себе дочку. Все же кто-то любил ее без всяких условий, и она тоже могла безгранично любить это существо.

Нет, таких существ три: Маргарита и сестры. «Мег и Лина, где вы?» Этот вопрос Белла задавала себе не первый раз. Ей ведь стало бы известно, что сестер больше нет в живых. Белле остается лишь цепляться за эту мысль.

В душе снова зашевелились обида и гнев. Стало плохо. Она так редко давала выход гневу. Белла не позволяла ему брать верх над собой, как это случилось сейчас.

Она прижалась лбом к холодному стеклу. Сегодня она съежится в своей берлоге, обняв детеныша, точно раненый зверь. Завтра… завтра она поедет в Лондон и заберет Маргариту с собой.